Так будет только хуже. «Успокойся, Аня, — сказала я себе. — Давай подождем и посмотрим, что будет».
В кабинете директора было трое детективов — двое мужчин и женщина лет тридцати с короткими вьющимися волосами. (Несмотря на мое затруднительное положение, я не могла не подумать, что ей стоило бы воспользоваться парой талонов на средства для волос.) Она представилась как детектив Фраппе. Двое мужчин выглядели почти одинаково — прически «ежиком», одутловатые лица, только у одного был красный галстук (детектив Кранфорд), а у другого — черный (детектив Джонс).
Похоже, детектив Фраппе была тут главной: говорила большей частью она.
— Аня, ты бы нам очень помогла, если бы ответила на пару вопросов.
Я кивнула.
— Полагаю, ты уже слышала о Гейбле Арсли.
Я тщательно обдумала ответ.
— Только слухи. Единственное, что я знаю точно: он отсутствовал в школе.
— Он в больнице, — сказала Фраппе. — Он очень болен, даже может умереть. Поэтому для нас очень важно, чтобы ты рассказала нам все, что знаешь.
Я кивнула и сказала:
— Могу я задать вопрос?
Фраппе обменялась взглядами с Кранфордом, он медленно наклонил голову в ответ, так что, может быть, главным был все-таки он.
— Почему бы и нет, — сказала Фраппе.
— Что с ним случилось?
Фраппе еще раз посмотрела на Кранфорда, и он снова кивнул.
— Гейбл Арсли был отравлен.
— Ох, бедный Гейбл, господи. — Я покачала головой. — Прошу прощения, директор, это так ужасно.
— И что ты чувствуешь по этому поводу? — спросила Фраппе.
Я подумала, что покачивание головы, употребление имени Божьего всуе и слова «это так ужасно» достаточно ясно выразили мое отношение, но…
— Конечно, это очень грустно. До недавнего времени он был моим парнем.
— Да, директор нам это уже рассказала. Поэтому мы и хотели поговорить именно с тобой, Аня.
— Да.
— Он с тобой порвал?
Джонс записывал всю беседу на диктофон (если я не упоминала об этом раньше). Мне не хотелось, чтобы на пленке было зафиксировано, будто мы расстались по инициативе Гейбла.
— Нет, — сказала я.
— Ты порвала с ним?
— Можно сказать, что решение было обоюдным.
— Можешь рассказать подробнее?
Я покачала головой:
— Это вроде как личное.
— Нам важно это знать, Аня.
— Я не хочу говорить об этом в присутствии директора. — Я взглянула на нее. — Это неприятная история, и я смущаюсь.
— Продолжай, Аня, — сказала директор. — Я не буду тебя осуждать.
— Хорошо.
Я видела, к чему они клонят, и решила, что так как у меня нет достаточно информации об отравлении Гейбла и о том, собираются ли они обвинить меня, врать или скрывать правду было бы глупо.
— Гейбл хотел со мной переспать, и когда я сказала «нет», он все равно продолжал настаивать. Единственное, что остановило его, это что мой брат вошел в комнату.
Кранфорд наклонился к Фраппе и что-то прошептал ей на ухо. Кажется, я разглядела, как его губы выговаривают слово «мотив». Округлое «мо», появился язык на «ти» и быстро исчез на «в». «Мотив». Ха, конечно, у меня был мотив.
— Можно сказать, что ты была очень зла на Гейбла? — на этот раз заговорил сам Кранфорд.
— Да, но не потому, что он захотел со мной переспать. Я злилась, потому что он всем врал о том, что произошло, за это я и вывалила ему лазанью на голову.
Думаю, вы об этом уже слышали, но если нет, директор будет рада просветить вас. — Я сделала паузу. — Давайте сразу определимся, детективы. Я не травила Гейбла. И если вы хотите спросить меня о чем-либо еще, вам придется задавать мне вопросы в присутствии моего адвоката. Возможно, вы знаете, кем был мой отец, но моя мать была полицейским, и я знаю свои права. — Тут я встала. — Директор, могу ли я сейчас идти на урок?
В коридоре было пусто, но я не была уверена, что за мной не следят. Я сделала вид, что иду на урок английской литературы, но прошла мимо двери и вышла наружу, на школьный двор. Погода наконец-то стала похожа на осеннюю. В более обычных обстоятельствах это могло бы меня порадовать.
Я пересекла двор и вошла в церковь, а оттуда прошла в кабинет секретаря. Он был пуст, как я и предполагала, — секретаря на прошлой неделе уволили. Я взяла телефонную трубку, ввела код, который выводил на городскую линию (даже не спрашивайте, как я его узнала) и набрала номер дома. Ответил Лео.
— Ты один?
— Да, и у меня все еще болит голова, — ответил он.
— Имоджин здесь?
— Нет.
— Бабуля проснулась?
— Нет. Что случилось? У тебя странный голос.
— Послушай, Лео, к нам в дом очень скоро могут заявиться люди. Я не хочу, чтобы ты пугался.
Лео ничего не сказал.
— Лео, я не могу видеть, как ты киваешь, мы же говорим по телефону.
— Я не буду пугаться, — сказал он.
— Мне надо попросить тебя сделать кое-что очень важное, — продолжала я. — Но ты не должен никому говорить об этом, особенно тем людям, что придут к нам домой.
— Хорошо, — сказал Лео, но как-то не слишком убедительно.
— Возьми шоколад из шкафа бабушки и брось его в установку для сжигания отходов.
— Но, Анни!
— Это очень важно, Лео. У нас из-за него могут быть неприятности.
— Неприятности? Я не хочу, чтобы у кого-то были неприятности.
— Их и не будет. И не забудь нажать на кнопку запуска. И проследи, чтобы бабушка не видела, что ты делаешь.
— Думаю, я смогу это сделать.
— Послушай, Лео. Возможно, я буду дома очень поздно. Если это произойдет, позвони мистеру Киплингу. Он знает, что делать.
— Ты пугаешь меня, Анни.
— Прости, я объясню все позже, — сказала я. — Я люблю тебя.
Я скрестила пальцы на удачу, чтобы Лео успел избавиться от шоколада до того, как появятся копы.
Потом я позвонила мистеру Киплингу.
— Копы пришли сегодня в школу. Кто-то отравил моего бывшего парня, и они думают, что это я, — сказала я, как только он подошел к телефону.
После короткой паузы он сказал:
— Ты все еще в Школе Святой Троицы?
— Да.
— Я прямо сейчас поеду к тебе. Держись, Аня. Мы разберемся с этим.
И в этот момент дверь в офис секретаря открылась.
— Мы нашли ее! — закричал детектив Джонс. — Она звонит по телефону!
Затем он повернулся ко мне:
— Нам нужно забрать тебя в участок для дальнейшего допроса. Твой парень только что впал в кому. Врачи думают, что он может умереть.
— Бывший парень, — тихо сказала я.
— Аня? Ты все еще у телефона? — спросил мистер Киплинг.
— Да, мистер Киплинг, — ответила я. — Не могли бы вы встретиться со мной не в школе, а в участке?
Меня никогда не пугал вид полицейского участка, и я не особенно волновалась, очутившись там в качестве задержанной.