У своих ног Кори увидела лужицу воды и мокрые следы, ведущие к дивану.
– Бога ради, Стейси, нет!
Стейси махнула рукой и уронила ее на диван:
– Извини.
– Что ты делала? Выходила из дома?
– Прогуляться. Искала того сукина сына, который в тебя стрелял.
– Но я же просила тебя не делать этого. Ты могла там замерзнуть до смерти!
Кори заметила, что Стейси вооружена. К ее бедру был пристегнут пистолет сорок пятого калибра. Нужно было как-то забрать у нее оружие.
– Не беспокойся обо мне.
– А я беспокоюсь. Очень беспокоюсь.
– Брось ты. Расслабься. Присядь и выпей.
Кори села, но предложение выпить проигнорировала.
– Стейси, что происходит?
Стейси опустила на грудь голову:
– Не знаю. Ничего. Моя жизнь дерьмо.
Кори взяла ее за руку. Неудивительно, что пес испугался.
– Мне очень жаль. Я сама иногда так себя чувствую. Хочешь поговорить об этом?
– Моя военная карьера кончилась. Семьи нет. Друзей нет. Ничего нет. В моей жизни нет ничего, кроме короба со старыми костями, который я собираюсь увезти в Кентукки. А зачем? Что это была за идиотская идея?
– Но твоя военная карьера… Ты же капитан. Все эти медали и награды… да ты многое еще можешь сделать…
– Моя жизнь в говне. Меня уволили.
– Ты хочешь сказать… ты не сама ушла в отставку?
Стейси отрицательно покачала головой:
– Меня уволили по медицинским показаниям.
– Ты была ранена?
– Посттравматическое стрессовое расстройство.
Пауза.
– Господи. Я тебе сочувствую. Очень.
Обе надолго замолчали. Наконец Стейси снова заговорила:
– Ты и представить себе не можешь. Эти приступы бывают у меня без всяких причин. Я ору, как какой-нибудь долбаный маньяк. Или гипервентиляция: я впадаю в неконтролируемую панику. Господи, это ужасно. И наступает совершенно неожиданно. Я иногда так себя чувствую, что не могу встать с кровати, сплю по четырнадцать часов в день. И потом начинаю заниматься этим вот дерьмом – пью. На работу не устроиться. Уволена по медицинским показаниям – это приходится писать, когда подаешь заявление на работу, наниматель читает это и думает: на фиг нам нужна эта чокнутая. У них у всех на машинах желтые ленточки, но когда речь идет о приеме на работу ветерана с посттравматическим стрессовым расстройством, тут тебе дают понять: пошла отсюда, сучка.
Она потянулась к бутылке. Кори перехватила ее руку и осторожно удержала.
– Тебе не кажется, что уже достаточно?
Стейси выхватила бутылку из ее руки, сделала большой глоток, а потом внезапно швырнула бутылку через всю комнату, и та разбилась о стену.
– В жопу. Хватит.
– Дай я тебе помогу подняться.
Кори взяла Стейси под руку, и та, опираясь на Кори, поднялась на нетвердых ногах. Господи, как же от нее несло бурбоном! Кори сочувствовала ей. Она подумала, не удастся ли ей вытащить пистолет из кобуры, но решила, что не стоит этого делать – мало ли как Стейси отреагирует. Нужно уложить ее в постель, а уж потом потихоньку разобраться с пистолетом.
– Поймали того сукина сына, что стрелял в твою машину?
– Нет. Они думают, что это был браконьер.
– Ни хрена там не браконьер. – Стейси споткнулась, но Кори поддержала ее. – Я не смогла найти следы этого поганца. Слишком много снега выпало.
– Давай пока забудем об этом.
– А я не могу забыть. – Она выхватила пистолет и принялась размахивать им. – Я этому хмырю мозги размажу по стенке.
– Знаешь, тебе не стоит иметь при себе пистолет, когда ты пьяна, – тихо и твердо сказала Кори, стараясь не выдавать беспокойства.
