В аэропорту не поднялась паника. Только милиционер, все это время неотрывно пялящийся на странную компанию, начал пялиться еще упорнее и подозрительнее, заметив какое-то странное шевеление, но этим все и ограничилось. Во-первых, одного взгляда на исполинскую фигуру Остапа хватало, чтобы отсечь все мысли насчет проверки документов (хотя у него-то их точно не было — не в трусах же он их держит?). Во-вторых, милиционер был совершенно нормальным мужчиной, а потому большую часть времени пялился на латексную Джину.
Разумеется, кассирша немедленно вручила им пять совершенно бесплатных билетов. Даже нашла в себе силы пожелать приятного полета.
— Вот что бывает, когда экспедиции собираются с бухты-барахты! — пропыхтел на бегу Ежов, пока они стремительно мчались к уже убираемому трапу. — Нет бы подготовиться, одеться по-местному, замаскироваться получше, изучить обычаи, запастись деньгами… По-умному чтобы!
— А у нас время для этого было?! — рыкнула на него Джина. — У нас всего два дня осталось, придурок! А если мы из-за тебя опоздаем, капитан тебе башку открутит! И нам всем! Беги давай, а то я тебя пну!
Впрочем, пнула она его в любом случае. И Остапа тоже — ей показалось, что алкморег бежит слишком медленно.
Они ворвались в самолет в самый последний момент. Стюардесса протестующе завопила насчет того, что ни одного свободного места уже не осталось, и что они там на кассе себе думают, совсем очумели?!
— Стоя полетим, как в автобусе! — крикнул ей в лицо Михаил.
Возникла заминка с Остапом. Алкморег никак не мог протиснуться в салон. А когда он все-таки пролез, пассажиры начали хором ворчать — в присутствии Остапа моментально стало чрезвычайно тесно. Впрочем, ворчали все очень тихо — никому не хотелось, чтобы это чудовище услышало именно его протесты.
Койфман, Джина и Косколито в салоне не задержались. Все трое молча пошли к кабине пилотов. Ежов за ними.
— Простите, туда нельзя, — грудью встала на защиту святыни стюардесса. — Оставайтесь в салоне, господа. Найдите себе свободные места…
Джина молча отшвырнула девушку в сторону. Пассажиры резко оживились — начиналось что-то интересное. Особенно оживился грузин, на колени к которому приземлилась стюардесса.
— Вах! — одобрительно сказал он. — Здравствуйте, дэвушка!
А самолет все еще оставался на земле. И догадаться, почему, было нетрудно — как только пятеро террористов покинули аэропорт, кассирша подняла тревогу. Сейчас первый пилот на повышенных тонах разговаривал с диспетчером, выясняя, что же ему делать. И он выяснял это, пока ему в висок не уперлось дуло игольника.
— Быстро взлетай! — прорычала Джина. — Если через пять секунд мы не будем в воздухе, на этом пульте появятся твои мозги!
Остап в салоне тем временем деловито распаковывал топор-пушку. Увидев это жуткое чудовище, рядом с которым базука показалась бы милым ягненочком, пассажиры быстро сообразили, что это, несомненно, оружие. Значит, самолет захвачен террористами. Раздалось несколько испуганных вскриков, какая-то слабонервная дама упала в обморок, но этим все протесты и ограничились. Опять-таки потому, что никому не хотелось познакомиться с этим гигантом поближе.
Самолет закончил разгон и оторвался от земли. За иллюминаторами промелькнула удаляющаяся полоса аэродрома и милицейские машины, выезжающие на нее.
— Куда лететь? — апатично спросил первый пилот. — В Стокгольм? В Париж?
— В Тверь! — заявил Ежов.
На лицах пилотов проступило явственное разочарование.
— Стоило самолет угонять, чтоб в Тверь лететь? — пробурчал второй пилот. — Был я там — не стоит она такого.
— Но-но! — обиделся за родной город Ежов. — Еще как стоит!
— А почему так медленно летим? — забеспокоилась Джина. — Саботаж?!
Косколито, недолго думая, снова вытащил автомат и дал очередь в потолок. Лазерные вспышки, похожие на праздничный салют, оставили после себя несколько аккуратных овальных отверстий. Пилоты нервно зажмурились.
— Выметайтесь отсюда, человеки! — приказал серран. — Я сам поведу.
— Так нель… — запротестовал пилот.
Он замолчал на полуслове, потому что Косколито снял изрядно надоевшую ему маску. Увидев, что под ней скрывалось, мужики распахнули рты и задышали через раз.
— [цензура], [цензура] пришельцы!.. — выдохнул второй пилот. — [цензура] такая, что за[цензура].
— Ну стоит ли так ругаться, здесь же дамы! — укоризненно посмотрел на него Койфман. — Между прочим, здесь очень тесно, так что быстренько слезаем с креслиц и идем за мной.
