Стук подошв позади. Хрящевые перегородки искажают звуки так, что кажется, будто тебя преследует проворная многоногая тварь, она не нуждается в отдыхе и с дистанции не сойдет; у тебя есть множество интересов и планов, не связанных с происходящим сейчас, а для нее весь смысл существования – в этой погоне.
В комнате с костром Поль задремал и потому пропустил приближение агентов. Его растормошили, когда те уже появились. Он не спал больше суток. В роскошной каюте на яхте Живущего‑в‑Прохладе он провел бессонную ночь: во‑первых, было слишком жарко, а кондиционер на его команды не реагировал, во‑вторых, даже на комфортабельном ложе лежать в бронекостюме было неудобно. Вдобавок он опасался нападения (с Лиргисо станется!) и просидел до утра с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам, готовый к драке. Потом был дерифлоразведочный рейд, потом все остальное.
Когда пронизывающий холод отпустил, и в эфире наступило затишье, он сам не заметил, как соскользнул в сон, тревожный, полный трепета потусторонних мутно‑радужных перепонок, но все‑таки сон, – и вдруг его разбудили, встряхнув за плечо, и теперь снова надо бежать по темному обледенелому лабиринту.
Агенты убили из‑за него уже двоих. Бессмысленные, ненужные убийства, но, видимо, представители таких организаций, как «Контора Игрек», без этого не могут. Они «делают свою работу» – и попутно все вокруг разносят, как разошедшаяся шпана, которая бьет случайных прохожих и громит кабины видеофонов.
Дробный топот многоногой твари – она не отстанет, усталость ей неведома, зато Поль мало‑помалу выбивался из сил.
Главное – не поддаваться чувству обреченности, тогда наверняка проиграешь. Это он усвоил еще в те времена, когда регулярно ввязывался в уличные драки.
– Хельмут, – позвал он охрипшим голосом, – у вас есть баллончики с краской? Или просто краска… Если залепить им щитки… Они откроют лица, тогда шансы уравняются.
Дыхание сбилось, он замолчал.
– А можно! – откликнулся Хельмут. – Рыбий клей есть и краска, которую мы из агалов варим. Ежели смешать – в самый раз! Пошли вниз. Парни, давай на три группы, чтоб их запутать, а встретимся на седьмом этаже, где бочки стоят.
– Вы этажи снизу считаете или сверху?
– Сверху. Снизу их без толку считать, осадка меняется – то зальет, то схлынет.
На пятом этаже удалось немного оторваться: после того, как они разделились, охотники растерялись и замешкались. Поль обессиленно прислонился к стене, достал из аптечки на поясе упаковку хминка. Без допинга не обойтись, он совсем ослаб, да еще озноб какой‑то странный появился.
– Ты лучше вайги хлебни, – опять завел свое Хельмут. – Бледный ты очень, даже впотьмах видно.
Поль помотал головой и проглотил сразу две капсулы.
Игра в догонялки с бомжами перешла в новую фазу: те вдруг брызнули врассыпную, и команде «Конторы» тоже пришлось разделиться.
Римма и Сабрина сказали, что без мужиков вернее задание выполнят, и пошли вдвоем. Гнас остался с Намме, а Саймон и Роберт – с Зойгом. Тот предлагал командиру звена поменяться – мол, он за одного двух отдает, но Намме почему‑то не согласился.
Температура внезапно повысилась, изморозь растаяла. Усилился запах гнили, темные стены мокро блестели, под ногами хлюпала слякоть.
– Почему мы газ не используем? – простонал Роберт, измученный болью в лодыжке. – Командир, у нас ведь есть газовые гранаты.
– Нельзя, – буркнул Зойг. – Во время Зимпесовой бури все непредсказуемо. Бывает, что люди от несмертельного газа мрут, а если мы «сканера» угробим, Шкаф нас самих мутантами сделает.
Саймон ухмыльнулся: профессора Челькосера Пергу называли Шкафом с его подачи.
