Естественно, ни о каком завтраке для Иванушки и речи быть не могло. От возбуждения, в предвкушении близких подвигов и свершений, достойных любых «Приключений» и «Походов», свидетелем которых он вот-вот собирался стать, даже сама мысль о еде казалась ему кощунственной, и он с изумлением и благоговением взирал на немногословных могучих стеллийских героев, старательно подчищавших все, что было щедро навалено у них на блюдах.
Язон встал из-за стола первым, вытерев, как и полагалось воспитанному стеллиандру, не понаслышке знакомому с придворным этикетом, руки об скатерть. За ним молча последовали остальные.
-Язон, ты готов? - прилаживая меч, поинтересовался Мелолит.
-Конечно, - презрительно усмехнулся наследник ванадского престола. - Гаттерийцы думают, что к ним явился еще один олух - любитель легкой наживы. Наверное, толпы их уже собрались, чтобы потешиться над тем, как от очередного наивного стеллиандра останется мокрое место! Клянусь Диффенбахием, этих варваров ожидает небольшой сюрприз!
-Ты что-то знаешь?
-Кто тебе рассказал?
-Что они заготовили?
-Что ты придумал?
-Сейчас увидите, - загадочно проговорил он и полез в сумку. - Вот!
И гордо продемонстрировал выловленный в дебрях запасных туник, плащей, сандалий, благовоний и притираний маленький пузырек алого стекла, оплетенный тонкой золотой нитью.
-Это - прощальный дар Паллитры, - грустно улыбнувшись, пояснил он недоумевающим героям. - При расставании она дала мне этот флакон и рассказала, что меня ожидает. И сказала, чтобы я выпил то, что она в него налила, перед первой встречей с Ксенофобом. Она приготовила это специально для меня, зная, что меня ждет, и сказала, что мне будут не страшны любые их козни…
-Все-таки, дуры эти бабы, - пробасил Сейсмохтон. - Ты им в лицо говоришь, что тебя от нее тошнит, а они тебе - зелье волшебное в помощь!
Язон хотел что-то сказать, но передумал; зубами вытащил пробку, выплюнул ее в окно и, запрокинув голову, вылил в одно мгновение все содержимое себе в глотку.
-Вот у меня как-то в прошлом году тоже был похожий случай… - начал было Какофон.
Но узнать, что случилось с Какофоном, было в тот день не суждено.
Потому, что изящная вещица выпал из руки Язона и вдребезги разбилась о бездонно-черные мраморные плиты. А рядом с блестящими, как красная ртуть, осколками стекла рухнул и сам стеллиандр.
-Язон!!!.. - вырвался вопль отчаяния из десятка богатырских (и не очень) грудей.
-Он отравлен!!!..
-Проклятая Паллитра!!!
-Мерзкая колдунья!
-Он умер!..
-Умер…
-Пропустите меня!
Расталкивая покрытые медью туши, к недвижимому Язону прорвался Иван. Пощупать пульс было делом одной секунды.
-Он жив! Сердце еще бьется!
Трисей бережно поднял товарища с пола и перенес на кровать.
-Ты… Сможешь ему помочь?.. - нерешительно спросил он Иванушку.
-Не знаю… Попробую…
Царевич положил руки на голову побледневшего уже Язона и изо всех сил сосредоточился.
Ничего.
Ответного импульса кольца не было.
Ответного импульса кольца не было.
Ну, давай же, давай, колечко, милое!..
-Ха-ха-ха-ха-ха!!! - раскатистый женский смех прокатился под сводами комнаты. - Зря теряешь время, юный Ион!
Герои подскочили, как ужаленные во время чрезвычайно синхронной атаки чрезвычайно кусачих змей и обернулись.
На том месте, куда упал злосчастный флакон, алые кусочки стекла устремились друг к другу, влекомые одной неведомой силой, и в то мгновение, когда они встретились, вспыхнуло яркое черное пламя, обдав всех могильным холодом. Взметнувшись до самого потолка, оно приняло форму знакомой им всем женщины.
-Паллитра!!!
-Да, это я! Глупцы, мужланы! Вы думали, что посмеявшись над моею любовью, ваш жалкий Язон сможет и дальше наслаждаться своей никчемной жизнью, хвастаясь победами над девушками, за неимением побед над мужами?! Ну уж, нет! То не флакон подарила я ему на прощание - а сердце свое, полное горечи и отчаяния! То не колдовское зелье испил он - испил он до дна чашу моих страданий! И опустев, мое разбитое сердце исцелилось, и снова я буду весела и счастлива, как и была, пока не встретила его! Будь ты проклят, Язон, будь ты проклят, бессердечный! Смотри - я свободна от тебя, я летаю и смеюсь! Да только ты этого не увидишь - потому, что будешь спать вечно - не просыпаясь, и не умирая! И сниться тебе будет всегда один и тот же сон - раз за разом ты будешь переживать те мучения, что разрывали бедное сердце мое по твоей вине, жестокий эгоист!
-Прощай! - голос волшебницы сорвался, и она, закрыв лицо руками, красной молнией вылетела в окно и исчезла у всех на глазах, как будто ее и не было.
И только искатели приключений остались стоять с раскрытыми ртами, не зная, жертвы ли они массовой галлюцинации или часть драконьего меню.
Первым тишину осмелился нарушить Акефал.
-Язон не предстанет перед Ксенофобом. Мы все тут покойники.
-Но еще не поздно бежать! - воскликнул Ирак.
Герои посмотрели на него, как на слабоумного.
Иван-царевич выглянул в окно.
Дворец был похож на остров, омываемый веселой толпой разряженных гаттерийцев - то ли у них сегодня был базарный день, то ли какой-то праздник - с каруселями, хороводами и цирком.
«И не исключено, что цирк - это мы.»
-Язон предстанет перед Ксенофобом, - твердо сказал Трисей. - Никто не знает его в лицо, и поэтому любой из нас смог бы назваться его именем.
-Вот и назовись, - поддержал его Какофон.
-Вот и назовусь.
-Но Трисей! Ты не можешь…
-Царь Гаттерии Ксенофоб ожидает в тронном зале посланников Стеллы во главе с Язоном, царевичем Ванадским! - двери их зала распахнулись, и отряд стражи, вооруженной до зубов (в них были зажаты традиционные двуручные мечи), выстроился, образуя живой коридор.
-Мы идем, - решительно расправил могучие плечи, стряхнув ненароком с них Ирака, Трисей.
-Ага. Вот и они - герои далекой Стеллы, приплывшие, презрев препятствия и опасности, чтобы забрать то, что мы считаем своим по праву, - такими словами встретил их гаттерийский правитель.
Трисей уже хотел выйти вперед и заговорить от имени всех, но Ксенофоб сделал нетерпеливо жест рукой, призывающий его помолчать, если не спрашивают, и продолжил:
-Ну, доченька моя, что ты скажешь о них?
Воздух рядом с троном загустел, зашевелился - Иванушка мог бы поклясться, что еще мгновение назад там никого не было! - и навстречу им сделала шаг женщина в черном.