Пилоты презрительно посмотрели на старичка и не сдвинулись с места. Его они не боялись — он выглядел безобиднее всех. Койфману такое отношение не понравилось. Бывший раввин молча поднял квантовую винтовку и прострелил первому пилоту плечо. Тот завопил от боли.
Ежов, окончательно понявший, почему этих беспредельщиков повыгоняли со всех прежних работ, помог летчикам покинуть кабину. Косколито тут же плюхнулся на освободившееся место и резко дернул штурвал от себя. Самолет начал падать. В салоне раздались испуганные крики. Косколито быстро исправился и потянул штурвал обратно. Самолет вновь стабилизировался, и крики затихли.
Джина уселась в кресло второго пилота и задумчиво окинула взором изобилие кнопочек, рычажков и указателей.
— Ну и техника… — презрительно наморщила нос она. — Старье какое…
— А на что еще вы, человеки, способны? — пожал плечами Косколито, по ходу разбирающийся с приборами. Он уже начал осваиваться. — Сдесь даше рефлект-ускорителя нет.
— Как нет?! — поразилась Джина. — Как же в гипер… о, дьявольщина, это же не звездолет. Забыла!
— Ничего удивительного, ты ше тоше человек, — хмыкнул Косколито. — К тому ше самка.
— Заткнись, чешуйчатый! — прикрикнула на него Джина.
Эти двое летали бок о бок уже двенадцатый год. И все это время они не переставали ежеминутно пикироваться. Уж очень сварливые характеры достались обоим от природы. И оба были чрезвычайно довольны таким положением дел. Хотя для полного счастья им все же кое-чего не хватало — капитана. Он был единственным на корабле, кого эти двое уважали, и кто мог исполнять роль третейского судьи.
Ежову быстро надоело слушать свары этих двоих и он вышел в пассажирский салон. Там Остап, загромоздивший весь проход, все пытался устроиться поудобнее и громко жаловался на тесные самолеты. Пассажиры сидели с зелеными лицами — от тесноты и духоты алкморег обильно вспотел и начал плохо пахнуть.
А вот Койфман нашел себе приятную компанию — двух пожилых евреев в кипах. Похоже, они как раз заканчивали молитву. Что-то насчет того, чтобы эти террористы передумали лететь в Тверь, а вместо этого рванули прямо в Палестину и врезались в какой-нибудь арабский город. Койфман им посочувствовал, но разочаровал — лично он против местных арабов ничего не имел.
— Остапчик, в следующий раз мы тебя с собой не возьмем, — брезгливо наморщил нос старичок. — Ты или одевайся побольше, или устранитель запахов носи.
— А я ношу! — обрадованно вспомнил алкморег и начал копаться в трусах. Потом спустил их совсем. Мужчины в ужасе отвернулись, а женщины, наоборот, зачарованно уставились на то, что под ними скрывалось. — Вот он, родимый…
«Одежда» Остапа вернулась на законное место, а маленький приборчик начал работать, стремительно поглощая молекулы пота, испаряющиеся с гигантского тела гладиатора.
Самолет опять начал падать — Косколито вовсю экспериментировал с антикварным средством передвижения. Изучал, насколько легко самолет выходит из пике.
Джина вышла в салон с игольниками в обеих руках и начала внимательно осматривать пассажиров. Казалось, она делала какой-то выбор. Под ее колючими глазами все испуганно ежились — никто не знал, чего ей надо, но никто все равно не хотел, чтобы эта психопатка выбрала именно его.
— Та-а-ак… — угрожающе начала она.
Самолет выправился, некоторое время летел спокойно, а потом ухнул в очередную воздушную яму. Койфман и Ежов сидели (согнав законных владельцев кресел), а чтобы свалить Остапа требовалось нечто побольше воздушной ямы, но вот Джина на ногах не удержалась. Она быстро-быстро побежала вперед по проходу, взмахивая игольниками, чтобы сохранять равновесие, и врезалась в Остапа. Гигант взял ее за плечи, слегка встряхнул и посадил на свободное место. Свободным он сделал его сам, подняв какого-то парня за шкирку.
Из пилотской кабины появился Косколито. Пассажиры уставились на него широко распахнутыми глазами — они, в отличие от пилотов, еще не успели узреть серрана в его, так сказать, природном обличье.
— А кто ведет самолет?! — испугался Ежов.
— Я, — равнодушно ответил ящер.
Как бы в подтверждение его слов самолет снова резко пошел к земле. Добрая половина пассажиров потянулась за бумажными пакетиками. Все лица выражали дикий ужас и полное непонимание происходящего. Если простые террористы — явление, скажем так, изученное, то террористы инопланетные — это что-то новенькое. И главное, совершенно непонятно — лучше они простых или хуже?