В легких и в горле полыхал огонь.
Немного придя в себя, Джевдет-бей достал платок и вытер капли пота со лба. Сидя в кабинете наедине с самим собой, он чувствовал себя старым и немощным. «Призрак! — пробормотал он. — Как точно сказал! Призрак…» Потом он попытался собраться с мыслями и оправиться от потрясения. «Призрак, стало быть! Ну ладно, посмотрим…»
Глава 13
СВАТОВСТВО
Такси, в котором пахло дядиной трубкой и тетиными духами, проехало по улицам Енишехира и свернуло в квартал, застроенный одинаковыми домами. У одного из них Омер сказал шоферу остановиться. Увидев освещенные окна гостиной, он почувствовал, что волнуется. Вчера он уже приезжал сюда, встречался с Назлы. Сегодня же должно было состояться так называемое «сватовство».
Не успели они позвонить в дверь, как им тут же открыли.
— Разрешите представиться, меня зовут Джунейт, а это моя жена Маджиде! — сразу взял быка за рога дядя, но открыл им, как оказалось, не Мухтар-бей, а какой-то незнакомый высокий и худощавый господин.
— А я — Рефет-бей. Да, вас ждут. Они наверху. Я сейчас случайно оказался внизу, вот и открыл дверь. Вы, должно быть, Омер-бей? Очень приятно. Я прихожусь Назлы дядей. Проходите, пожалуйста…
«Глупый и болтливый тип», — было написано на тетином лице, когда она направлялась к лестнице.
Наверху лестницы вдруг показался Мухтар-бей — спустился на несколько ступенек вниз, но потом, видимо, решил не загораживать проход, вернулся назад. Обернулся, как будто кого-то потерял, облегченно вздохнул, увидев Назлы, и заговорил:
— Добро пожаловать, добро пожаловать, прошу!
— Дядя, это Назлы, — сказал Омер. Те уже пожимали друг другу руки. — А это моя тетя Маджиде.
— Ты меня помнишь? — спросила тетя.
— Мне кажется, что помню, Маджиде-ханым, — ответила Назлы.
Дядя и Мухтар-бей тоже пожали друг другу руки. Похоже, они чувствовали себя немного не в своей тарелке. Да и не только они.
— Прошу вас, эфенди, прошу, только после вас… — сказал Мухтар-бей и принялся давать указания горничной, которая принимала у них пальто.
Назлы тоже потянулась к пальто Маджиде-ханым, но та хотела непременно повесить его на вешалку самостоятельно.
Войдя в гостиную, тетя Маджиде спросила:
— Мы не опоздали?
— Нет-нет, не опоздали, — сказал Мухтар-бей. — Да что же вы сели в уголке? Извольте сюда…
— Нет-нет, спасибо, — поспешно ответила тетя. Выбранное ею кресло действительно стояло в углу, но с него было очень удобно наблюдать за Назлы. Омер это заметил, а потом с волнением увидел, что Мухтар-бей садится рядом с ним.
Наступила тишина.
Потом Рефет-бей, словно продолжая начатый внизу разговор, сказал:
— Я вообще здесь случайно оказался. Проезжал мимо, дай, думаю, зайду к Мухтар-бею. Я не знал, что вы приедете. — Вид у него был извиняющийся.
— Что вы, что вы! — сказал дядя. — Не заставили ли мы себя ждать?
— Нет-нет, ни в коем случае, — заверил Мухтар-бей. — Ваша супруга тоже изволила спрашивать. А я сказал Назлы…
Услышав, что про нее говорят, тетя, внимательно изучавшая Назлы, испуганно отвела взгляд.
— А мы боялись, что опаздываем! — сказала она и снова принялась разглядывать Назлы. У той слегка порозовели щеки.
Омер избегал смотреть на Назлы и немного злился на тетю, которая смотрела на нее не отводя взгляда. «Интересно, что она сейчас думает?» — крутилось у него в голове. Он заметил, что ему не дает покоя мысль о том, какое суждение вынесла тетя о его будущей жене.
Он заметил, что ему не дает покоя мысль о том, какое суждение вынесла тетя о его будущей жене.
