Но если вдруг кто-то будет спускаться в подэтажный горизонт, мы – как те шахтеры после получки: уползаем
на четвереньках. Поняли? Даже если станем черными и грязными. Уползаем в какую-нибудь щель! Быстро и тихо. Готовы?
Оксана сразу стала серьезной, мягко убрала руки Киловольта, выпрямилась.
– Значит, я – первым. Иду, слушаю. Вы – за мной. Кил, если что, подтолкни даму. Чтоб она ненароком не застряла на самом видном месте…
Закончив инструктаж, лидер группы погасил фонарь, осторожно приоткрыл дверь в коридор. Постоял, послушал и шагнул вперед. Оксана выбралась
следом после того, как ее тихонько подтолкнул Кил. Мелькнула вспышка – это девушка вспомнила про фотоаппарат и воспользовалась им. Коридор
тянулся под всей станцией. Стены были увешаны тонкими и толстыми кабелями. Время от времени попадались распределительные щитки. От всего
этого исходил страшноватый гул. Было ясно: здесь повсюду электрооборудование, находящееся под напряжением. А заземление рельсов выглядело
так зловеще, что девушка ни в какую не согласилась приближаться к шинам. Лишь сделала фотографию издали.
На секунду Оксана испуганно прижалась к Киловольту, который двигался позади. Тот взял журналистку за руку, подбадривая. Пальцы девушки были
ледяными. Руж проскользнул по проходу, почти до самого конца. Остановился, указал пальцем в потолок. Когда Оксана достигла этого места, она
услышала чьи-то голоса.
– Служба линейного контроля, – шепнул ей на ухо Киловольт.
Над головой у Оксаны находились люди. Как раз те, кто отвечал за порядок на станции. Журналистка тут же потянула Кила назад. Но Руж молча
взял ее за руку, провел чуть дальше. Пальцем ткнул в какой-то прибор, висевший на потолке.
– Дымоуловитель, – тихо пояснил он. – Я, когда первый раз сюда влез, чуть не спалился. Вздумал покурить… Хорошо, вовремя эту штуковину
заметил! То-то звону было бы.
– Ты разве куришь? – удивилась Оксана. – Ни разу не видела.
– Раньше. Теперь бросил, – кратко ответил Руж.
Диггер, подняв голову, вслушивался в звуки. Постояв чуть-чуть, удовлетворенно кивнул, потянул журналистку дальше. Они прошли до конца
коридора, и Оксана увидела лестницу куда-то вверх, возле нее висела табличка «СУ». Журналистка сфотографировала и это.
Поднявшись по лесенке, троица исследователей оказалась в обычном санузле. Обычном, да только подземном. Он не мог использоваться
работниками метрополитена.
– Мы так поняли, это на случай атомной войны, – пояснил Руж. – Иди посмотри.
Журналистка двинулась вперед. Здесь коридор был совсем небольшим, справа и слева имелись две двери с буквами «М» и «Ж». Приоткрыв «женскую»
створку, Оксана с любопытством заглянула внутрь. Раковина, шланг на носике крана… Унитазы – просто дырки в полу.
Девушка зашла внутрь, обернулась к парням.
– Я на минутку, – смущенно сказала она. – Подождите…
Диггеры отступили назад, переглянулись.
– Нервы, видать, играют, – заметил Руж. – Держится хорошо, молодец. Однако поджилки трясутся.
– И у меня трясутся, – признался Киловольт. – Правда, больше за нее, чем за себя. Нам-то не впервой, если отсидка в «обезьяннике». А вот
ей…
– Т-с-с-с! – сжал его руку друг.
– Не надо об этом. Даже говорить не надо. Аккуратно работаем. Смотрим, ничего не трогаем, не шумим. Потом
уходим.
Девушка появилась из-за двери с надписью «Ж». Шуток по поводу посещения «атомного» туалета не последовало.
– Фотографировать будешь? – поинтересовался Киловольт. – Или дальше идем?
– Уже сфоткала, – отозвалась журналистка. – Пошли!
– Тут почти ничего интересного не осталось, – заметил Руж. – Ну, вот. Здесь. Туалет имеет собственную систему вентиляции. Еще – система
контроля уровня сточных вод. Если резервуар наполняется, поплавки поднимаются вверх. Сразу же включаются насосы, откачивающие воду. Все в
автоматическом режиме. Видимо, время от времени требуется, чтоб люди обслуживали это оборудование, проводили ремонтно-профилактические
работы. Однако пока мы здесь с рабочими ни разу не сталкивались.
– А что, вы сюда часто лазаете? – поинтересовалась журналистка.
– Да нет! – махнул рукой темноволосый диггер и поморщился: – Так, из любопытства. Понимаешь, все думают: подземка, подземка! Страна чудес и
секретов. А тут – почти как наверху. Те же провода, только их много, и ток большой. Видишь, даже туалет такой же. Вот скважин наверху нет,
это да. Скважины и резервуары – для сточных вод… Кстати, чуть подальше от платформы для пассажиров, метрах в трехстах, есть тоннельно-
дренажная подстанция. С виду, со стороны тоннеля, неприметное помещение. Зато внизу много интересного! Под ТДП – огромный резервуар для
воды. Вся влага, что разными путями оказывается в тоннеле, по сточным трубам попадает туда. Когда резервуары заполняются – включаются
насосы. Они откачивают воду по огроменным трубам. В общем, все на автоматике. Иногда кажется – на инопланетную космическую станцию попал.
Ничего не понятно. Вокруг – ни души. Но все работает само по себе.
– На самом деле, – добавил Киловольт, – тут нет ни ракет с ядерным зарядом, ни секретных военных объектов, ни пыточных камер. Видишь сама –
все просто: электричество и вода. На электричестве здесь основано все. Столько шин заземления, кабелей и щитков, что с ума сойти можно. А
вода здесь – враг. Ее пытаются всеми возможными способами удалять из тоннелей. Такая вот проза жизни.
– А секретные линии, как в Москве? – с горящими глазами спросила журналистка. – Неужели унас ничего такого нет?!
– Не-а, – покачал головой Руж. – Мы ж не в столице! Там важнейшие правительственные объекты связаны второй альтернативной сеткой тоннелей.
У нас другое метро. Его очень дорого строить. Сама понимаешь, город на болотах. Да и потом, Питер – не столица. Сколько у нас может быть
стратегически важных объектов? Ну, три, четыре… От силы – пять. Кремля нет, Генштаба нет… Вот и весь сказ. У нас уровень другой. Есть,
конечно, несколько тоннелей, назначения которых мы не знаем. Но – и только.
– А я от кого-то слышала, что целый подземный город находится под ТЮЗом, – сказала Оксана. – Вроде даже туда уходят какие-то загадочные
тоннели со стороны «Технологического института».
– Миф! – в один голос сказали диггеры.
– Ты еще легенду о пропавшем поезде вспомни, – добавил Руж. – Слыхала? В начале двадцатого века в Ломбардии пропал пассажирский состав.