Не перебивай! Я хотел привести пример: в лагере, а тем более здесь, на шарашке,
если выдастся такое чудо - тихое нерабочее воскресенье, да за день отмерзнет и отойдет душа, и пусть ничего не изменилось к лучшему в моем
внешнем положении, но иго тюрьмы чуть отпустит меня, и случится разговор по душам или прочтешь искреннюю страницу - и вот уже я на гребне!
Настоящей жизни много лет у меня нет, но я забыл! Я невесом, я взвешен, я нематериален!! Я лежу там у себя на верхних нарах, смотрю в близкий
потолок, он гол, он худо оштукатурен - и вздрагиваю от полнейшего счастья бытия! засыпаю на крыльях блаженства! Никакой президент, никакой
премьер-министр не могут заснуть столь довольные минувшим воскресеньем!
Рубин добро оскалился. В этом оскале было и немного согласия и немного снисхождения к заблудшему младшему другу.
- А что говорят по этому поводу великие книги Вед? - спросил он, вытягивая губы шутливой трубочкой.
- Книги Вед - не знаю, - убежденно парировал Нержин, - а книги Санкья говорят: "Счастье человеческое причисляется к страданию теми, кто
умеет различать."
- Здорово ты насобачился, - буркнул в бороду Рубин.
- Идеализм? Метафизика? Что ж ты не клеишь ярлыков?
- Это тебя Митяй сбивает?
- Нет, Митяй совсем в другую сторону. Борода лохматая! Слушай! Счастье непрерывных побед, счастье триумфального исполнения желаний, счастье
полного насыщения - есть страдание! Это душевная гибель, это некая непрерывная моральная изжога! Не философы Веданты или там Санкья, а я, я
лично, арестант пятого года упряжки Глеб Нержин, поднялся на ту ступень развития, когда плохое уже начинает рассматриваться и как хорошее, - и я
придерживаюсь той точки зрения, что люди сами не знают, к чему стремиться. Они исходят в пустой колотьбе за горстку материальных благ и умирают,
не узнав своего собственного душевного богатства. Когда Лев Толстой мечтал, чтоб его посадили в тюрьму - он рассуждал как настоящий зрячий
человек со здоровой духовной жизнью.
Рубин расхохотался. Он хохотал в спорах, если совершенно отвергал взгляды своего противника (а именно так и приходилось ему в тюрьме).
- Внемли, дитя! В тебе сказывается неокреплость юного сознания. Свой личный опыт ты предпочитаешь кол-лективному опыту человечества. Ты
отравлен ароматами тюремной параши - и сквозь эти пары хочешь увидеть мир.
Из-за того, что мы лично потерпели крушение, из-за того, что нескладна наша личная судьба - как может мужчина дать измениться, хоть
сколько-нибудь повернуться своим убеждениям?
- А ты гордишься своим постоянством?
- Да! Hier stehe ich und kann nicht anders.
- Каменный лоб! Вот это и есть метафизика! Вместо того чтобы здесь, в тюрьме, учиться, впитывать новую жизнь...
- Ка-кую жизнь? Ядовитую желчь неудачников?
- ... ты сознательно залепил глаза, заткнул уши, занял позу - и в этом видишь свой ум? В отказе от развития - ум? В торжество вашего
чертова коммунизма ты насилуешь себя верить, а не веришь!
- Да не вера - научное знание, обалдон! И - беспристрастность .
- Ты?! Ты - беспристрастен?
- Аб-солютно! - с достоинством произнес Рубин.
- Да я в жизни не знал человека пристрастнее тебя!
- Да поднимись ты выше своей кочки зрения! Да взгляни же в историческом разрезе! За-ко-но-мерность! Ты понимаешь это слово? Неизбежно
обусловленная закономерность! Все идет туда, куда надо! Исторический материализм не мог перестать быть истиной из-за того только, что мы с тобой
в тюрьме.
- Да я в жизни не знал человека пристрастнее тебя!
- Да поднимись ты выше своей кочки зрения! Да взгляни же в историческом разрезе! За-ко-но-мерность! Ты понимаешь это слово? Неизбежно
обусловленная закономерность! Все идет туда, куда надо! Исторический материализм не мог перестать быть истиной из-за того только, что мы с тобой
в тюрьме. И нечего рыться носом, выворачивать какой-то трухлявый скепсис!
- Лев, пойми! Я не с радостью - я с болью сердечной расставался с этим учением! Ведь оно было - звон и пафос моей юности, я для него все
остальное забыл и проклял! Я сейчас - стебелек, расту в воронке, где бомбой вывернуло дерево веры. Но с тех пор, как меня в тюремных спорах били
и били...
- Потому что у тебя ума не хватало, дура!
- ... я по честности должен был отбросить ваши хилые построения. И искать другие. А это нелегко. Скептицизм у меня, может быть - сарай при
дороге, пересидеть непогоду.
- Утки в дудки, тараканы в барабаны! Ске-епсис! Да разве из тебя выйдет порядочный скептик? Скептику по-ложено воздержание от суждений - а
ты обо всем лезешь с приговором! Скептику положена атараксия, душевная невозмутимость - а ты по каждому поводу кипятишься!
- Да! Ты прав! - Глеб взялся за голову. - Я мечтаю быть сдержанным, я воспитываю в себе только... парящую мысль, а обстоятельства завертят
- и я кружусь, огрызаюсь, негодую...
- Парящую мысль! А мне в глотку готов вцепиться из-за того, что в Джезказгане не хватает питьевой воды!
- Тебя бы туда загнать, падло! Изо всех нас ты же один считаешь, что методы МГБ необходимы...
- Да! Без твердой пенитенциарной системы государство существовать не может...
- ... Так вот тебя и загнать в Джезказган! Что ты там запоешь?
- Да дурак ты набитый! Ты бы хоть прежде почитал, что говорят о скептицизме большие люди. Ленин!
- А ну? Что - Ленин? - Нержин притих.
- Ленин сказал: "у рыцарей либерального российского языкоблудия скептицизм есть форма перехода от демократии к холуйскому грязному
либерализму".
- Как-как-как? Ты не переврал?
- Точно. Это из "Памяти Герцена" и касается...
Нержин убрал голову в руки, как сраженный.
- А? - помягчел Рубин. - Схватил?
- Да, - покачался Нержин всем туловищем. - Лучше не скажешь. И я на него когда-то молился!..
- А что?
- Что?? Это - язык великого философа? Когда аргументов нет - вот так ругаются. Рыцари языкоблудия! - произнести противно. Либерализм - это
любовь к свободе, так он - холуйский и грязный. А аплодировать по команде - это прыжок в царство свободы, да?
В захлебе спора друзья потеряли осторожность, и их восклицания уже стали слышны Симочке. Она давно взглядывала на Нержина со строгим
неодобрением. Ей обидно было, что проходил вечер ее дежурства, а он никак не хотел использовать этого удобного вечера и даже не удосуживался
обернуться в ее сторону.
- Нет, у тебя-таки совсем вывернуты мозги, - отчаялся Рубин. - Ну, определи лучше.
- Да хоть какой-то смысл будет сказать так: скептицизм есть форма глушения фанатизма. Скептицизм есть форма высвобождения догматических
умов.