И его встречают с почетом. Не сорваться бы, не начать бы спрашивать об очевидном - тогда заподозрят. И не перестараться, играя «VIP». Пока - сходит с рук. О-оххх…
Славные ребята, эти подземники. Люди Света. Незатейливые, простые. Жаль, людоеды. А то бы…
Их много. Несколько тысяч. В этом подземном лабиринте. В котором тридцать этажей. У них есть предание: сюда, в этот лабиринт, они пришли из другого подземного мира, который затопило водой. Это было недавно: три поколения назад. Сколько лет, неясно: нет смены времен года. И они - о, с какой гордостью это было произнесено! - они продолжают готовиться! Они не забыли заветов первых Людей Света!
Знать бы, к чему. Чуть не спросил. Тут-то бы его и… того.
Свет здесь исходит от мерцающих на потолке светодиодов. Подземникам этого хватает для их огромных глаз, Артему - для очков. Но раз светятся светодиоды - значит, в цепи есть ток? Значит, плафоны могут загореться? Темные пока плафоны, возле каждого из которых чуть светится точечка светодиода?
Интересно, знают ли они это сами?
И не это ли имеет виду странный Айболит, когда…
Если лампы вспыхнут, для подземников настанет вечный мрак.
К девяти пробились в скальную нишу, куда втягивалась плита ворот и где находились механизмы ее перемещения - взорванные. Саломатов и его механик-водитель осмотрелись и сказали, что потребуется неделя, чтобы нечто пригодное смонтировать заново. Нужно было пробиваться дальше, используя обычную методику: сверлить шурфы, вбивать экспресс-патроны, пломбировать, взрывать, снова сверлить… Собаки Ветки, Рика и Тоша, крутились под ногами, жалобно скуля, жались к людям - а потом вдруг обе, подвывая, бросились к дыре, уходящей в туннель, и скрылись там. Их еще было слышно несколько минут…
Проверяющие прибыли на чопорном синем «Гранте» - и тут же неподалеку шлепнулся на лужайку глазастый тощий Ми-72 с телегруппой. Этих только не хватало, закрыл глаза Стахов, правду говорят - беда одна не ходит…
Инспектора, вопреки ожиданиям, оказались людьми вполне светскими: доцент из Института мировых религий АН (совершенно хрестоматийный доцент, разве что не в пенсне) и очаровательнейшая седеющая дама-англичанка, профессор психологии из Оксфорда; Стахов готов был руку дать на отсечение, что уже видел ее, но где и когда? Нервничаю, черт… В свите их были, правда, две монахини, католичка и православная - секретари-референты. Были еще трое молодых ребят и девушка, их представили как технических работников, но Стахов хорошо знал эту свободную походку и эти чуть свисающие плечи. Без охраны - никуда… Был еще Шацкий из наробраза, он поймал взгляд Стахова и развел руками: что, мол, поделаешь. Шацкий бывал в коммуне по пять раз за год и школами был доволен. Школы у вас, ребята, говорил он - это просто рай. С ним было хорошо, он помогал мебелью, учебниками, прочим. Последний год поговаривали, что вот-вот его то ли снимут, то ли повысят. Стахов про себя решил, что в случае чего Шацкого в коммуне примут…
Впрочем, зависело это не только от Стахова.
Еще когда «Грант» завис над землей, Стахов подумал: сразу же скажу им про ЧП, извинюсь - и пусть шастают везде сами. Скрывать нам нечего. Но когда из «мишки» выпали журналюги, обвешанные камерами, рекордерами, передатчиками - кто в разноцветных распашонках и ртутного цвета трико с черными гульфиками, кто в преувеличенно-военном: камуфляж, кожа, жилеты с миллионом кармашков, ботинки до середины икр, козырькастые кепи, - тут Стахов испытал сильнейший позыв скрыть все и ни на шаг не отходить от инспекторов, крутиться рядом мальчиком для битья и тем самым отвлекать на себя внимание.
