За иллюминаторами творилось что-то несусветное — как будто в космосе началась страшная вьюга. Ежов смотрел на это с расширенными глазами — он первый раз видел своими глазами гиперпространство. «Вурдалак» шел сквозь него, как ледокол через торосы, управляемый шестым чувством Фриды. Слепая девушка положила обе руки на гиперкуб, корректируя курс. Косколито следил за приборами, ловя самые незначительные отклонения. Время от времени он устало откидывался на спинку кресла, и его подменяла Джина.
— Гипер — штука сложная, Мишенька, — ласково улыбнулся Койфман. — Потому-то большинство звездолетов летает через тоннели, а не напрямик. Чтобы в нем не заблудиться, нужен или сверхмощный ИР, или хороший телепат. А лучше и то, и другое — видишь, нашей Фридочке Ву помогает. А вслепую вылетишь где-нибудь за тыщу галактангов от места…
— А что такое галактанг? — не понял Михаил.
— Одна миллионная часть диаметра Млечного Пути, — добродушно объяснил старик. — Семьсот миллиардов километров.
— А в световых годах сколько будет?
— То есть? В каком смысле — световых годах?
— Э-э-э… — растерялся Ежов. — Ну как… Ну, световой год — это сколько свет проходит за год… земной год… Аарон Лазаревич, а разве вы не знаете?
— Сколько свет проходит за год? — заморгал Койфман. — А это сколько же?
— Ну вам лучше знать! — начал раздражаться Михаил. — Кто тут космонавт — вы или я?
— Ну-ка, передохни минутку, — попросил его старик. — Рудольф, дружок, подойди-ка к нам, будь так добр. Нам тут без тебя не обойтись…
— Да?.. — подошел мутант, обтирая руки тряпкой. Он копался в какой-то приборной панели, прыская туда непонятной гадостью из масленки — почти такой же, как в наши дни. — Что сломалось?
— Ничего не сломалось. Рудольф, что такое световой год? Как это вообще понимать? Вот Мишенька говорит, что это сколько свет проходит за год…
— Что-что? — удивился пупырчатый механик. — Как это? Скорость света — самая большая из известных человечеству. За год… я даже не знаю, сколько это будет…
— Ну давайте посчитаем, — предложил Ежов. — Подсчитайте, сколько в году секунд, и помножьте на скорость света…
— А ты можешь ее назвать? — удивился Рудольф. — Михаил, ты меня чрезвычайно обяжешь — я бы очень хотел узнать скорость света…
— Триста тысяч километров в секунду! — важно изрек Ежов. Хотя к его важности примешивалось раздражение — он начал подозревать, что над ним издеваются.
Койфман и Рудольф переглянулись, пару секунд сохраняли невозмутимые лица, а потом одновременно заржали. Очень громко и очень обидно.
— Ялкут Деварим… — захихикал старик. — Ох, Мишенька, уморил…
— Триста тысяч, говоришь?.. — простонал мутант, утирая слезы. — Если бы, если бы… Это в двадцать первом веке так считали? Надо будет почитать историю — интересно, оказывается…
— А на самом деле сколько? — растерялся Ежов.
— Никто не знает, — развел руками Койфман.
— Скорость света в вакууме обозначается знаком «C», — покровительственно объяснил Михаилу бывший профессор. — Теоретически она конечна, но на практике… На практике ее скорость до сих пор не смогли вычислить. Нет надежных способов. Ваши, древние, устарели. Они неверны. К тому же скорость света может различаться в разных средах. Практического значения эти данные не имеют. Заявляю со всем авторитетом, как один из лучших физиков Муспелля.
Судя по тому, что Рудольф начал говорить короткими рублеными фразами, у него снова начали зудеть бородавки на коже — Михаил уже знал этот признак. От боли у ван ден Хейнекена всегда начинали слегка путаться мысли.
— Ладно, Мишенька, хватит о ерунде, — ласково улыбнулся Койфман, когда Рудольф, пошатываясь, вышел с мостика — принять болеутоляющее. — Вот, посмотри на экран — это Янус. Туда мы сейчас и летим. Ты, помню, спрашивал, зачем нужен ценителл? Мы с Ву проверили по каталогу — на Янусе он действительно очень нужен. У них там водится такое кусачее насекомое, от него распространяется особая зараза… У них ценителл просто нарасхват…
Ежов взглянул на карту. Человеческий сектор смотрелся внушительно — сто двадцать одна звездная система, это вам не шутки! По сравнению с галактикой в целом — ничтожная бактерия, но если сравнивать с чужими секторами — настоящий гигант. Системы соединялись между собой пунктирными линиями — гипертоннели. Однако… Он мысленно провел маршрут между Деметрой и Янусом — восемь прыжков! Не слишком ли далеко?
