Борода, заплетенная в тугую, загнутую косицу, уперлась посетителю в грудь. - Обнял бы вас за плечи, но по причине малого роста дотянулся только до локтей, - рассмеялся фельдшер и отстранился: - Дайте-ка я на вас посмотрю!
Он развернул практиканта, недавно получившего черный университетский дипломом, лицом к свету. Видимо, осмотр удовлетворил старика - гном одобрительно хмыкнул. Вампир тоже обрадовался встрече. Фельдшер был всегда добр к нему, почему-то выделяя именно Кирпа из всех маленьких пациентов, которых приводили обеспокоенные родители много сотен лет назад. Кирпачек так и остался любимцем гнома, хотя перестал болеть давным-давно. Бывая в городе, вампир всегда находил время повидаться со стариком и передать ему небольшой пакет, собранный на графской кухне. Кирпачек с ностальгией вспоминал те времена, когда шарики засахаренной крови, которыми в далеком детстве угощал его доктор, надолго создавали ощущение праздника.
Тоб не изменился: та же застиранная бесформенная хламида, подпоясанная под большим животом ремнем, сплетенным из конопляных веревок, широкие штаны из кожи порося самой дешевой выделки, растоптанные тапочки без задников. На большом крюке, вбитом в стену, висел аляпистый, расшитый разноцветными пуговицами широкий плащ. В другой одежде Тоба никогда не видели, хотя вампир знал, что тому не однажды дарили дорогие костюмы. Когда же задавали вопрос в лоб, гном отвечал, что в привычной одежде ему уютно и воспринимается она как вторая кожа.
Фельдшер, шаркая тапочками, прошел к столу, грузно плюхнулся в кресло и кивнул Кирпачеку:
-Ну-с, начнем прием. Запускайте по одному.
И Кирпачек запустил… Запустил нечто такое, что даже рассмотреть не смог - так оно стремительно влетело в дверь и пронеслось по кабинету, опрокидывая стулья, роняя вазы и стаканы с градусниками, сметая со столов и полок аккуратные стопочки карточек. «Если бы буря в стакане чая «Принцесса Нюра» была бы возможна в самом принципе, - подумал оторопевший Кирпачек, - то она наверняка выглядела бы так».
Маленький кабинет фельдшера показался ему сейчас стаканом, в который но какому-то невероятному недоразумению залетел смерч или торнадо. Но старый гном невозмутимо прекратил это занесенное в список пациентов безобразие одним хлопком большой волосатой лапы. Просто поднял руку и прихлопнул маленького тролленыша, - тот как раз несся к противоположной стене через стол. Тролленыш заверещал высоким, режущим уши голоском.
-Ну-с, юноша, на что жалуетесь? - спросил фельдшер, не отпуская извивающегося детеныша песчаных троллей.
-Он что-то ослаб последнее время, - сквозь слезы ответила проявившаяся в дверях после ворвавшегося в кабинет безобразия троллиха. Она стояла, одной лапой прижимая сумочку к тощей, впалой груди, а другой утирая обильно льющиеся по сморщенному лицу слезы. - Плохо ест! - пояснила мамаша хулигана и, громко всхлипнув, высморкалась.
-Так, а что же это у нас с аппетитом, юноша? Есть не хотим-с? - поинтересовался гном, быстро ощупав впалый животик и заглянув в зубастую маленькую пасть тролленыша. Тот заверещал и с удовольствием включился в игру, искусав пальцы фельдшера. Старый гном, закончив осмотр, взял гиперактивного детеныша двумя пальцами за шкирку и поднял малыша над столом. Так, держа пациента на весу, он обратился к рыдающей мамаше:
-Мальчик здоров, и я не понимаю, чего вы от меня хотите, дорогая.
Троллиха шмыгнула носом, еще раз высморкалась и пропищала:
-Рецептик бы нам… или таблеточку…
-Рецептик? - Гном на мгновенье задумался, потом, передав Кирпачеку извивающегося мальчишку, достал из кучи бумаги лист и что-то коряво нацарапал.
