А они отказались от этого права.
-А разве во всем остальном мире не так? - нейтрально осведомился господин Каспар.
-Не-э-эт, - мотнул головой господин Бальтазар, - не так. - Тут он запнулся, покосился на господина Каспара и усмехнулся. - Ах, вот вы о чем… ну, тогда не совсем так. Такого абсурда нет нигде. Посудите сами. Они не живут, они доживают] До получки, до отпуска, до пенсии, до… понедельника. - Тут он весело рассмеялся. - Да, я забыл, они же не зарабатывают, а получают! Да-да, тут так и говорят. Сколько ты получаешь! Совершенно забыв о том, что получать можно только милостыню или подачку, но не то, что ты действительно заработал. Здесь носят, едят, пьют не то, что хотят, а то, что достали, то, что, - господин Бальтазар презрительно сморщил нос, - выкинули] Они вечно борются то «с», то «за», то «против». Все вместе… в едином строю… все как один… гневно отвергнем… горячо поддержим… И в то же время основной доблестью здесь является неучастие. Вернувшись из «единого строя», где «весь советский народ плечом к плечу» борется, скажем, за урожай, на свою собственную кухню, они хвастаются друг перед другом тем, что не подписали или не присутствовали на профсоюзном собрании, не рассказали начальству или не сообщили в соответствующие органы. Они - люди НЕ. - Тут господин Бальтазар усмехнулся и закруглил свой монолог несколько более игривым тоном: - Вернее, два последних слова вполне можно поменять местами. Так будет вернее… А знаете, что самое интересное? Они сами хотят перемен. - Он восторженно закатил глаза. - Я уже давно не встречал такого яростного желания перемен. Причем дело даже не в том, что они надеются, что перемены будут к лучшему… - Он весело рассмеялся. - Наивные, за столько тысячелетий люди так и не смогли понять, что перемены НИКОГДА не бывают к лучшему… Но эти просто хотят перемен. Любых!
-И вы принесете им их?
-Да, - господин Бальтазар выпрямился, - я помогу им получить то, чего они так страстно желают. А именно - ОГРОМНЫЕ перемены. Во всем: в образе мыслей и образе жизни, в одежде, в привычках, в моральных нормах, в жизненных и карьерных перспективах… Более того, в этом Творении от меня будет намного меньше, чем от художника в любой его картине или от композитора в любой музыкальной пьесе. Они сами все это с собой натворят. - Тут господин Бальтазар расхохотался во все горло и закончил тоном, в котором опытное ухо смогло бы различить намеки на то, что произносимая фраза, скорее всего, цитата: - И так им, сволочам, и надо! Не так ли, мой друг Мельхиор?
Когда у столика появился третий, никто не заметил. Впрочем, судя по реакции двух собеседников, они не только не удивились его появлению, но вроде как были совершенно уверены, что он здесь…
Тот, кого назвали Мельхиором, не торопился с ответом. Он поднял чашку с дымящимся кофе, поднес ко рту, сделал маленький глоток и вновь поставил чашку на столик. И лишь после этого кивнул:
-Да, вы правы, для большинства… э-э-э… живущих, как правило, перемены действительно будут казаться чем-то ужасным. А вот для тех, кто способен и хочет стать… это еще как посмотреть. Когда мы стояли у тех яслей в Вифлееме, тоже ведь было ясно, что мир ждут перемены. И какие! И кто скажет, что мы были не правы?..
-Ох уж мне эта ваша любовь к парадоксам, - с этаким ленивым раздражением произнес господин Бальтазар и откинулся на спинку, а затем, покосившись на чашку кофе, задумчиво произнес: - Может быть, и мне заказать кофе?
-Не советую, - усмехнулся господин Каспар, - здесь подают преотвратный кофе.
-Ну… - рассмеялся господин Бальтазар, - я не думаю, что это будет для нас такой уж проблемой. - Он повернулся к одному из «шкафов»: - Эй, капитан.
Тот быстро подскочил к столу.
-Слушаю, товарищ генерал! - Его лицо излучало самую ярую исполнительность. Что это был за генерал и кто были его гости, он представлял смутно, но в том, что это именно генерал и еще какие-то важные шишки чуть ли не из самого политбюро, был уверен совершенно твердо. Хотя вздумай кто спросить, откуда у него эта самая уверенность…
-Принесите-ка нам кофе.
-Кофе?! - На сумрачном лице капитана нарисовалось удивление. - Так это… закрыто все. Вы ж сами распорядились. Похороны же…
-Ну так пусть откроют. Тем более что процессия уже прошла, так что смысла мерзнуть… - И он передернул плечами.
-Слушаюсь, - с натугой произнес капитан и быстренько испарился.
-Но ведь перемен-то жаждут не только те, кто способен и хочет стать, а все, - продолжил господин Бальтазар, повернувшись к Мельхиору.
-А они просто еще не знают, что такое стать. Они думают, что уже стали. Уже выросли, поумнели и что-то значат… - грустно произнес господин Каспар и добавил: - Как и везде.
-Ну-у, зная вас, я думаю, вы снова надеетесь, что на этот раз у вас получится заметно лучше, чем раньше, - повернулся к нему господин Бальтазар.
-Да, - кивнул господин Каспар, - а иначе зачем все?
-И… это связано с этой вашей ненаписанной книгой? - Он кивнул на красный картонный переплет с золотым тиснением.
-И с этим тоже.
-И какие шансы на то, что ее все-таки напишут?
Господин Каспар улыбнулся и пожал плечами. На этот вопрос отвечать было необязательно. Потому что он скрывал в себе другой, намного более важный, о том, возможна ли та еще несуществующая страна…
А господин Бальтазар, похоже, и не ждал ответа. Он понимающе кивнул и повернулся к господину Мельхиору:
-Ну ладно, пора приступать. Друг мой, я бы хотел, чтобы вы, как э-э… мастер иллюзий, совершили нечто символическое. То есть подали бы этой стране некий знак, небольшой, не всем понятный, но глубоко символичный. Не окажете ли подобную любезность?
Господин Мельхиор кивнул, улыбнулся и, поставив чашку с остатками кофе на столик, торжественно приподнял руки и неторопливо свел ладони вместе, будто совершив этакий медленный хлопок. И в этот момент у офицера, опускающего гроб с телом верного ленинца, Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева, вдруг дрогнули руки, и тяжеленная домовина на глазах у всей страны рухнула на дно могилы…
Глава 1
Деда убили прямо у подъезда.
В его старом доме не было мусоропровода, поэтому приходилось тащить мусор к бакам, что стояли у соседнего дома, метрах в трехстах от подъезда. Раньше баки стояли гораздо ближе, у левого крыла дома, но с тех пор как дом расселили, баки убрали. Ну типа кому они нужны, если жильцов практически не осталось. Но на самом деле таким образом пытались повлиять на самых несговорчивых. Хорошо хоть газ и электричество все-таки удалось заставить включить. Дед тогда надел форму, все свои ордена, вывел из гаража свою древнюю «Волгу», торжественно догромыхал до районной управы и, бесцеремонно отодвинув бросившуюся на него секретаршу, ворвался в кабинет главы администрации как раз во время совещания с вышестоящим руководством из мэрии.