По-моему, мы сейчас совершаем настоящее воровство! Ой, мама… А ведь есть какой-то наговор для удачного воровства… Нет, об этом даже не думать!
-А… а сторож не заметит?
-Не писать! После крушения «Титаника» дедуле уже ничего не важно! Вот если б мы у него поллитру сперли… А то - фонарик! Хочешь, я ему денег оставлю?
-Хочу! - воодушевилась я.
-Ну и хоти дальше…- Полинка победно замахала фонариком. - Живем! И свет есть, и холодное оружие! Хочешь, Миха, я тебе берданку сыщу, чтоб тебе, как в рекламе памперсов, было сухо и комфортно?
-Не надо! - с достоинством отозвалась я. А что тут еще скажешь?
-Ну и все… За мной!
Осторожно, на ощупь, мы спустились на нулевой этаж. Полина весьма справедливо рассудила, что светить фонариком в помещении музея рискованно, так как свет могут заметить с улицы. Непонятно почему, но наш преследователь не решился лезть за нами в окно и продолжал топтаться во дворе. Может, ему без коня неуютно было бы?
В катакомбах Полинка торжественно обвела фонариком стены. - Вот! - провозгласила она. - Сбылась мечта детства - я стою у входа, а мерзкой тетки, скрипящей: «Куда без билетика, девушка, прете?» - НЕТУ!
-И куда нам теперь? - спросила я, боязливо оглядывая каменные стены. Ночью, да еще при слабом свете фонаря все выглядело так зловеще!
У стен улыбались черепа, разложенные декоративными кучками специально для привлечения туристов. Где-то капала вода, отовсюду раздавались подозрительные шорохи и стуки…
Полинка тем временем сочла своим долгом осветить каждую кучку черепов и поздороваться:
-Ой, теть Зина! Давненько не виделись… Дядя Жора - как вас жизнь-то побила! Сарра Абрамовна, а вас-то за что сюда?
-Ты что, знала их при жизни? - спросила я, стараясь не очень громко стучать зубами.
Полинка почесала нос фонариком, от чего по стене заплясали причудливые тени, и серьезно, задумчиво так, ответила:
-Да нет, не пришлось… уже, так сказать, после свиделись. Мы их во время практики полировали, чтоб посимпатичней были. Дядь Ваню я вообще полдня в собственной ванне отмачивала. Леха, правда, повопил немножко, что он не некрофил - с черепами купаться…
-Подожди, подожди, - прервала я предающуюся приятным воспоминаниям Полину, - они, черепа я имею в виду, не изначально отсюда?
-Ты че, подруга, смеешься? Да мы их по заказу со всей анатомички собирали! С Саррой Абрамовной, правда, жалко расставаться было. Эх, не отстояли бабушку!.. Ой, глянь - Светка-мармозетка! А ты-то почему здесь - тебя ж наша школа заказывала?!
-Страшна-то…- резюмировала я, разглядывая перекошенные глазницы и неправильный прикус.
-Специально подбирала! - с гордостью отозвалась Полина.
Мы еще немножко поразглядывали черепа. Идти дальше, в темноту, как-то не хотелось. Наконец Полинка решилась, опять схватила меня за руку, и мы зашагали вперед.
Очень скоро обустроенная специально для туристов часть коридора кончилась, и мы очутились перед натянутой веревочкой с прикрепленной к ней табличкой: «Далее проход воспрещен. Осторожно - опасная зона!»
-Опасная, как же! - хмыкнула Полина, перелезая через веревочку. - Чувак явно строил на века. Толкиенисты тут каждый год игрища устраивают, и если уж после этого катакомбы выстояли, то, значит, стоять им вечно!
Даже слабого света фонарика было достаточно, чтобы понять: этот коридор когда-то сотрясали нешуточные страсти.
Осторожно - опасная зона!»
-Опасная, как же! - хмыкнула Полина, перелезая через веревочку. - Чувак явно строил на века. Толкиенисты тут каждый год игрища устраивают, и если уж после этого катакомбы выстояли, то, значит, стоять им вечно!
Даже слабого света фонарика было достаточно, чтобы понять: этот коридор когда-то сотрясали нешуточные страсти. То там, то сям попадались надписи и рисунки, довольно подробно отражающие историю движения толкиенистов в Семипендюринске:
«Валанте здесь была и в Мордоре вас всех видела!»
«Фродо - лох. Саурон».
«Ехал Фродо через реку, думал, типа, в речке рак, сунул Фродо руку в реку - Горлум за колечкоцап!»
«Назгулы - педофилы!»
«Бомбур бежит - земля дрожит!»
«Гоблины вас сцапают, унесут и схряпают!» [1]
«He носи кольцо на пальце, если пальцем дорожишь, а не то его отрубит злой Исилдур у тебя» [2] .
«Поля и Вася…»
Что? От неожиданности (впрочем, этого следовало ожидать) я притормозила. Но нет - глаза меня не обманывали: на каменной стене под сердцем, пронзенным стрелой, было старательно выведено белой краской: «Поля и Вася были здесь!»
-О! - Полинка для пущей верности потыкала пальчиком в направлении надписи. - Это мы!
-Вижу! - вздохнула я. - Полин, но разве ты не знаешь, что писать на стенах неприлично?
Полинка вытаращила глаза: ну точь-в-точь как Жупик, когда еду проносят мимо его миски.
-Вот это да! - воскликнула она. - А кто мне рассказывал про какого-то дядьку, который такое написал на собственной картине? Ну, помнишь, понятым он на свадьбе был… И ниче - за его мазню богатенькие столько шевелюшек готовы отслюнявить! Когда Ваську посадят за взлом главного компьютера в Белом доме, я эту стенку по камешку распродам - как раз на эмгэушных юристов хватит!
Гм, определенная логика в Полинкином ответе, разумеется, присутствовала, но…
-Тот дядька, то есть Ян ван Эйк, мог себе позволить написать что угодно - это ведь была не общественная стена, а его собственная картина…
-Тем более! - не унималась Полли. - Мы с Васей сделали свое черное дело по-тихому, никого на него глядеть не заставляем, а этот… Пыр ван Мыр всем показывал! Прикинь, если б эта стена виселиц бы в какой-нибудь галерее Тупицци!
-Уффици, - поправила я. - И Ян ван Эйк!
-Ой, не матерись ты!
Вот так, переругиваясь, мы с Полинкой все шли куда-то в темноту, сворачивали, поднимались, спускались, а конца коридорам и переходам не было видно. Я начинала потихоньку паниковать. Сразу вспомнились все страшные истории, связанные с этими катакомбами. И о старенькой бабушке, которая решила культурно оттянуться и отстала от: экскурсии, и о девятой группе детского сада «Русалочка» - расшалились детишки в катакомб двоих потом недосчитались, и, конечно, о самой главной страшилке, связанной с появлением катакомб в Семипендюринске.
Будто прочита, в мои мысли, Полина вдруг сказала:
-Вот сколько живу, всегда мучилась вопросом - на фиг было строить эти катакомбы! Ведь Готфрид так и не успел сделать ноги, когда наши пришли. Насовали ему в хрюкальник, он и «хайль Гитлер» сказать не успел - откинулся, болезный.
-Разве ты не знаешь эту историю? - удивленно спросила я.