– Спасибо, – Лорен повесил трубку и посмотрел на Дэбру. – Кэрен там и, возможно, уже в истерике. Бушинский пока на рентгене.
Дэбра успокоилась.
– Слава Богу, не придется хоть никому звонить.
– Видимо, придется. Миссис Трухильо.
Дэбра мгновенно изменилась в лице.
– Черт возьми, Лорен!
Лорен заторопился к выходу. Ему не хотелось связываться.
– Придумай что‑нибудь. Мне абсолютно все равно – что.
Дэбра не отставала ни на шаг.
– Надеюсь, ты объяснишь, в чем дело?
– Извини, не могу. – Он наклонился поцеловать ее на прощание, но раздумал: пожалуй, она не в настроении, а он – тем более. После этой потасовки с самым подлым в мире индейцем ему не удалось расслабиться даже в собственном доме.
– Вернусь около трех ночи, – бросил он, – не ждите меня.
– До свидания, мистер Хаун, – произнесла Фортуна.
На душе Лорена остался неприятный осадок. Он
вырулил на дорогу и по пути к центру внимательно вслушивался в свист и треск на полицейской волне. Никаких донесений не поступало. Наверное, ночные беспорядки уже миновали. Может, нарушители общественного спокойствия пришли к выводу, что при всем своем желании им не переплюнуть Джорджа Джилено.
Лорен остановился у знака «Стоп» в центре города и увидел выруливающий из темноты «чарджер» с откидным верхом, за которым волочилась цепочка чьих‑то маленьких трупиков. Настроение Лорена упало, и без того небольшой заряд оптимизма мгновенно иссяк.
Он велел «чарджеру» остановиться, и тот притормозил на школьной автостоянке под вывеской ДОМ ШАХТЕРА. Задний бампер машины изобиловал потрепанными наклейками, в глаза бросилась надпись ПАРТИЯ ЗАЩИТЫ ЖИВОТНЫХ, реклама пива, символ плейбоя – кролик.
Вот засранцы, подумал Лорен, все время выпендриваются.
Там же, на куске колючей проволоки, болтались, одна за другой, восемь дохлых кошек. Некоторые с ошейниками – это были почтенные домашние кошки, – другие без, но всех постигла одна и та же участь. Кошек застрелили. Злоба вперемежку с болью клокотала в груди у полицейского, когда он приблизился с фонариком к водительской двери. Он столько раз имел дело с подобными развлечениями.
Лорен ничуть не удивился, увидев за рулем Эй‑Джея Данлопа, семнадцатилетнего отпрыска одной из небезызвестных в Аточе семей. За свою профессиональную карьеру Лорен арестовывал многих ее членов и еще задолго до сего дня частенько с помощью кулаков укладывал на школьный газон отца Эй‑Джея.
Рядом с Эй‑Джеем сидел другой семнадцатилетний балбес, Лен Боннивел. Но он, по мнению Лорена, был еще не так безнадежен.
– Привет, Эй‑Джей, – произнес Лорен. Он посветил фонариком в лицо Эй‑Джея, – ты попался, говнюк.
Эй‑Джей ухмыльнулся, глядя на Лорена и щурясь от яркого света. На нем была грязно‑зеленая армейская фуражка козырьком назад и футболка хэви‑метал с изображением ожившего трупа с кухонным ножом в руках.
– Зачитай мне мои права, мусор проклятый, – ответил он.
Лорен пошарил фонариком внутри машины. На коленях Боннивела стояли две открытые банки «Будвайзера», на заднем сиденье лежала полупустая бутылка «Таймс» и винтовка 22‑го калибра, из которой, видимо, и были убиты кошки.
Все пространство между сиденьями было завалено картонными коробками от пиццы, пустыми бутылками из‑под пшеничной водки и смятыми пивными банками.
– Из машины, оба, – скомандовал Лорен, – посмотрим, как вы пройдете по прямой, мистер Эй‑Джей.
– Да пошел ты... – огрызнулся Эй‑Джей. Он, видимо, решил взять наглостью. – У меня есть для тебя угощение.
