Вся его поза производила впечатление боевой стойки. Его голос перерос в хриплое шипение:
— Слишком поздно, Браен!
Браен не мог смотреть на него и прикрыл на пару секунд глаза. Сердце неистово колотилось.
— Она умело замела за собой следы, — снова изменившимся голосом, уже на басовых вибрациях, проговорил Бутла. — Она убежала глубокой ночью. Не знаю, куда она пошла и что думала делать, но случилось так, что на нее натолкнулись риганские солдаты… Торговцы живым мясом, ну, вы их знаете. Наверное, встреча оказалась для обеих сторон удивительной. К тому же у нее такое настроение… Она была погружена в тяжелую задумчивость. Все хотела объяснить себе, почему я отверг ее. Была обеспокоена также странной реакцией, возникшей в ее мозгу на подсознательном уровне перед перспективой физической близости с мужчиной. Ведь у нее в голове своего рода спусковой крючок… Впрочем, не это важно. Главное, что они схватили ее.
Браен снова закрыл глаза, пытаясь представить себе эту сцену.
— И насколько удалось установить, они насиловали ее всю ночь. По очереди. По кругу, который повторялся и повторялся заново…
— Боже мой… — прошептал Браен. Ему показалось, что кровь остановилась в его венах.
— Да, — прошипел Бутла. — Вот именно! «Боже мой!» Бог проклял вас, Браен! Проклял за то, что вы сотворили с этой девчонкой! Вы слишком заигрались с ее мозгом, как с игрушкой, самой забавной из всех! Теперь пожинайте плоды, Магистр. И только не надо разводить руками! — Бутла не удержался и, скорчив презрительную гримасу, плюнул на пол. — Пожинайте плоды своего злодейства вы.., грязный мерзавец!
Браен отпрянул, как от удара.
— Случилось то, что случилось, — проговорил он после долгой паузы, когда оправился от шока открытого оскорбления. — Нам ничего больше не остается, кроме того как скорбеть. За нее… За нас…
— Скорбеть? Странное слово в ваших устах, Браен!
Явно не из вашего лексикона!
Браен лишь согласно кивнул, принимая справедливость едкого замечания.
— Возможно, слово из моих уст действительно звучит странно…
— Вы чудовище…
— Возможно, я чудовище. Но такое же, как и Арта. Я всего лишь продукт нашего безумного времени. Как и она, я обречен совершать все свои поступки, руководствуясь лишь слепой верой. Все мы своего рода марионетки, которыми управляет…
— Проклятие!
Бутла Рет метнулся вперед. Его стилет замер в нескольких сантиметрах от горла Браена. Наступила тяжелая пауза. Они молча яростно смотрели друг на друга.
— Да, Рет, — наконец проговорил Браен. — Загляни в мою душу. Ты видишь боль? Видишь горькое осознание вины? Да, ты меня понимаешь, не так ли? Я тоже любил ее, Бутла! Любил!
Браен боковым зрением заметил, как рука, державшая стилет, дрогнула, но непроницаемые черные глаза, казалось, будут буравить его мозг вечно. Великий убийца тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула. Жестокость и раздражение в его взгляде сменились усталостью и грустью.
— Я пришел сюда, чтобы убить вас, — тупо проговорил Бутла Рет.
Вновь на комнату опустилась ватная тишина. Браен опустил взгляд на свои руки и увидел, что они подрагивают.
— В кого мы превратились, Магистр? — с горечью воскликнул Рет. Он на секунду закрыл лицо рукой, но почти сразу убрал ее и покачал головой. — .. Куда мы с вами движемся? Что мы за люди? Мы творим столько несправедливостей… В чем наше предназначение, цель? Есть ли она? Оправдывается ли она такими страданиями? Когда-то у нас было чувство ответственности.
Он на секунду закрыл лицо рукой, но почти сразу убрал ее и покачал головой. — .. Куда мы с вами движемся? Что мы за люди? Мы творим столько несправедливостей… В чем наше предназначение, цель? Есть ли она? Оправдывается ли она такими страданиями? Когда-то у нас было чувство ответственности. Мораль. Помните? Или это были всего лишь пустые слова? Пустые лозунги, которые лицемерно провозглашали?
— Нет, старый друг, — тут же ответил Браен и резко откинулся на спинку кресла. Его бедро тут же пронзила резкая боль. Браен страдал артритом. Не скрывая гримасы боли, он продолжил:
— Я все еще верю в значимость истин. Мораль? Ответственность? Два разных слова, но выражают один принцип. — Он чуть склонил голову и поднял руку. — Но случилось страшное. Мы потеряли организованность, контроль. Все планы, которые мы когда-то тщательно составляли, пребывают в беспорядке. Даже во время разговора с компьютером Мэг, мне показалось, что машина тоже растеряна. Она продолжает запрашивать все новые и новые данные.
— Машина! Всегда машина! Кванты преувеличивают фазовые перемены в «вероятной реальности». — С этими словами Бутла сделал рукой какой-то неопределенный, но раздраженный жест. — Как мы и думали всегда. Это приговорило нас, Браен.
Рука Браена с прозрачной кожей и выступавшими синими венами покорно упала на стол.
— Мы не можем быть абсолютно уверенными, — проговорил он.
«Я так устал. Если бы я мог все бросить и просто выспаться! Я никогда не просил, чтобы на мои плечи взваливали такой страшный груз… Я никогда не жаждал обрести чертову власть — быть выше человечества! Арта, моя бедняжка Арта!..»
Бутла уперся в стол локтями и закрыл руками лицо.
— Значит, единственное, что мы можем сделать, — отреагировать, — проговорил он с тяжелым вздохом. — Вам известно, Магистр, какой вид стратегии придется задействовать?
— Стратегию разрушения, — мрачно ответил Браен. — Но… Расскажи мне об Арте.
— Разумеется, она их убила. Всех. Ей каким-то образом удалось освободить себе руки и… Убила всех. — Бутла нахмурился. — Изощренно. Я видел трупы. Страшно изувечены. Все раздражение, весь гнев, вся жестокость, посеянные в ее мозгу, взорвались ураганом разрушающего безумия. Ее ярость и комплекс неполноценности в любви, видимо, усилили подсознательные импульсы. Я не буду вдаваться в детали, и не просите.
— Насколько я понимаю по вашему тону, вы не думаете, что она вернется?
Бутла Рет медленно покачал головой.
— Я дал ей два дня. И не получил от нее ни слова, Магистр. Ни звука по всем каналам, которые мы разработали.
— Я вижу кое-что в твоих глазах, Бутла.
Он машинально кольнул себе в руку кинжалом.
— Она все еще где-то там, Магистр. Двое суток были для риганских солдат самыми страшными. Их трупы, — разнесенные на куски, как и трупы первых насильников, — каждое утро находили на разных улицах. Несколько людей можно считать свидетелями, ибо они видели ее. Согласно их показаниям, убийцей является молодая женщина. Очень красивая, с золотисто-каштановыми волосами и янтарными глазами.
У Браена засосало в животе — неприятное ощущение.
— Какой ужас мы вызвали к жизни? — тихо и задумчиво проговорил он.
На память пришли слова магистра Хайда, которые теперь словно смеялись над ним: «Проблема с психологическим оружием заключается в том, что никогда не знаешь, когда оно выстрелит».
***
— Не делай этого, Тафф, — раздался за его спиной строгий, предупредительный возглас Кайллы.