Саймон ухмыльнулся: профессора Челькосера Пергу называли Шкафом с его подачи. Пергу и начальник Отдела по связям с общественностью издавна друг друга недолюбливали, и однажды Саймон, чтобы угодить своему шефу, нарисовал карикатуру: кособокий рассохшийся шкаф с узнаваемыми чертами Пергу – тот и правда был похож на шкаф, халтурно сколоченный, громоздкий и угловатый. Картинка понравилась, Фешед после этого заметно потеплел к новому подчиненному, а к экстрапсихологу приклеилось прозвище.
– Тихо! – сказал Зойг. – Слышите?
Шум вдали. Они снова сближаются с другими группами.
Зойг связался с Намме и Кирч – те подтвердили, что тоже слышат звуки.
– Роберт не отстал? – спросила Римма.
– Здесь он. Клисс ему посоветовал допинг принять, и теперь он бегает, как скаковой тьюбекун.
Саймон не сразу припомнил, что такое тьюбекун: животное с Гинта, бежевое в пурпурную полоску, жрет насекомых и всякую падаль, используется для верховой езды. Не забыть бы потом рассказать все это «салаге» – пусть знает, что его оскорбили.
– Саймон, так ты еще и советы коллегам даешь? О, могу представить, как тебя ценят в «Конторе Игрек»! Тебе ведь вырастили новое ухо взамен съеденного? Обстоятельства переменчивы, вдруг мы с тобой снова встретимся…
На этот раз Лиргисо обращался персонально к нему! Саймон задрожал, но хотя бы не упал. Ноги стали ватными, во рту пересохло.
– Саймон, это невежливо – молчать, когда я с тобой разговариваю!
– Да ведь я ничего… – пробормотал Клисс.
Ужас и тошнота. Ему казалось, что он остался один, все куда‑то поисчезали, есть только он и этот страшный, мнимо приветливый голос.
– Сначала меня знакомят с образчиками скучного и невыразительного, как штампованные безделушки, человеческого сквернословия, а теперь еще и Клисс меня игнорирует…
– Я вас не игнорирую, – выдавил Саймон. – И ничего я в ваш адрес не говорил, это другие говорили, а я молчал…
– Клисс, отставить разговоры с Лиргисо! – потребовал Зойг. – И прибавить ходу!
– Мне еще доза нужна, подохну я без дозы! Пусть мне сначала нехилую психозащиту поставят, а потом чего‑то требуют!
– Космическая полиция предлагает всем находящимся в розыске преступникам явиться с повинной, – опять проснулся Космопол. – В первую очередь это касается лярнийского гражданина Лиргисо, объявленного вне закона, а также…
– Офицер, вам не стыдно? – перебил Живущий‑в‑Прохладе. – Я занимаюсь гуманнейшим делом – спасаю домберг с обездоленными рубиконцами, а вы называете меня преступником! Это с вашей стороны некорректно и некрасиво.
Наступила тишина, словно космополовец, услышав эту отповедь, опешил.
Бросив в рот пятую по счету капсулу хминка, Саймон вновь опустил щитки и побежал догонять Зойга и Роберта. Ему хотелось забиться куда‑нибудь и сидеть тихо‑тихо, чтобы Лиргисо его не нашел, но он понимал, что это не путь к спасению – благодаря лошадиной дозе допинга голова работала с пугающей ясностью.
Новый всплеск активности в эфире. Кирч и Намме вызывали Зойга, потом остался только голос Кирч:
– Зойг, вы где? Нас атаковали, залепили щитки какой‑то дрянью. Намме убит. Продолжаем преследование втроем. Будьте осторожны!
– Поживее, вы, оба! – рявкнул, оглянувшись, Зойг. – Вперед!
«Куда – вперед? – подумал Саймон с тоской. – Туда, где нам тоже щитки залепят?»
Схватка в зале с низким, в черных гофрированных наплывах, скошенным полотком и столпотворением белых, как муравьиные яйца, пластиковых бочек была короткой, сумбурной и по своим последствиям катастрофической.