. или потому что потерпел неудачу?
Еще одна холодная улыбка.
– Спроси об этом Игана, его язык уже должен был отрасти.
Оттолкнувшись от перил, он протянул ей руку:
– Полетели со мной, Эшвини.
Даже с расстояния в целый фут она чувствовала, что он словно обмотал ее тысячами канатов: душащих, давящих, убивающих.
– Я не могу вас коснуться.
Его глаза сверкнули, она увидела в них свою смерть.
– Я столь противен тебе?
– В вас слишком много всего, – прошептала она, задыхаясь. – Слишком много жизней, слишком много воспоминаний, слишком много призраков.
Он опустил руку, на лице мелькнул интерес.
– Ты можешь узреть?
Какое старомодное выражение. Но, в конце концов, Назарах был свидетелем и создания империй и свержения королей.
– Что-то вроде того, – она отшатнулась, пытаясь найти воздух, который, казалось, весь куда-то подевался.
Когда рука Жанвьера дотронулась до ее затылка, она без возражений приняла прикосновение, словно что-то в ней тянулось, стремилось к нему. Оно касание – и вдруг летний воздух, сладкий как нектар, заполнил опаленные легкие.
– Сир, – проговорил Жанвьер, в тихом голосе прозвучало уважение. – Не уничтожайте сокровище ради мимолетного удовольствия.
– Одрина оказалась не в твоем вкусе? – поинтересовался ангел, не отрывая взгляда от Эшвини. – Я с трудом в это верю.
– Мои вкусы изменились, – свободная рука вампира легла ей на плечо. – Даже если Эш не хочет пойти мне навстречу.
Назарах минуту стоял неподвижно – и в это мгновение Эшвини была абсолютно уверена, что ангел хочет уничтожить их обоих. Её – за то, что впутала в это Жанвьера. Его – потому что предложил ей свою защиту.
Но вдруг Назарах рассмеялся, и опасность миновала.
– Она станет твоей погибелью, Жанвьер.
– Я сам выбираю свою смерть.
Распахнув крылья, Назарах улыбнулся, холодной бессмертной улыбкой.
– Возможно, наблюдать твои “танцы” с охотницей окажется даже интереснее, чем самому забавляться с ней.
Через мгновение он сорвался с балкона и исчез в небесах, такой великолепный и опасный, одновременно жестокий и мудрый.
Эшвини попыталась выскользнуть из-под руки Жанвьера, но он ее удержал.
– Так значит, ты sorcière.
А ведь Жавьеру тоже не одна сотня лет, вдруг подумала она.
– Всех ведьм сожгли на кострах.
– Видишь моих призраков, Эш? – тихий вопрос.
Она была рада, что может в ответ покачать головой.
– Я вижу только то, что ты открываешь мне.
Губы коснулись ее шеи прежде, чем ей удалось-таки вырваться и повернуться к нему лицом.
– Одрина?
– Сладкий кусочек, – его взгляд переместился ей на грудь, и она вдруг поняла, что из-за мокрых волос соски просвечивают через ткань.
Назарах посчитал это приглашением?
Мысленно содрогнувшись, она отвернулась, чтобы закрутить густую влажную массу узлом на затылке.
– Красота какая, – промурлыкал Жанвьер. – Я могу смотреть на твою шею часами. Такая длинная, такая изящная. – Томные интонации мужского голоса словно ласкали кожу.
Даже зная, что он почти-бессмертный, который забудет о ней в мгновение ока, после того, как получит желаемое, ей пришлось приложить все силы, чтобы побороть соблазн покориться обольщению.
– Может, тебе лучше вернуться к своему сладкому кусочку?
– Предпочитаю бутылку с консервированной кровью, – сделав шаг, он встал возле нее, глядя в небо, в котором исчез Назарах.
– Хотя в эти дни меня будет искушать куда более опасная еда.
Эшвини собралась было уйти, но решила, что не хочет оставаться наедине с призраками, когда можно урвать еще несколько минут благословенной тишины. Поэтому она осталась снаружи, стоя рядом с вампиром, который все еще мог заставить ее пересмотреть свое правило не спать с врагом.
* * *
«Дочь Рыбака» полностью оправдала ожидания: это оказалась таверна, где подавали пиво, крепкие спиртные напитки и простую еду. Ни причудливых закусок, ни стильного декора – лишь деревянная мебель и пышногрудые официантки.
– Девки, – произнес Жанвьер, когда Эшвини высказала вслух свои мысли. – В кабаке всегда работают девки.
Она наблюдала, как он неторопливо изучал выставленную на всеобщее обозрение пухлую плоть.
– Если бы мне нравились женщины, я бы выбрала рыженькую.
– Мммм… Слишком низкая. Предпочитаю высоких и стройных. – Его улыбка ясно дала ей понять, он думает о таких вещах, которые могли заставить менее искушенную женщину покраснеть. – Хотя для ménage à trois она, пожалуй, подойдет.
– Тому мужчине, что осмелиться пригласить третьего участника в мою постель, лучше носить доспехи, – она многозначительно поигрывала с серебряной метательной звездочкой.
– Собственница? – заметил Жанвьер, понизив тон. – Я тоже.
Подняв голову, чтобы ответить колкостью, она вдруг замерла.
– Сюда идет Кэллан с маленькой латиноамериканкой.
Жанвьер под столом прижался ногой к ее бедру.
– Любовница?
– Нет. Она двигается так, словно умеет обращаться с тем пистолетом, что спрятан у неё под рубашкой.
Наблюдая, как эти двое обмениваются шутками с барменом, Эшвини откусила кусочек своего жареного картофеля.
– Пора тебе отрабатывать свой обед. Попробуй втереться к ним в доверие.
– В таком случае придется тебе притворяться моей пассией.
– Я не могу сделать вид, что абсолютно безобидна.
Тонкая полоска крови окрасила палец Жанвьера, когда он взял серебряную звездочку, которую она оставила на столе. Он даже не поморщился.
– Все знают, что я люблю играть с огнем.
Поднявшись, он положил звездочку в карман и неторопливо направился к барной стойке, его ленивая пружинистая походка приковала взгляды каждой женщины в зале… в том числе и телохранительницы Кэллана.
Но женщина немедленно напряглась, когда Жанвьер хлопнул Кэллана по плечу:
– Кэл, это ты?
Телохранительница не расслабилась, пока высокий блондин не повернулся и не сгреб Жанвьера в объятия.
– Черт, Каджун, ты еще жив?
– Какого дьявола меня все об этом спрашивают? – без особого тепла заметил Жанвьер, прежде чем с ослепительной улыбкой повернуться к телохранительнице. – Ты меня представишь?
Лидер поцелуя Фокса расхохотался и сказал своей вампирше:
– Перида, это Жанвьер. Не верь ни одному его слову.
Эшвини решила, что пора ей вступить в игру.
– Рад знакомству, дорогая, – Жанвьер взял руку женщины и поднес к своим губам.
Эшвини положила ладонь ему на плечо.
– Я бы не советовала.
– Cher, – он сжал на секунду и тут же отпустил руку удивленной Периды. – Ты такая собственница.
Игра слов, понятная лишь им двоим.
Эшвини повернула голову и встретилась глазами с Кэлланом. Один взгляд, и она поняла, что он оценил ее одежду, движения, шрамы на руках и на шее. И ничуть не удивилась, когда он сказал:
– Охотница.
– Вампир, – она прижалась к Жанвьеру, позволив обнять себя за талию.