- Вот-с, получите-с, милейшая, - сказал он, протягивая мамаше рецепт.
Та, стуча когтями по твердой плитке пола, подошла к столу, взяла рецепт и, пробежав по нему взглядом, растерянно спросила:
-Тут написано: футбол, гимнастика, легкая атлетика и танцы. Это новое поколение лекарств?
-Это лекарство для нового поколения, - усмехнулся в усы старый фельдшер. - Таблетки только усилят активность вашего малыша, девушка. Так что все те спортивные секции, что мною рекомендованы, посещать обязательно. И танцы лучше тролличьи народные. Ни вампирских бальных, ни ведьминских хороводных не рекомендую.
-Но малыш переутомится, - попробовала возразить троллиха, на что фельдшер Тоб с нажимом в голосе ответил:
-Малыш будет хорошо кушать, а переутомление, скорее, грозит всему Чертокуличинску, если этот маленький песчаный смерч не найдет мирного применения раздирающей его на части энергии.
-Вы удивлены? - спросил гном, когда мамаша выволокла визжащее чадо за дверь. - Не стоит. С троллями иначе нельзя. У них сильно выражена невидимость. На внешнем плане они проявляются только тогда, когда на них смотрят - пристально, внимательно и непременно с восхищением. Иначе такие вот разрушения обеспечены, - он хмыкнул, разглядывая погром, устроенный в кабинете гиперактивным хулиганом. - И ведь рушится все, а не знаешь, что явилось причиной таких вот разрушений, пока не вспомнишь о том, что в нашем мире сразу невозможно заметить только троллей.
-И все же, Тоб, меня смущает рецепт, - сказал Кирпачек, подбирая с пола разбросанные карточки.
-Ну, мил-вампир, а где же на троллей будут смотреть с восхищением? Только на спортивной арене, на сцене театра, ну и еще в том замечательном приборе, который называется жуткохрусталическим телевизором. - Гном улыбнулся, немного помолчал и громко крикнул: - Следующий!
Следующим пациентом оказался тот самый каменный великан, что привлек внимание Кирпачека еще в вагоне поезда. Молодой врач поставил ему тогда диагноз - камнеедка. Сейчас он с жалостью смотрел, как каменный великан, с трудом переступив больными лапами порог, ввалился в кабинет. Кабинет сразу стал маленьким, съежился. Казалось, плечи больного проломят стены, а голова пробьет потолок и снесет крышу, стоит только тому выпрямиться. Но выпрямиться великан не мог, его голова клонилась на грудь: камнеедка уже поразила позвоночник и сетью уродливых наростов, напоминающих раскинувшего щупальца спрута, виднелась из-под ворота мешковатой рубахи.
-Дохтур, мне как-то совсем уж плоховасто, - просипел великан.
Кирпачек внутренне содрогнулся, услышав это сипенье. Каменные великаны славились красивыми, сочными голосами, и самые лучшие певцы были как раз из их рода. Потеря голоса означала, что болезнь поразила не только внешние, но и внутренние органы, а также то, что жить несчастному осталось не век-два, как предположил в поезде Кирп, - счет шел уже на годы.
-Действительно, милейший, выглядите вы препаршиво-с, - согласно кивнул фельдшер Тоб.
-Дохтур, скажите мне честно, как на самом духе, - попросил больной, в сильном волнении употребляя столь явные диалектизмы. - Не мотайте мозги, скажите…
-Что вам сказать, голубчик? - поинтересовался невозмутимый гном, глядя на готового отдать концы ровесника.
-Я буду жить? - В ожидании ответа великан теребил подол широкой рубахи так интенсивно, что ткань трещала.
-А зачем вам жить? - поинтересовался Тоб.
Кирпачека просто тряхнуло от возмущения.