Окна комнат с другой стороны должны были выходить на шоссе, но стеклопакеты гасили любой звук.
-Объясняю, - ласково сказал Ксе. - Лёха я по паспорту, как законопослушный гражданин нашей страны. У гражданина должна быть гражданская позиция. С этой позиции я должен сдать тебя в милицию, а там уже разберутся - и нафиг, и фиг ли, и в том же духе.
Подрасправившееся после душа и пельменей самомнение Женя увяло на глазах. Ксе не стал бить по болевой точке и не помянул жрецов: эту информацию из Женя предстояло вытягивать всерьез, без шуток, и заранее мучить его ею было ни в коем случае нельзя.
-Ксе - это имя шамана. Шаман слушает только стихию, - тут Ксе слукавил, но сейчас он и вправду намеревался слушать только ее. - Матьземля попросила меня о тебе позаботиться. По крайней мере, я так понял. Ее очень трудно понять, она не по-человечески мыслит.
Присмиревший Жень слушал тихо.
-Вот все, что я знаю, - развел руками шаман. - А дальше уже объясняй ты.
-Что?
-Все.
Подросток опустил глаза. Он разглядывал свои колени очень долго, так долго, что Ксе уже думал оставить пока расспросы и отправить его спать, но Жень все-таки открыл рот:
-Я не могу.
Ксе вздохнул.
-Не доверяешь? Боишься?
-Нет. Просто… не могу.
-А если я буду тебе вопросы задавать, может, сможешь?
-Не знаю.
-Можно попробовать?
-Можно… - тихо разрешил Жень. Он совсем сник, и Ксе прикусил губу, ища среди вопросов самый безобидный, самый далекий от тех, какие его действительно беспокоили.
-Жень, - наконец, родил он, неловко улыбнувшись, - а зачем ты юбку-то надел?
Тот хмыкнул.
-По принципу «от противного», - сказал спокойно. - Делай то, что от тебя меньше всего ожидают.
На язык так и прыгнуло «кто ожидает?», но Ксе понимал, что с этим лезть еще рано.
-А ты не подумал, чем это может кончиться? Там район тот еще, дворы да подворотни. Вечером и девчонке одной ходить опасно, а парню, переодетому девчонкой… может, тогда уж сразу с моста в реку?
Жень поднял глаза.
Пол дрогнул под ногами у Ксе.
-Я ведь и ответить могу, - сказал Жень.
…Болели пальцы, впившиеся в подоконник, и боль отрезвляла. «Я сейчас пойму, - думал Ксе. - Сейчас… Это не просто так. Должно… значить…» Туман рассеивался. Разгадка делалась ближе, но уже не казалась желанной: разгадкой была какая-то громадная жуть, и с нею совсем не хотелось иметь дела.
Ксе проглотил ком в горле.
Жень смотрел ему в лицо, прямо и спокойно. Глаза его были двумя прицелами, в которых шаману чудились перекрестья. Подросток не поднимался с места, но от взгляда его у шамана леденел позвоночник. «Он действительно может ответить», - понял Ксе. Кого-кого, а дворовых банд он не боится, Жень, красивый мальчик с длинными волосами; пять, десять, двадцать человек - от него побегут. Не оттого, что сильный и быстрый, и не от ножа, который наверняка где-то припрятан.
Если нужно будет убить человека, Жень убьет: ни мысль, ни чувство не помешают ему, не будет сомнений и робости, не дрогнет рука. Его душа создана для убийства. Заточена для максимально эффективного убийства.
Заточена для максимально эффективного убийства. Выдернуть чужую душу из тела ему так же легко, как выдохнуть и вдохнуть.
Это не то, что называют отсутствием страха. В нем есть страх. Жень умеет бояться.
…чего угодно, но не смертей.
Мурашки сыпались по спине. И вот это Ксе увидел потерянным и беспомощным? Вот это его просили защитить?.. Богиня, конечно, туго соображает, но…
Жень опустил глаза - жуткие глаза на грустном полудетском лице - и зажал руки между колен. «Кажется, я сейчас пойму, - переведя дух, сам себе сказал Ксе - Уже начал». Нестерпимо хотелось просто спросить: «ты кто?», но шаман, и не поверяя логику интуицией, понимал, что не получит ответа, сейчас - не получит, и потому не следует спрашивать. «Хорошо, - подумал он, - хорошо. Оставим это пока».
Повисло молчание.
-Жень, - наконец, негромко сказал Ксе. - У тебя… когда-нибудь был дом?
-Был, - односложно ответил тот.
-А… родители?
Жень опустил голову еще ниже.
-Папка.
-Был?
-Был.
-А мама?
-Она… давно умерла. Когда я родился.
-Тебя отец вырастил?
-Да.
-С ним что-то случилось?
-Он умер, - почти зло сказал Жень и добавил: - От передоза.
Ксе замолк. С пеленок сына растил отец-одиночка - и вырастил здоровым, спортивным парнем. Трудно поверить, что такой человек мог сесть на иглу. Но, давя в груди горькую ярость, через силу сын уточняет . Зачем? Шаман хорошо различал чувства. Если бы Жень стыдился и ненавидел отца, это стало бы каким-то объяснением - но он не стыдился.
Он хотел мстить.
…Жень резко выдохнул и сказал:
-Вообще-то его убили.
-Жрецы? - уронил Ксе задумчиво, и понял, что попал в точку: не с догадкой, это было несложно, а с минутой, когда следовало догадаться.
-Да, - сказал Жень.
И содрогнулся от ненависти.
-А теперь им нужен ты?
-Да.
-Жень, - Ксе подался вперед, ловя его взгляд. - Что это за жрецы? Что вы с папкой им сделали? Что они хотят с тобой сделать?
Жень приподнял голову, все еще глядя в пол. Его била крупная дрожь, лицо было бледным, с посеревшими губами, ноздри раздувались от учащенного дыхания.
-Убить, - беззвучно ответил он.
-Почему? - настаивал Ксе. - Зачем им нужно тебя убивать?
И в переносицу ему вперились неожиданно ясные глаза.
-По приколу, - с внезапной злобой выплюнул Жень.
-Что? - опешил Ксе.
-Что слышал, - подросток встал, грохотнув стулом.
-Жень, это не шутки, - шаман покачал головой.
-А я не шучу. Все. Я сказал.
Он дошел до дверей и вспомнил, что сказал не все. Тряхнул русой гривой, обернулся и процедил оторопелому Ксе:
-Мне все равно, куда идти. Поэтому я пошел с тобой. Захочу, и уйду. Ты никто. Я тебе отчитываться не буду. Можешь хоть сдать меня, если хочешь, все равно ты не знаешь, кому сдавать, и я успею слинять, понял? Мне плевать.