— Ты на эти тоннели не смотри, — поморщился Койфман. — Мы, Мишенька, прямиком через гипер летим, без тоннелей. Ну вот знаешь, как в твое время — были корабли, а были самолеты. Такие звездолеты, что по тоннелям скачут — это космические корабли. А мы — космический самолет! Напрямки шуруем. Оно, конечно, куда как сложнее, и риск больше, но зато в скорости выигрываем преизрядно… А можно еще и просто на сверхбольшой скорости нестись, но там очень уж топлива расход большой… Никакие реакторы не выдерживают, даже энергены лопаются. Так только самые огромные корабли делают, которым в гипер опасно входить. Ну, знаешь, в которых больше пятидесяти километров… У них реакторы очень большие. Нет, Мишенька, наш «Вурдалак» — штука такая скоростная, что с нами мало кто может… кхм… посоперничать…
— Попробуйте, пожалуйста, — подошел к ним Дельта.
В одной из четырех рук он держал поднос с несколькими пластиковыми мисочками. То, что в них лежало, выглядело и пахло весьма аппетитно.
— М-м-м, как вкусно! — оценил Михаил, почти мгновенно умявший одну из порций и потянувшийся за второй. — Что это?
— Мочевой пузырь гигантского морского ежа с Протея, политый его же желудочным соком, — ответил робот.
Ежов почувствовал, что съеденный мочевой пузырь неудержимо просится наружу. Он с огромным трудом удержался от рвоты, но его лицо позеленело, а в глазах отразилось невыносимое страдание.
— Тебе не понравилось, — укоризненно посмотрел на него Дельта. — Никому не нравится, как я готовлю! Зачем я вообще здесь нужен? Не лучше ли пойти и отключить мой энергизатор, ведь существование так тягостно…
— Нет, очень вкусно! — поспешил заверить его Ежов. — Просто… очень необычный вкус… и еще у меня аллергия на морских ежей…
— Ты меня обманываешь, — покачал головой вечный меланхолик. — Просто скажи, что я никудышный кулинар, я все пойму. Я просто пойду и просверлю себе мозг… Но пойму… Да и кого заботят чувства ничтожного андроида?
— Дельта, ты опять там концерт устраиваешь? — прошипел Косколито. — Тебе еще не надоело?
— Искусственная личность неисправна. Требуется заменить. Требуется заменить, — изрек Тайфун.
— Что ж, если я так вам досаждаю, я уйду… Есть ли смысл продолжать влачить это никому не нужное существование?
— Одно из двух — или уже сожги себе мозги, чтобы мы вставили новые, получше, или замолчи, — посоветовал Соазссь, проскальзывая на мостик. Его ножные щупальца двигались с легким шелестом, полы балахона волочились следом, а сам он странным образом изгибался всем телом. У хуассинов подобные движения означали сильное волнение. — Я таки обнайужил нечто к’йайне занимательное, господа хойошие!
— [Черные, красные и желтые круги, наплывающие друг на друга] ? — полюбопытствовал Бархат.
— Вот, смот’йите! — вытянул щупальце Соазссь.
Его длинное тонкое щупальце, похожее на сизо-черную веревку с еле намеченными присосками, удерживало некий небольшой прибор цилиндрической формы. На нем не было никаких выступов или впадин — просто гладкий черный цилиндр.
— И что это такое? — задумчиво осведомился Койфман.
— Прилад який-то… — наклонился пониже Остап. — А як вин працюе?
— Это центр управления наноботами, — печально сообщил Дельта. — Производство СОП. Специально для наносаботеров…
— А ты-то откуда знаешь? — недоверчиво посмотрел на него Койфман.
— Якая разниця! — возмутился Остап. — Це небезпечно для життя! Що нам робыти?
— Мнение робота никого не интересует, но я считаю, что нет смысла…
— Какие же вы все идиоты! — спрыгнула со своего места Джина, выхватывая у растерянного Соазсся центр управления.
В одной из стен мостика находился своеобразный «мусоропровод» — небольшой шлюз, ведущий прямо в космос. Он не был нужен ни для чего — на самом деле, конечно, мусор в открытый космос никто не выбрасывает. Зачем, если его можно переработать в конвертере, превратив в пищу, или отправить в реактор, сделав энергией? Но такой шлюз все равно всегда присутствовал. Примерно затем же, зачем автомобилисты возят с собой огнетушитель — чтобы ГАИ не придиралось.
Джина выкрутила передний иллюминатор, бросила туда прибор, закрутила иллюминатор обратно и нажала на кнопку. Открылся задний иллюминатор, и пульт улетел прочь. Прямо в гиперпространство.
Как известно, находиться в гипере без специального поля невозможно, и любой предмет, не защищенный таким полем, моментально выбрасывается в обычное пространство. В космос. Так что сейчас пульт, вероятно, был уже за миллионы километров отсюда.