Все перепачканные; некоторые по-младенчески укакались от ужаса и непонятности случившегося.
- Саламандры Чапека! - рокочет негромко голос. - Слушай, почему они всегда обделываются?
- Засранцы, вот и обделываются, - отвечает тот, который скомандовал "режим эр-эр-о-о". - Сейчас на Земле власть засранцев. Засилье их. Они ведь и друг друга боятся. А держатся вместе только потому, что остальных боятся еще больше.
- Дело не в том, - вмешивается третий, - это ж номенклатура. Жупел власти. И когда он их не прикрывает, они сразу обнаруживают свою натуру... Это мне еще батя покойный рассказывал: когда Хрущов наезжал давать им накачку на совещаниях, на которых с постов летели и даже под суд шли, - так там столько врачей дежурило. И пилюли всем чинам, и укольчики. А уж что творилось в туалетах!..
- Смотри-ка! А когда в президиумах сидят, и не подумаешь.
- Отключаемся?
- Нет, подожди. И видеокамеру включи.
4.
А поглядеть есть на что, записать на пленку тоже.
- Ой, Степа, уидем звидси, - голосит, бьется в истерике катаганская дама-хохлушка, припав к голому толстяку. - Нас тут попалят и зарижут!
- Да я не Степа, я Вася, - отдирает ее руки, отстраняется тот. - Фу, прилипла.
- Мои ногти! - верещит другая, смотрит на растопыренные пальцы. - Я два часа позолоту наносила!..
И ни позолоты, ни ногтей. Исчезновение всего прочего на себе до этой дамы как-то еще не дошло.
Многие лезут в бассейн, обмыться. Кто-то в чавкающей жиже ищет свои регалии; нашел вместо них куриную ногу - остервенело гложет, чтобы прийти в себя.
- В гардеробе должны быть халаты, - гортанно говорит голый, молодой и стройный, с кавказским носом, видимо, охранник, пышной молодке, прикрывающей руками то, что невозможно прикрыть. - Пойдем, хозяйка, я провожу.
- Пойдемте, Гиви... Ох, а что это у вас так поднимается! Ого... Вы, пожалуйста, ничего такого не думайте.
- Я и не думаю. У него своя голова, он сам думает.
- Ой, ну увидят же! - А сама в нетерпении уже переступает полными ногами.
- А мы пойдем другим путем.
Они сворачивают в розарий; теперь видны наблюдающим сверху и в иной позиции. В гардероб они придут нескоро.
5.
Напоследок полетели в пропасть "мерседесы" и "вольво"; рухнул туда же подьемный цепной мост. Два вертолета Ми-6 на площадке вдруг съежились, поголубели, засияли - и голубыми искорками упорхнули ввысь, неизвестно куда. "Саламандры" во дворе крепости метались, заламывали руки, изрыгали ругань.
- И помните, - громоподобно обратился к ним голос с неба, - у вас нет ничего своего. И не было. Даже жизни. Оставляю их вам пока... Но знайте, что кроме режимиа "эр-эр-о-о" есть и режим "эс-вэ".
- Кстати, об этом режиме и жизнях, - вмешался деловой голос. - Не спеши оставлять. Одну все-таки следует отнять. У того, кто открыл огонь. Стрелял с намерением убить и с уверенностью, что ему за это ничего не будет.
- Поддерживаю, - вступил третий. - А то мы их все жалеем, жалеем... Они-то никого не жалеют. Сколько уже сгубили, миллионы. Вообще самый прямой способ прекратить стрельбу на планете: убивать того, кто выстрелил первый.
- Да я не против, - пророкотал первый, - только как его теперь узнать. Эй вы, под микроскопом, кто из вас стрелял?
- Не я! Не я! Этот... - метались на дворе крепости нагие грязные тела, указывали друг на друга; некоторые пали на колени.
- Да какая разница, бери любого, кто пожилой и раскормленный - из начальства, - сказал деловой голос. - Я заметил, что толстый. Они же все сообщники.
- И то, - согласился первый. - Да и пора закругляться, полчаса на них потратили. Эй! Смотрите, что бывает за необдуманную стрельбу.
Одного из голых, с покатыми плечами и вислым животом, выделил голубой прожекторный луч, упавший сверху; прочие овцами шарахнулись от него. Но тот решил не сдаваться - метнулся к куче брошенного оружия, схватил автоматик, начал палить вверх, по лучу. При этом он уменьшался, суча все быстрее ручками-ножками; и звучок автоматных очередей становился все более высоким, торопливо-коротким - игрушечным.
- Тц-тц... о, эта вера в силу огнестрельного оружия! - произнесли с неба. - Я с автоматом, палец на спусковом крючке... хозяин жизни.
Вот толстяк сник в светящийся комочек, тот сьежился в электросварочно сиявшую, озарившую прочих точку. Исчезла и она. Пауза в несколько секунд.
Снова засияла точка, выросла в комочек... и на месте недавнего толстяка скрюченый голубой скелетик; он вырос до нормальных размеров, перестал светиться. Вокруг костей, колышась, расползалось сизо-коричневое облако смрада. Все нагие "саламандры" со стонами, кашлем, чиханием кннулись прочь; некоторых рвало. Когда облако достигло розария, где развлекались уже три пары, те прекратили трахаться, тоже бросились наутек.
- Н-да, - сказали наверху, - хорошо, что к нам вонь не передается. Все, отключаю.
- Как, интересно, они отсюда выберутся?
- Эти-то? Выберутся. Выкручиваться, выходить из любых положений их профессия.
Вне времени
Эти происшествия: одно в Небе галактик и два поближе, на Земле, в наших местах - внешне останутся не связанными друг с другом. Хотя, между прочим, в ту пору, когда за горный хребет к западу от Ицхелаури, от пировавших там, садилось солнце, с другой стороны, на востоке, в небо поднимались созвездия Андромеды и Кассиопеи; еще невидимые, но - были. И в одном из них сияла знаменитая Туманность, которая теперь неизвестно есть ли там, а в другом, в Кассиопее - ставший еще более знаменитым Фантом М31, которого не было, а теперь вот есть.
Как говорят в таких случаях: "Ну и что?"
Да нет, ничего. Не должно быть связи. Несолидно даже так думать. Действительно: где одно, где другое - и какое другое! Смешно.
... Но есть сверхзакон, который игнорируют. Все законы природы, что мы изучали в школе и в вузе, против него пустячки. Этот сверхзакон в силах менять даже величины Мировых констант.
- А при чем здесь крепость, "запорожец" с ГАИшниками?
- Понимаете, мы с вами - как и те автоинспекторы с большой дороги, как и номенклатурные прохиндеи в "доме отдыха И." - крупнее атомов и нуклонов, но поменьше галактик и Метагалактики. Попадаем в диапазон действия. С другой стороны, и галактика М31 (по каталогу Месье), как бы она ни была велика и прекрасна в сиянии своих трехсот миллиардов звезд, тоже хоть и побольше атомов и нас, но меньше Вселенной. То есть и она попадает в диапазон Великой Связи.
- Ну и что?
- Ну... мы во ВсеБытии, в том же потоке. Так почему не быть связи между всеми тремя происшествиями? Все они акты Вселенской драмы бытия.
- Ага... так что?
- Да ведь это пишется, чтобы пробудить в вас - в каждом! - Вселенское, читатель. Иной задачи автор просто не может теперь ставить. Воспринимайте с этих позиций. Тогда из пестрого калейдоскопа глав, идей, фактов и - да! чисел Вы извлечете нужное.
- Ага.