– Из машины, оба, – скомандовал Лорен, – посмотрим, как вы пройдете по прямой, мистер Эй‑Джей.
– Да пошел ты... – огрызнулся Эй‑Джей. Он, видимо, решил взять наглостью. – У меня есть для тебя угощение.
Внезапная волна ярости захлестнула Лорена, и он, в бешенстве бросив фонарик, рванулся к Эй‑Джею, схватил его своими сильными руками, выволок через открытое окно, поставил уже струсившего мальчишку на ноги и ударил левой рукой по носу.
Фуражка слетела с головы худенького парнишки, а сам он, ударившись о машину, отлетел назад. Лорен встретил его хорошим ударом правой, и тот рухнул на землю. Затем Лорен вскочил на капот «чарджера», чтобы добраться до Боннивела и помешать воспользоваться тем угощением, которым угрожал его приятель.
Боннивел уже наполовину вылез из машины, когда Лорен спрыгнул с капота. В своем остервенении Лорен, не разбирая, было ли у него что‑нибудь в руках, со всей силы ударил ногой в дверь, которая попала парню точно в промежность. Боннивел сдавленно застонал. Дверь отскочила назад. Лорен увернулся и подпрыгнул к парнишке. Схватив Боннивела за уши как за ручки, он долбанул его лицом о свое колено.
Яркий свет галогеновых фар ударил Лорену по глазам в тот самый момент, когда он услышал хруст сломанного носа. Боннивел повалился на землю как подкошенный. Ослепленный, беспомощный Лорен, тяжело дыша, выпрямился, в висках стучало. Он услышал, как кто‑то бежит по гравию.
– Проблемы, сэр?
Перед Лореном возник мужчина с короткой толстой шеей и заслонил собой свет.
«Гунны из Лаборатории, – глубоко вздохнул Лорен, – вот черт».
– Эти сопляки хотели оказать мне сопротивление, – объяснил Лорен, – у них была пушка.
Мужчина, похоже, решил восстановить справедливость.
– Я видел, как вы ударили того, худенького, и решил, поспешить на помощь.
Лорен бросил взгляд на Боннивела. В руках у мальчишки ничего не было. Лорен, заслоняясь рукой от слепящего света, заглянул в открытую дверь. На переднем сиденье из упавшей банки медленно вытекало пиво.
– Нельзя ли выключить фары?
– Джек, – через плечо крикнул мужчина, – выключи фары. Здесь все в порядке.
Боннивел с окровавленным лицом застонал и попытался сесть. Незнакомец встал на колени и осторожно прикоснулся к переносице.
– Похоже, у тебя сломан нос, приятель, – заключил он.
Галогеновые фары потухли. Лорен снова обрел способность видеть. И отшатнулся, увидев: на полу валялась пара скомканных двадцатидолларовых купюр.
Эй‑Джей просто потянулся за деньгами, чтобы откупиться от Лорена.
У Лорена комок застрял в горле, когда он поднял бумажки.
– Черт, – только и выдавил полицейский и положил деньги в лужу пива на переднем сиденье.
К ним подошел второй охранник Лаборатории.
– Дайте‑ка я взгляну на другого, – произнес он.
«Дурак, – сказал себе Лорен и содрогнулся от ужаса, – какой же я дурак!»
Он обошел вокруг «чарджера». Джек, второй охранник Лаборатории, склонился над Эй‑Джеем Данлопом.
– Здесь сломана челюсть, Элтон, – пришел к выводу он.
Лорен смотрел на распростертое на земле тело мальчишки. Неожиданно защемило сердце – горечь содеянного отдавалось бесконечным ощущением вины.
– Дурак, – повторил он безнадежно.
Джек поднялся.
– Мы вызовем «скорую»?
– Я не думал, что так сильно их покалечу.
– На сколько вы тяжелее его? Фунтов на восемьдесят?
Лорен ощутил себя преступником. Он посмотрел на свои руки, костяшки пальцев были разбиты и кровоточили.