Мишка ойкнула, Сюнневе протянула:
-Да-а, при бэссоннице и нэ так-кое бывает!
-Во, нехилый жутичек! - восхитилась я вместе с Мишкиными братанами.
Леонид развел руками:
-Ну не знаю, насколько все это правдиво… Случаи массовой истерии нередки. Сам я считаю, что все это можно объяснить каким-то рациональным способом. Надеюсь, что когда я закончу разбирать записки Полежаева, то приду к какому-то логическому выводу.
-А вещи этого хмыря, Зиммиуса, у тебя здесь? - спросила я.
Ленечка пододвинул поближе соседний ящик:
-Вот они. Там, в принципе, ничего интересного, кроме очень старого издания «Молота ведьм». Если бы было возможно, я бы сказал, что это одно из первых изданий. Но такого просто не может быть. Книга чересчур хорошо сохранилась, хотя и датирована шестнадцатым веком. Скорее всего, издание этак конца восемнадцатого века намеренно неверно датировали, чтобы продать подороже. Можете сами посмотреть, если хотите.
Мы кинулись к ящику. Тяпа и Ляпа сразу принялись выяснять, сколько ящиков пива можно купить на деньги от продажи «Молота».
-Грузовика три…
-Ты че, ушибленный, целый пивзавод!!!
-А это что? Железные кирпичи - наш ответ современным компьютерным технологиям!
-Там что-то бумкает…
-Бомба!
-В реале!!! Давай позырим!
-Я пробовал открыть…
Приключение второе: Вийка, упыри и Главный Инквизитор
-…безрезультатно…- видимо, это сказал бы Ленечка, будь у него возможность договорить. Впрочем, этого мы никогда не узнаем - обозревая ошарашенные лица вокруг него, я не заметила…
Что случилось, никто так и не понял. Еще секунду назад мы все, сгрудившись над картонным ящиком из-под болгарского лечо, наблюдали, как шаловливые ручонки Тяпы и Ляпы роются в его содержимом. Вот корявые лапки вытащили железный ящичек…
А теперь мы, все такие красивые и загадочные, стоим, переминаясь с ноги на ногу, в совершеннейшей грязи, видимо гордо считающейся дорогой. (Или я не я, или это не след от велосипеда. Четырехколесного, судя по всему. Причем это особая модель - с растопыренными колесами. М-да, мадам Холмс, вы, конечно, можете хоть ушами землю рыть, но банальная женская интуиция нагло мне подсказывает - не велосипед это, а что-то похуже, вроде телеги.)
Дорога с грязевым покрытием не совсем заметно проходила аккурат посередине поля, в меру заросшего травой и зелеными сельскохозяйственными насаждениями. Воздух был неприлично свеж и столь же неприлично припахивал деревней. Поле, русское поле расстилалось на многие километры вокруг! Только очень вдали виднелось что-то похожее на неуклюжие запятые домиков.
В воздухе рядом со мной мелькнуло нечто бело- голубое, до аппендицита знакомое. Я скосила глаза - Ула в глубоком обмороке плавал вокруг меня, как дохлый толстолобик. В том смысле, что кверху пузом.
Из-за Мишкиной спины показалось бледненькое и перепуганное личико Виталиса. В ручонках бывший паж, а теперь Помощник моей Мишани, сжимал мелкую гитарку, сам весь такой в белом (хреновый прикидец, кстати, штанишки ни разу не подрублены). И с этим тоже ничего не сваришь…
-Юлия Секунда, перестань таращить глаза, как жертвенная овца, и соберись наконец! - прозвучал гневный вопль из-за спины Тяпы.
-Кто из нас Секунда, мы еще разберемся! - вторил ей такой же пронзительный голос.
В районе Тяпы-Ляпиных спин материализовались две абсолютно одинаковые девушки, архитектурно замотанные наподобие римских статуй в тряпочки, с высокими рельефными прическами. В руке у одной был жезл, у другой свиток.
-Сколько раз повторять - мне носить имя Юлии Примы!
-Ой-ой, такой ослице и быть Примой! Позор славной семье Макакциев!
Вот подвезло-то! И эти две клюшки с порога в свои личные перетирки кинулись! А то, что мы стоим в какой-то сомнительной грязи по самое-самое, никого не колышет. А стояли мы красиво - скульптурно, хоть сейчас на Красную площадь! Миня моя, как обычно, - глаза по шесть копеек, остальное все в глубокой нирване. Тяпа и Ляпа в кои-то веки молча любуются деревенским пейзажем, глаза у них потихоньку начинают сползать с темечка, но, как говорится, «путь далек до Типпе-рери…». Сюнневе в домашнем халатике с рыбками и веселеньких шлепанцах с громадной ромашкой меланхолично переступает с ноги на ногу. И я в центре просто как мать-Россия, в маечке с надписью: «Убей бобра - спасешь дерево!» и драных джинсах безо всяких надписей (в принципе, там и писать-то было уже не на чем).
Положение спас брюнетистый мачо-мучачо, в диком припадке выскочивший из-за спины Сюнневе. Все аж вздрогнули от его воплей, Сюнька даже не почесалась.
-О Мадонна, о Святая Дева! Что случилось? Мы погибнем, мы все погибнем! Хватит! Сорок лет из-за этой отмороженной я провел черт знает где, прости Мадонна! О мама, где меня носило, себе и представить невозможно! Там не слышали о равиолях, о мама, о твоих божественных равиолях! А слово «пицца» эти кукурузники рифмуют только с «утопиц-ца» и «застрелиц-ца»! А вообще вы все влипли, - добавил он неожиданно спокойным тоном, переходя от итальяно драма к деловому обсуждению деталей. - Так что давайте шевелитесь, вам до темноты надо добраться во-он до тех славных домиков. О Мадонна миа, да не стойте же вы, как пробка в узком горлышке.
После таких воплей все как-то опомнились. Миха даже голос подала:
-Что-то случилось?
-Да, у меня пицца подгорела! - огрызнулся итальянец. - Случилось то, что не видно! Занесло вас опять куда-то, а меня вместе с вами.
-Не куда-то! - подал слабый голосок очнувшийся Ула. - А в 1818 год, в окрестности села Ведьмеево…
Это называется культурно заявить протест…
-ЧЕ-ЭГО? - хором спросили Тяпа и Ляпа. - Это еще что за передача «Очевидное - невероятное»?!
-Эй, чувак, у тебя штаны, как у моего папули пижама!
-А это что… за дон Макароне?!
-А чего вы все летаете?!!
-МАМА!!! - орали мы уже все. Громко и с надрывом, потому что нервишки после истеричных выкриков Мишкиных братанов отказали сразу у всех.
Из зарослей сорняков, чихая и обиженно потявкивая, выполз Жупик. Ползла умная псина на брюхе, попластунски, вертя лысой башкой в разные стороны. Если бы все не было так грустно, я бы откатилась в дикий гогот. Собакина морда была вся в черных грязевых полосах наподобие боевой раскраски крутых парней из американского спецназа, а сам он весь в зеленом травяном камуфляже страсть как походил на специальную собаку этих самых парней.
Ну все, бравая команда в сборе. Пятеро в чистом поле, не считая собаки и толпы Помощниц и Помощников… Интересно, а эту зондер-команду бес плотных, но громко матерящихся сейчас духов за полноценных считать? Ведь если посчитаешь, с ними и пайкой делиться придется…
Миня сгребла в охапку грязную тушку своего горячо любимого були и застыла, подумывая, кажется, по традиции со вкусом откатиться в истерику.