Может, пронесет…
И все равно: когда взаимные приветствия состоялись и мадам профессор на неплохом русском спросила: «Итак, что вы хотели бы продемонстрировать нам фф первую очередь?» - Стахов вздохнул, развел руками и сказал, что вынужден предоставить гостей самим себе, поскольку сам он должен… видите ли, вчера четверо детей заблудились, забрались в заброшенный туннель…
Он уже знал про окровавленные разлохмаченные веревки.
Но надо пригласить спасателей, специалистофф…
Они уже на месте. Кроме того, мы обратились за помощью к армии.
Дело так плохо? - это уже был доцент.
Там слишком узкий лаз. Взрослые не могут протиснуться. Приходится долбить, взрывать…
Конешшно. Если ваше присутствие необходимо там…
Мое присутствие необходимо здесь. С вашего позволения, я буду заниматься своим делом, а по окончании - весь к вашим услугам. Юрий Юрьевич! (Это Шацкому) Не могли бы вы как-нибудь так сделать, чтобы телебанда туда не полезла? Пусть ползают уж по городу…
Сашеньку Куницыну, гвоздь-репортера программы «Через афедрон», в вертолете укачало. Но уже не так, как укачивало раньше. Привычка начинала сказываться. Плюс рюмка коньяка, принятая перед полетом - совет Кудрявчика, знающего в этом деле толк. И все равно укачало. Заррраза…
Сашенька спрыгнула на твердую надежную землю (земля мягко подалась под ногами, но устояла сама и удержала Сашеньку) и огляделась. Пилотная камера огляделась вместе с нею. Все, что видел репортер, шло на рекордер и параллельно - на студийный монтаж-процессор. А это такая зараза, что да! - порой от часового материала оставляет пятьдесят секунд. Чеши и пой. Или не чеши…
В группе Сашенька была самой младшей по возрасту, но уже самой известной и стойкой. Два года она работала в «Афедроне» с именем в титрах, и от ее материалов даже после заррразы оставалось процентов десять. Сам Халымбаев не мог рассчитывать на большее. Однако сейчас…
Ощущение скорого и неизбежного разочарования наполнило ее. Ни черта мы отсюда не привезем… Хоть и сказал Халымбаев: инспектора направлены для проформы, решение о разгоне коммуны уже принято, патриархия давит на правительство, а тому сейчас не с руки защищать каких-то коммунистов-сектантов… а может быть, это правительство давит на патриархию, кто их там разберет, под ковром-то?.. Короче, большой скандал будет обязательно. И вы уж постарайтесь, чтобы на рекордер это попало…
А вот фиг тебе, Халымбаев. Вышла наружу и чую - не будет скандала. Ты же знаешь, какое у меня чутье на это дело. И даже знаешь, чем я чую. Недаром программу так назвали…
Нет. Будет что-то другое.
-Леш! - позвала она. - Тебе - тупо таскаться за инспекторами. Записывай все: их болтовню между собой, разговоры с охраной… ну, и с населением - но это менее важно. Роха, а ты путайся у них под ногами, понял? Чтобы реакция была. Петрак, ты идешь в народ. По сторонам поглядывай. Я - в свободном. На связи непрерывно. Разошлись…
-…и рассудили здраво, и делали правильно, а получилось что-то совсем другое. Думали как? Будет война на всеуничтожение, и победит не тот, кто больше раз проутюжит противника, а кто после любой утюжки уцелеет и в рост пойдет. А тогда как раз научились генами жонглировать… Самых первых этих чертиков было пятеро: мальчик и четыре девочки. Никто, конечно, не выжил - проверяли на них все, что только можно, до полного разрушения… Вторую партию делали широко: двести девочек, сорок мальчиков. Всяким дамочкам, которые нормальным путем забеременеть не могли, предлагали: искусственное, мол, оплодотворение, то-се… Потом бац: ребеночек умер.