Подумал, может, ты в качестве доброй воли согласишься сходить со мной…
— Что это? Боевик?
— Э-э… не совсем… «2112 год»… Анонсировалось весьма прилично… В меру того, в меру этого…
«Самого», — хотел добавить Рон с фривольными нотками, но вовремя прикусил язык.
— Думаешь купить меня билетом в кино? — неожиданно для Рона заупрямилась Нэнси.
— О чем ты, Нэн?..
— О том! О том, что девушек добиваться надо! А ты взял свои эти… и думал, что я сразу же с тобой лягу, да?! Не выйдет!
— Нэн, я же извинился… — опешил Рон, не зная, что и думать по поводу этой вспышки гнева. — Да, я был не прав, сглупил. Что я еще могу сделать?
«Что ее за муха укусила? — думал он. — Насмотрелась своих любовных приключений, романов начиталась с этими слащавыми героями, теперь вот соответствуй не пойми чему…»
Он хотел сделать что-то еще помимо того, что извиниться и предложить сходить в кино, но эта ее тирада выбила его из колеи. Он мучительно вспоминал, но так и не смог выудить из памяти ускользающую мысль.
— Что сделать? — набычилась Нэнси. — Мы с тобой уже сколько вместе?
— Почти два года…
— И?..
— Что «и»?
— Ты дурак или только прикидываешься?! — едко спросила девушка.
— Нэн, объясни все толком! — взмолился Финист, уже отказываясь что-либо понимать.
Но Нэнси, закусив удила праведного гнева, и не думала останавливаться и что-то там пояснять.
— Что ж, раз ты такой дурак, то мне не остается ничего другого, кроме как принять предложение от семьи Лерангов!
— Какое еще предложение? — со смутным подозрением поинтересовался Финист.
— То самое!
— Какие еще Леранги?!
— Семья из соседней деревни, дурило! По крайней мере, партия получится куда выгоднее! Мистер Рихард Леранг — деревенский глава.
— Нэн…
— Свататься приходили!
— Нэн, — уже настойчивее позвал Рон глухим голосом-рокотом.
С запозданием, но Финист понял, что именно хотела сказать Нэнси и что именно он собирался сделать сегодня утром: попросить ее руки.
Но уязвленная девушка все не унималась, стараясь как можно больнее наказать своего недогадливого парня.
— А поскольку я не хочу, чтобы и мои дети были такими же болванами, как ты, то придется принять предложение от Лерангов! Крис таможенником станет! Не то, что ты — вечный пахарь!
— Нэ-эн! — уже кричал сам Рон и, вскочив с кресла, встряхнул девушку за плечи.
— Что?!
— Выходи за меня!
— Поздно! — в порыве гнева выкрикнула Нэнси.
— Ах, так! Таможенником, значит?! Может, еще что скажешь?!
— И скажу!
— Говори!
— Ты вообще… прыщавый!
— А у тебя… А ты… Что ж, выходи за своего таможенника! — не на шутку разозлился Финист и выскочил из комнаты Нэнси.
— Рон! — опомнилась девушка, бросившись к двери, чтобы остановить его.
Но Финист уже сбегал вниз, перескакивая сразу по три-четыре ступеньки. На выходе он чуть было не сшиб мистера Сэма и, пробурчав что-то извинительное, вскочил на свой мопед.
— Рон! — зазвучало из окна особняка. — Ну, извини меня!
Но Рон не собирался оттаивать сердцем и, заведя мотор, с надрывом стартовал с места.
— Ну и катись! — последнее, что он услышал.
— Ну и катись! — последнее, что он услышал.
«Хороший повод напиться», — решил Рон и подкатил к гаражу, возле которого уже стояли мопеды, как самого Джека, так и Жака Грэмхэма.
Значит, уже квасят…
Рон слез с мопеда и направился к гаражу. Дверь оказалась не заперта, и он вошел внутрь. Внутри царил полумрак, и в нос шибал резкий запах топлива. Рон знал, что так Джек, пролив где-нибудь пол-литра топлива, перебивает запах своей сивухи.
— Джек! — позвал Финист, вглядываясь в темноту подпотолочного пространства.
— О! Какие люди! — появился хозяин постройки, уже изрядно принявший на грудь. — Влюбленный, но отвергнутый…
Вслед за Джеком, с трудом фокусируя взгляд, появилась голова Жака — из второго поколения новоприбывших. У него было странное увлечение — фотосъемка. Фотографировал всё: кузнечиков, птичек, бабочек, цветочки, какие-то корявые сучки и так далее, потому носил свой фотоаппарат всегда с собой.
— И стоит так напиваться, Джек? — воззвал к благоразумию Финист, сам только что собиравшийся напиться до полусмерти.
— А что?
— Родители узнают…
— Не узнают. Они до вечера у Майбахов. Будут обсуждать и отмечать помолвку моего младшего братца Пита с их Лидией…
«Ну вот, и здесь то же самое! Все сватаются, один я, как…» — как кто он, Рон решил не додумывать.
— …Так что сюда никто не сунется. А за это время мы уже успеем протрезветь.
— Думаешь? — с сомнением спросил Рон.
— А то!
— Третий нужен? — решился Финист.
— Вот это правильно! — оживился Джек. — Только что собирался тебе это предложить… Забирайся.
Рон полез наверх по шаткой лестнице на своеобразный гаражный чердак. Вообще-то он предназначался для складирования разных редко используемых вещей, но еще в детстве Джек отбил его для игр, а чуть позже для своеобразных посиделок с друзьями.
Финист расселся в позе лотоса, поджав под себя ноги, ссутулился, и все равно голова упиралась в потолок.
Откуда ни возьмись, в руке Джека появился третий стакан, а из глубины соломенного покрытия всплыла ополовиненная бутылка с мутным содержимым.
— Ну, давайте…
Рон, чокнувшись с друзьями, опрокинул в себя первый стаканчик. Глотку обожгло, дыхание перехватило, а из глаз брызнули слезы.
— Дже-ек… — поперхнулся Финист. — Совсем очумел?..
— А что такое?
— Сколько тут градусов?
— Увы… этого я определять не умею…
— Не меньше пятидесяти… — подал голос из темного угла Жак.
— Ну да… переварил немного…
— А водой разбавить до нормального состояния не догадался?
— Ты знаешь… нет, — ответил Джек, и троица засмеялась.
Рона повело где-то на третьем стаканчике.
Жак, как сказал Джек, выпал в осадок, так что веселье продолжали вдвоем: свежий участник, а потому полный сил, и привычный к большим дозам хозяин гаража.