— У меня есть собственный корабль.
Визерс покачал головой:
— Асад ад-Дин на Новой Колумбии тоже так думал.
— Что ты пытаешься мне сказать?
— Только то, что уже сказал. В моих словах нет двойного смысла, — заявил Визерс, но я ему опять не поверил.
— Что вы сделали с моим кораблем?
— Ничего мы с твоим кораблем не делали, — сказал Визерс — Никто даже не входил в тот ангар, где он стоит.
— Значит, ты ни на что не намекаешь, а просто действуешь мне на нервы? — уточнил я. — Чего ради? Или просто из любви к искусству?
— Я просто хочу донести до тебя одну мысль. Для того чтобы выбраться из свалки, которая здесь вот-вот начнется, одного космического корабля может оказаться недостаточно.
— Ты уверен, что свалка обязательно начнется?
— Да, — сказал Визерс — Смерть полковника Дигана — это только начало.
— Твоя миссия здесь как-то связана с текущими событиями?
— Мои люди Дигана не убивали, если ты об этом.
— А в более широком смысле?
— Я готов очень обстоятельно с тобой поговорить, — сказал Визерс — Как только мы окажемся на борту нашего корабля.
— Мне это не нравится, — сказал я. — Ты сыплешь намеками, чертовски похожими на угрозы, и даешь обещания, не подкрепленные никакими гарантиями, требуя, чтобы я принял решение практически вслепую. Это непохоже на честную игру.
— Я не понимаю, о каких гарантиях ты говоришь, — заявил Визерс — Сейчас я не могу дать тебе ничего, кроме слов, и даже представить не могу те слова, которым ты поверишь. Но подумай вот о чем. Ты мне нужен, а я до сих пор не отдал приказ захватить тебя силой. Разве это не является доказательством моей доброй воли?
— Только косвенным, или дела твои не настолько хороши, как ты пытаешься показать.
— Ты знаешь, где швартуются шлюпки с нашего крейсера, — сказал Сол. — Если не сможешь добраться до посольства, когда начнется заварушка, приходи сразу туда. Я предупрежу людей, они будут в курсе…
Он явно собирался закончить разговор, но меня это не устраивало, потому что я до сих пор надеялся вынести из беседы хоть что-то полезное. Намеки и угрозы не в счет.
— Ты показывал мне голограммы трех человек, — сказал я. — И я так понял, что один из них Феникс, за которым вы охотитесь. Который?
— Любой из них, — сказал Визерс — Никто не знает, как выглядит Абрахам Феникс в данный момент.
— Но эти люди… вы же не с потолка их взяли?
— Нет, не с потолка, — сказал Визерс — А ты узнал кого-то из них. Которого?
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты видел его здесь, на станции? — продолжил Визерс, не обратив внимания на мою реплику. — Когда, при каких обстоятельствах? Которого?
— Не помню.
— Смешно. — Но сам он даже не улыбнулся. — Что ж, не буду скрывать, эта информация представляет для меня большую ценность. Что ты хочешь взамен?
Я задумался.
Судя по изменившемуся тону Визерса, он действительно считал информацию о Фениксе очень ценной, и я почти не сомневаюсь, что при других обстоятельствах он предпочел бы не торговаться, а дать команду своим молодчикам утащить носителя информации на корабль и подвергнуть его глубокому ментоскопированию, чтобы начисто исключить любые сомнения в ее правдивости.
Беда в том, что со мной этот номер у него не прокатит по чисто техническим причинам — мой мозг для ментоскопирования закрыт. Было бы иначе — я до сих пор жил бы в своем родном двадцать первом веке и вспоминал экспедицию в Белиз как две недели отпуска в тропическом раю.
Визерс начал торговаться, и теперь предстояло решить, что именно я хочу узнать взамен. При этом говорить он должен первым. Даже не потому, что я ему не верю, а потому, что мои сведения — это чистой воды блеф. Не может быть, чтобы человек, которого я узнал, оказался местным террористом номер один. Скорее всего, это просто совпадение.
Что там Визерс говорил о совпадениях? Они случаются.
То ли мучительная работа мозга отразилась на моем лице, то ли Визерс за время нашего с ним знакомства научился читать меня как открытую книгу…
— Ты видел его не здесь, — сказал он. — И сейчас пытаешься сообразить, насколько это может быть мне интересно, не так ли? А заодно думаешь, что попросить взамен, и никак не можешь решить.
— И насколько тебе интересно, если я действительно видел его не здесь?
— Очень интересно, — сказал Визерс — У нас слишком мало сведений о нем, а то, что у нас есть, не вписывается в общую картину. Поэтому любые мелочи имеют ценность.
— Тогда расскажи мне подробнее об Асаде, моем корабле и почему я не могу на них обоих рассчитывать.
— Это жизненно важная для тебя информация, — ухмыльнулся Визерс — Но для того чтобы ты мне поверил, мне придется рассказать куда больше, чем ты просишь и чем я рассчитывал.
— И это прекрасно, — сказал я.
— Нет, — сказал Визерс после небольшого раздумья. — Если ты видел его не здесь, то твои сведения сейчас не критичны, и я могу подождать долгой и обстоятельной беседы на борту нашего крейсера. Возьми это. — Он протянул мне кусок пластика, формой и размерами похожий на кредитную карточку. — Это облегчит тебе общение с представителями Альянса и поможет попасть на крейсер.
Я повертел карточку в руках. На серой поверхности не наблюдалось ни единой буквы, цифры, иероглифа или любого другого значка. Наверное, она предназначена для сканирования специальным устройством и… И еще она может быть чем-то вроде «маячка», который позволит Визерсу отслеживать все мои передвижения.
Я убрал карточку в карман, пока окончательно не решив, что я с ней буду делать.
— До встречи на крейсере, — сказал Визерс и ушел, оставив меня наедине с тревожными мыслями и остывшим кофе.
Молодчики в штатском, которых я принял за группу поддержки генерала, дождались, пока я допью кофе, и проводили меня безразличными взглядами.
ГЛАВА 11
Космический корабль — это очень сложная штуковина.
Люди, имеющие дело со сложными штуковинами, делятся на две категории — пользователей и специалистов. Думаю, что сие разделение берет свое начало еще во времена изобретения каменного топора.
То есть взять каменный топор и тюкнуть им мамонта по голове мог любой дурак. Но вот соединить кусок камня и кусок дерева таким образом, чтобы эта конструкция не развалилась еще при замахе и ею можно было бы тюкнуть по голове мамонта, наверняка был способен не каждый.
И если еще в Средние века разница между пользователями и специалистами была наподобие маленькой трещины, через которую мог перешагнуть почти любой желающий, научно-технический прогресс превратил эту трещину сначала в разлом, а потом и в пропасть.
Сколько автомобилистов начала двадцать первого века могли объяснить принцип действия двигателя внутреннего сгорания, отличить стартер от трамблера или тем более найти причину, по которой машина внезапно перестала «тянуть»?
Если я еще мог худо-бедно разобраться в карбюраторном жигулевском движке, инжекторные моторы с компьютерными чипами были для меня тайной за семью печатями, и такими было большинство автовладельцев.