- Простите, что я посмел обратитьсякВам.
Постановлением Особого Совещания при ОГПУ от 20 мая 1934 года я, по статье
58-10, осужден на 3годассылкивСибирь,сучетомпредварительного
заключения. Более половины срока я отбыл. Но за что я осужден - не знаю. Я
ни в чем не виноват. Я учился в советской школе,всоветскомвузе,был
пионером, комсомольцем, работал на заводе, хочубытьполезенстране,а
обречен на бездействие. Так жить невозможно. Прошу Вас о пересмотремоего
дела. С глубоким уважением. А.Панкратов".
Он написал письмо, но не отсылал его, не решался.
Честно ли он поступает? Не фальшивит ли? Как бы он ни рассуждал,какие
бы доводы ни приводил, ведь вдушеоннеизменилсвоегоотношенияк
Сталину Наоборот, после всего, что он увидел ипережил,егосомненияв
Сталине только укрепились. А теперь онобращаетсякнему.Онубеждает
себя, что хочет работать, служить стране, анестремитсялионпросто
спасти себя, свою жизнь, изменить свою судьбу?
И не наивно ли писать такое письмо? Дойдет - не дойдет? Будет читать-
не будет? Пересмотрят его дело - не пересмотрят? Конечно,недойдет,не
прочитает, дело не пересмотрят. Зачем же затеваться, зачем даватьегона
прочтение в НКВД? Ведь именно туда оно и попадет.
И все же, все же...
7
14 мая1935годаСталинприехалвКолонныйзалДомасоюзовна
торжественное заседание, посвященное пуску Московского метрополитена.
Глядя на сидевших в залемолодыхлюдей-строителейметро,наих
радостные, веселые лица, обращенныетолькокНЕМУ,ждущиетолькоЕГО
слова, он думал о том, что молодежь заНЕГО,молодежь,выросшаявЕГО
эпоху, - это ЕГО молодежь, им, детям из народа, ондалобразование,дал
возможностьосуществитьсвойтрудовойподвиг,участвоватьввеликом
преобразовании страны. Этот возраст,самыйромантичный,навсегдабудет
связан в их памяти с НИМ, их юность будет озарена ЕГО именем,преданность
ЕМУ они пронесут до конца своей жизни.
Его мысли прервал Булганин:
- Слово имеет товарищ Сталин.
Сталин подошел к трибуне.
Зал встал... Овация длилась бесконечно...
Сталин поднял руку, призывая кспокойствию,нозалнеутихал,все
хлопали в такт, это было похоже на удары по громадному барабану, икаждый
ударсопровождалсягромовымскандированиемодногослова;"Сталин!",
"Сталин!".
Сталин привык к овациям. Но сегодняшниеовациибылиособенными.Его
приветствовали не чиновники, не комсомольские бюрократы, а простые рабочие
- бетонщики, проходчики, сварщики, слесари - строителипервоговстране
метрополитена. Это народ, лучшее из народа и будущее народа.
Аплодисменты сотрясали зал, - юноши идевушкивскакивалинакресла,
кричали:"ДаздравствуеттоварищСталин!","Великомувождютоварищу
Сталину - комсомольское ура!"
Сталин вынул часы, поднял их, показывая залу, что пора угомониться.
Ему
ответили еще большей овацией.
Сталин показал часы президиуму. Там заулыбались,польщенныетем,что
тоже принимают участие в трогательном общении вождя с народом. И,какбы
уступаятребованиюСталина,такдемократическивыраженному,члены
президиума стали усаживаться на места.
Садились и в зале, но аплодисменты продолжались.
- Товарищи, - Сталин улыбнулся, - подождите авансом рукоплескать, вы же
не знаете, что я скажу.
Зал ответил ему радостным смехом и новыми овациями.
- Я имею две поправки, - продолжал Сталин,-партияиправительство
наградили за успешноестроительствоМосковскогометрополитенаодних-
орденом Ленина,других-орденомКраснойЗвезды,третьих-орденом
Трудового Красного Знамени, четвертых - грамотой ЦИК. Но вот вопрос: а как
быть с остальными, как быть с теми товарищами, которыеклалисвойтруд,
свое умение, свои силы наравне с ними? Одни из вас как будтобырады,а
другие недоумевают. Что же делать? Вот вопрос.
Он сделал паузу.
Благоговейная тишина стояла в зале.
- Так вот, - продолжал Сталин, - эту ошибку партии иправительствамы
хотим поправить перед всем честным миром.
Опять зал взорвался смехом и аплодисментами.
Сталин вынул из нагрудного кармана френча сложеннуювчетверобумажку,
развернул.
- Первая поправка: зауспешнуюработупостроительствуМосковского
метрополитенаобъявитьблагодарностьударникам,ударницамивсему
коллективу инженеров, техников, рабочих и работниц Метростроя.
И опять гром аплодисментов. Когда зал наконец утих, Сталин сказал:
- И вторая поправка: заособыезаслугивделемобилизацииславных
комсомольцевикомсомолокнауспешноестроительствоМосковского
метрополитена наградить орденом Ленина Московскую организацию комсомола.
Снова шквал аплодисментов.НаэтотразаплодировалисамСталин,
воздавал этим честь московскому комсомолу.
И когда он перестал аплодировать, утих и зал.
- Может быть, товарищи, этого мало, но лучшего мы придумать несумели.
Если что-нибудь еще можно сделать, то вы подскажите.
Жестом руки приветствуя собрание, Сталин направился в президиум.
Овацияпревзошлавсепредыдущие."УралюбимомуСталину!"Изал
загремел: "Ура!", "Ура!", "Ура!"Какая-тодевушкавскочиланастули
крикнула: "Товарищу Сталину - комсомольское ура!"Исновапонеслосьпо
рядам: "Ура!", "Ура!", "Ура!"
Овация длилась минут десять. В зале продолжали стоятьиаплодировать,
выкрикивать "Ура!", "Любимому Сталину - ура!".
Сталин молча стоял в президиуме и смотрел в зал. Нет, этонете,что
полтора года назад аплодировали ему на Семнадцатом съезде, те аплодировали
неискренне, эти совсем другие, это ЕГО люди.
Безусловно, по своей природемолодежьнеустойчива.