В гостиную вошла горничная, и Мухтар-бей осведомился, какой кофе будут пить гости: сладкий или не очень? Гости высказали свои пожелания, и вновь наступило молчание.
В гостиной, где они сидели, был низкий потолок; одна стена имела углубление, похожее на эркер. На противоположной стене висел писанный масляными красками вид Венеции. Со своего места Омеру была видна и дощечка с арабской вязью над обеденным столом. Рядом была прибита инкрустированная перламутром полочка. Все вещи, подобно сидящим среди них людям, казалось, чего-то ждали, застыв на своих местах. Громко и уверенно тикали часы. Тетя внимательно рассматривала Назлы. «А я уселся в самом неудобном месте!» — с досадой думал Омер.
— Как вам понравилась Анкара? — осведомился Мухтар-бей.
— Мы не очень-то успели ее рассмотреть, — сказала тетя, улыбаясь так, словно это была какая-то приятная неожиданность. — Собственно говоря, мы и приехали-то только вчера, уже ближе к вечеру. Холодно тут у вас…
— Да, у нас в Анкаре холодно, — кивнул Мухтар-бей. — Особенно сейчас. Знаете, мы сегодня с коллегами так замерзли на заседании!
— На каком заседании, позвольте узнать? — спросила тетя и тут же, заметив свою оплошность, воскликнула: — Ах, ну как же, конечно!
— На заседании меджлиса, сударыня, Великого Национального Собрания! — сказал Мухтар-бей, хотя и заметил, что тетя уже все поняла. По всей видимости, минутная забывчивость дальней родственницы не очень его удивила.
Тетя стала пунцово-красной.
— Мы знаем, сударь, как не знать! — сказала она. Потом подумала, что произнесла это так, будто придает положению Мухтар-бея слишком уж большое значение, и, покраснев еще больше, попыталась улыбнуться.
Омер заметил, что будущий тесть тоже улыбнулся. Тетя это тоже заметила, успокоилась и улыбнулась более уверенно. Улыбнулся и дядя — и вот уже все в комнате заулыбались. Горничная принесла кофе. Омер чувствовал, что неопределенное беспокойство, которое делало собравшихся в гостиной людей непохожими на самих себя, начало потихоньку их покидать. Мухтар-бей предложил мужчинам закурить, при этом не стараясь избегать взглядом будущего зятя. Дядя от предложенной сигареты отказываться не стал, чем порадовал Омера, который боялся, что дядя возьмется за свою трубку и в воздухе повеет холодком.
Чувство напряженности ослабевало. Важный разговор мог немного подождать — сначала нужно было создать более теплую и непринужденную обстановку. Воспоминания о дальних родственниках подходили для этого как нельзя лучше.
Первой затронула эту тему тетя Маджиде. Она напомнила, что мать Назлы приходилась ей двоюродной сестрой, но не упомянула, что их отцы были сводными братьями, и обошла вниманием тот факт, что отношения между ними долгие годы были весьма натянутыми из-за вопроса о каком-то наследстве от весьма дальнего родственника. (Поэтому и с Мухтар-беем она познакомилась только спустя какое-то время после его свадьбы.) Потом тетя, старательно обходя острые углы, перечислила всех общих родственников. Близкие родственники, на взгляд Омера, оказались еще более благодарной темой для беседы, чем дальние. Пока пили кофе, всех их вспомнили: кого как звали, кто когда родился и умер, кто чем болел, какие у кого в жизни были удачи и несчастья. «Когда-нибудь и я таким стану, — думал Омер. — Буду пить кофе и рассказывать о родственниках. И это после всех моих метаний! Женитьба меня обуздает… Впрочем, железная дорога уже поубавила мне гонору. Так что я к этому готов». Он все пытался подвигнуть себя на какие-нибудь свершения, но не находил в себе для этого достаточно сил. «Однажды — и не так уж много времени осталось до этого дня — я буду посиживать в тапочках и смотреть, как моя жена вяжет шерсть… Жена?» — он растерянно посмотрел на Назлы.