— Никуда не уходи, — попросил Шило и пошел вытаскивать свой любимый нож. — Я скоро вернусь.
Брюстер с трудом разлепил наименее поврежденный глаз и увидел недалеко от себя сразу две трубы и две руки. Приложив немалые усилия, он подполз к ним. Первая попытка, равно как и последующие две, оказалась неудачной, рука натыкалась на холодный бетон. Наконец пальцы зацепили стальную трубу, и вскоре она оказалась у него за спиной.
Тем временем Шило, отерев об рубашку убитого свой клинок, поднял свою жертву на руки, несмотря на то, что она выглядела раза в два тяжелее его самого, и забросил в мусорный ящик. После чего подошел к Брюстеру.
— Ну, пожалуй, продолжим.
— Я вам вроде нужен живым, — еле разлепив губы, сказал Макс.
— Так у тебя еще и зубы целы! — удивился Шило. Брюстер и сам удивился не меньше и на всякий случай провел по ним языком, проверяя, действительно ли они целы. — Но это мы сейчас исправим.
Шило, придерживая Макса правой рукой, поставил его на ноги. И как только он занес левую руку для удара, Брюстер, собрав все оставшиеся силы, нанес колющий удар трубой. Хватка сразу ослабла, и его мучитель сделал два шага назад, недоуменно глядя то на Макса, то на трубу, торчащую из его груди, под сердцем.
Брюстер и сам находился в ступоре от увиденного — из краника толчками била кровь. Он, еле переставляя ноги, подошел к что‑то невнятно хрипящему Шилу и зачем‑то подставил руку под струю крови, словно желая убедиться, что из обрезка водопроводной трубы течет не вода, а именно кровь.
Волна паники охватила Макса, когда упал Шило, так и не сумевший дотянутся до своего оружия, как ни старался. Мощный выброс адреналина взвел Брюстера, как пружину, и он, словно спринтер, рванул прочь из этого кошмарного места, где только что убил человека и стал свидетелем убийства другого.
Из синего фургона вышли трое, они окружили неподвижно лежащего человека.
— Кровищи‑то сколько! Интересно, что здесь произошло?
— Это уже не важно. Хряк, ты лучше скажи, что с ним делать?
— Ты лучше не разговаривай, а то напоминаешь мне мою столетнюю соседку. У нее тоже зубов нет, во сне увидишь, не проснешься. Ей уже никакие подсадки не помогают.
— Зубы не беда, новые вырастут через пару месяцев после несложной операции, а моя рука еще быстрее заживет. И хотя мы провалили задание, в целом я рад.
— Это почему же? — не понял Хряк.
— С нами больше нет этого урода, нервировал он меня, — признался Ус. — Ну что ему приспичило играть с тем лохом, как кошке с мышкой!? Взял бы его по‑тихому, так ведь нет, развлечься ему захотелось! Маньяк чертов!
— Ладно, поехали отсюда. А то лишний раз с полицией объясняться…
16
За два дня, прошедших с момента мордобоя, вздутия опали, а чтобы они исчезли быстрее, Максу пришлось делать себе компрессы из собственной мочи, поскольку в аптеке показываться было опасно. На нем, взамен изорванной, была другая одежда, стянутая с пьянчуги, свалившегося ночью рядом с мусорной кучей, где Макс ночевал.
Брюстер быстро шел по улице в другой конец города, сидеть в течение трех дней на одном месте было небезопасно. Прохожие обходили его стороной, особенно в центральной части города, где он очень уж не соответствовал общей картине. На окраине Ганновера таких, как он, было полно.
Патрульная машина, выехавшая из‑за поворота, заставила Макса ткнуться в ближайшую дверь, которая, к счастью для него, оказалась открытой.
Документы были хоть и фальшивые, но простой досмотр патруля, как его уверяли, выдержали бы без особых проблем. Но из‑за такой помятой морды, да еще в элитной части города, его вполне могли забрать с собой в участок, а там бы все раскрылось в два счета.
Чем все могло закончиться, Макс хорошо себе представлял.
Брюстер оглянулся, чтобы посмотреть, куда он попал. На стене висел огромный плакат, на переднем плане которого стоял солдат, одетый в глухую броню штурмовика, с автоматом наперевес, но без шлема и с устремленным куда‑то вдаль суровым взглядом. Над ним в углу был изображен истребитель, явно заходящий в атаку, с подвески которого уже сходила ракета, а внизу стояла надпись: «Работа для настоящих мужчин».
«Надо же! Вербовочный пункт, — подумал Брюстер. — А с другой стороны, что мне остается? В лучшем случае еще один месяц свободы, а потом рано или поздно они меня достанут, как пить дать, достанут. Так что — это судьба».
И Брюстер пересек пустой зал, решительно толкнув единственную дверь, находившуюся под плакатом.
— Добро пожаловать, меня зовут полковник Барнаби.
— Здравствуйте, сэр.
— Присаживайтесь, — полковник показал на кресло перед своим столом. — Или вы ошиблись дверью?
— Нет, сэр, я решил записаться на службу.
— Тогда ты пришел по адресу, — полковник выхватил из стола электронный планшет и шлепнул его прямо перед Максом. — Вот первичный контракт, но предупреждаю, он на три года, и исполнение его обязательно. Нарушение ведет к уголовной ответственности, со сроком заключения до семи лет. Есть только три пути избежать тюрьмы: выполнить контракт, стать инвалидом или умереть.
— Я понял.
— Тогда ставь свое имя и подпись. И еще, в какую армию ты хочешь записаться?
— Если можно, сэр, об этом поподробнее.
— Хорошо, я расскажу, тем более, что времени у меня хоть отбавляй, — признался Барнаби, отметив, что это всего второй за целую неделю. Но выглядел он так, будто по нему проехал грузовик. «А с другой стороны, мне‑то какая разница, — подумал он. — Мне, главное, побольше народу записать».
— Так вот, сейчас имеется только два варианта, для которых я набираю солдат. Всего их около восьми… Первый, — продолжил полковник, подняв вверх указательный палец, — Торговая Федерация против айманцев, с пятьюстами монетами жалования в месяц плюс боевые с прочими надбавками за выслугу лет. Второй вариант — Союз Трех Миров, но это на другом конце освоенного мира, за чертову уйму световых лет отсюда. Там придется воевать за оринкцев против чокнутых мамлюков, не признающих никаких правил. Там, в отличие от первой ситуации, идет противоборство на государственном уровне, но и зарплата в полторы тысячи кредитов, опять же надбавки. Если выживешь в течение трех лет, будешь настоящим богачом… Твое решение?
— Торговая Федерация, сэр, — ответил Макс, поставив размашистую подпись, и оставил отпечаток пальца с образцом ДНК, окончательно отделивший его от прежней размеренной жизни.
— Поздравляю, — полковник выхватил контракт. — С этого момента ты считаешься солдатом Торговой Федерации. Теперь ты настоящий пес войны.
— Спасибо. И еще…
— Я понял. Вылет завтра утром в восемь ноль‑ноль гражданским рейсом до Каннакая, оттуда уже непосредственно в учебный центр. До этого времени можешь остаться здесь. Помойся, побрейся и все такое… сержант на втором этаже выдаст все необходимое. Желаю удачи.
— Спасибо…
17
Каннакай оказался одной из тех планет, что принадлежали к буферной, или пограничной, зоне, которая отделяла государственные образования, входящие в состав Северного Союза. На таких планетах позволялось селиться всем, по меньшей мере, половина из которых являлась асоциальными элементами, сосланными сюда по приговору суда после отбывания заключения за тяжкие преступления.