– Да. Ты права. Извини. – Стейси вытолкнула магазин – тот выпал из ее рук и упал. Пули разлетелись по полу. – Лучше тебе его взять.
Она протянула пистолет рукоятью вперед, и Кори взяла его.
– Осторожнее. Один патрон в патроннике еще остался. Дай я его достану.
– Я сама. – Кори извлекла патрон и бросила его на пол.
– Эй, детка, да я смотрю, ты разбираешься в таких вещах!
– Приходится – я ведь собираюсь работать в полиции.
– Ё-моё, из тебя когда-нибудь выйдет хороший коп. Ты мне нравишься, Кори.
– Спасибо.
И Кори повела Стейси по коридору к их комнатам. Она слышала звук пролетающих над ними вертолетов, а из окна увидела, как прожектор одного из них обшаривает землю. В городе что-то происходило.
Наконец ей удалось уложить Стейси под одеяло. Рядом с кроватью Кори поставила пластиковое ведро – на случай, если Стейси будет рвать. Но та сразу же уснула.
Кори вернулась в гостиную и принялась наводить там порядок, Джек вился у ее ног. Пьяная Стейси до смерти напугала бедного пса. Да и не только пса. Кори выпрямилась и услышала звук еще одного летящего вертолета. Она подошла к окну из толстого стекла и выглянула в темноту. За гребнем горы со стороны города разливалось сильное желтое сияние.
Какой-то кошмар, и ни конца ни края ему не видно.
До Рождества четыре дня, сильный снегопад, а по прогнозу за следующие три дня выпадет от двадцати четырех до тридцати дюймов осадков, завершится же снежная буря сильным ветром. Из-за этого инцидента 82-й хайвей – единственный выезд из города – был заблокирован, снегоуборочные машины не могли работать, метель их быстро опережала, и примерно через час дорогу придется закрыть, и всех этих людей, которые кипят от ярости в своих машинах, орут, сигналят и визжат как сумасшедшие, придется спасать.
Со взлетной полосы Маккастер без перерыва взлетали «гольфстримы» и другие частные самолеты – отдыхающие покидали город, но и полосу вскоре придется закрыть. А когда это произойдет, Роринг-Форк будет закупорен – ни въехать, ни выехать, разве что на снегоходе.
Шеф полиции посмотрел в зеркало заднего вида в сторону города. Хуже всего был третий поджог. Не с точки зрения количества погибших, а по тому психологическому эффекту, который он произвел на Роринг-Форк. Сожженный дом стоял на окраине города, почти на подошве горы, – величественный старый особняк в викторианском стиле, принадлежавший Морису Жиро, знаменитому распорядителю фондов и нью-йоркскому светскому льву, пятому в списке Форбс, поразительному старику с амбициями, огромными, как Эверест. Погибли он и его молодая жена, по ее виду ей было не больше восемнадцати. Охваченная огнем, она выбросилась из окна верхнего этажа.
Это видел весь город, и, конечно, психологическая травма была серьезной. А как следствие, этот затор, стрельба на дороге, классический пример положения, хуже которого и не придумаешь.
Его мысли сами собой вернулись к Пендергасту, чьи слова теперь можно было считать пророческими: «Следующий дом, без сомнений, будет таким же заметным. – И его заключение: – Чтобы отправить послание».
Но какое послание?
Моррис снова посмотрел на дорогу. У его патрульной машины со стрелком, сидящим сзади, были включены проблесковые маячки и сирена, но все это только ради демонстрации. Идиоты, бегущие из города, заблокировали обе стороны хайвея, а также обочины. К тому же высокие сугробы по обеим сторонам не позволяли машинам развернуться, отчего затор стал тотальным. В нем застрял даже шеф полиции, и, несмотря на все его усилия не допустить, чтобы машины подпирали его сзади, они его заперли.
По крайней мере, удалось временно заблокировать выезд из города, а это означало, что пробка хотя бы не будет расти.