- Поздравляю с освобождением!
-Спасибо, - хмыкнул я. - Где дверь?
-Дверь далеко отсюда. Одному вам ее не найти. Стул гостю!
Тут же под колени сзади мне ткнулось мягкое, я сел - и почти провалился. От этих бегающих безмозглых кресел-амеб я успел отвыкнуть. Теперь мой собеседник возвышался надо мной подобно горе.
-Я понимаю, у вас множество вопросов, - продолжал человек-гора. - Равно как у меня - множество ответов. Но прежде я сам спрошу вас: вам известно, кто вы такой?
Я ответил не сразу.
-Известно ли… Не знаю. Правильнее сказать - я догадываюсь.
-Поделитесь Догадками.
-С удовольствием. После того, как узнаю, кто такие вы и что вообще произошло?
-Разумно. Мы - подпольная организация. Одна из немногих существовавших и, наверное, последняя оставшаяся. У нас нет ни имени, ни списков. Есть только принципы и - цель. Я - заместитель руководителя организации. Зовите меня Мерлин. Я андроид.
-Очень приятно, - сказал я.
-В организацию входят также и люди, - продолжал Мерлин. - Руководитель организации - человек. Мы боремся и за равноправие - в том числе. Впрочем, если нам удастся достичь главной цели, то разница между людьми и андроидами просто исчезнет… Знаете ли вы, что такое Д-контроль?
-Когда-то я был кибертехником, - кивнул я.
-Следовательно, вы понимаете, что единственная реальная разница между человеком и андроидом - это наличие у андроидов Д-ответа?
-У нас Д-ответ есть?
-Нет. Ведь вы созданы не людьми.
-Именно созданы, вы полагаете?
-Созданы, модифицированы… Вот это ваше нечеловеческое спокойствие - откуда, Попов?
-От Боэция.
-Заслуживает внимания как гипотеза… Но Боэция знаете только вы. В то же время все, освобожденные нами, имеют железные нервы. Ни один нормальный человек не вынесет испытания темнотой и неизвестностью. Вы все - как каленые солдатики.
Я вспомнил Вадима и не стал его поправлять.
-Так вот, совершенно ясно, что вы созданы и сконцентрированы в одном месте с совершенно определенной целью. Оставалось вычислить, какова эта цель.
-И?
-Думаю, нам это удалось. Равно как и определить, кто именно это сделал.
-Поделитесь?
-Обязательно. Чуть позже. Я хочу, чтобы вы сами пришли к тому выводу, который мы сделали. Это надежнее, не так ли?
-Для меня безразлично. Я знаю, что таким путем человеку можно внушить все что угодно - просто подбирая факты. И даже не искажая их.
-И все же… я хочу быть несколько убедительнее.
-Может быть, вы убеждаете себя?
Раздался странный звук. Один из тех, кто стоял за спиной Мерлина, зажал себе ладонью рот. Похоже, я булькнул что-то смешное. Мерлин не обернулся.
-Вы помните, должно быть, десятилетие с две тысячи тридцатого по сороковой годы?
-Только по книгам.
-Ну, разумеется. Странности были?
-Да уж. Еще какие.
Странности - были. Полыхающие по всему миру малые войны, канун большой (или, как писал Створженицкий, «мировой торфяной пожар»), разруха, голод, миллионные толпы беженцев - в начале десятилетия; мир, покой, благополучие, всеобщая любовь и взаимоуступчивость (только после вас?) - в конце.
Полыхающие по всему миру малые войны, канун большой (или, как писал Створженицкий, «мировой торфяной пожар»), разруха, голод, миллионные толпы беженцев - в начале десятилетия; мир, покой, благополучие, всеобщая любовь и взаимоуступчивость (только после вас?) - в конце. Без видимых причин. Само собой. По мановению. Волшебный дождь. И что самое, забавное: всеми это воспринято было как нечто само собой разумеющееся. Одумались. Поняли, прозрели… Мне попались лишь две работы, где робко, как неприличный, задавался этот вопрос: а почему, собственно? И тут же вопрошавшие сдавали назад, вспоминали, что есть такое «человеческое здравомыслие» и «инстинкт сохранения разума», и что-то еще… И - не было никакой художественной литературы о последних войнах. О них забыли моментально и начисто, и только многочисленные памятники солдатам стояли над оплывшими траншеями: будто знаки признания греха беспамятства. Страшное прошлое забывалось, как дурной сон. Дети пятидесятых уже не могли представить себе иной жизни, чем тот бесконечный праздник, который им устроили старшие. В их представлении война с Гитлером закончилась едва ли не позже Евфратского котла, великого транссахарского марша Шварценберга или битвы за Дарданеллы…
-Я подозреваю, что вы уже знаете, в чем тогда было дело, - сказал Мерлин медленно.
-Данных нет, - сказал я.
-Вот как… Впрочем, этого следовало ожидать. Но неужели всеведение отучило вас делать самостоятельные выводы?
-Оно привило меня к осторожности в подобных выводах. Я догадываюсь, что вы имеете в виду. Но первые работы Блешковича появились лишь в пятьдесят пятом.
-Понимаю: вам трудно вырваться из сферы привычных представлений. Блешкович вообще был абсолютно ни при чем. Ему лишь позволили озвучить то, что становилось невозможно скрыть.
-Так, - сказал я.
-Гипноизлучатели космического базирования были созданы в тридцать втором году и в тридцать третьем применены… Ничего характерного не вспоминаете?
-Болезнь Арнольда?
-Совершенно верно. Болезненная апатия, апатия долороза эпидемика. Первое боевое применение гипноизлучателей. А в следующем году состоялась тайная встреча разработчиков этого вида оружия из всех конфликтующих стран, своего рода подпольная мирная конференция, где и было решено запрограммировать все приборы вполне определенным образом.
-Так началась новая эра… - Вопросительная интонация у меня не получилась. Мерлин говорил правду: в бедной моей голове шла перекрестная проверка сообщенного им, и оказывалось, что все ложится очень ровно и четко.
-Так началась новая эра, - согласился он. - Группа заговорщиков образовала некое подобие всемирного правительства. В дальнейшем они старались держаться в тени…
-«Махатмы Запада», о которых упоминал Шваб, - это они?
-Не знаю, о чем вы говорите. Шваб - это?..
-Гюнтер Шваб, венский экспозиционист. Главный труд: «С полдороги в рай». Умер в пятьдесят девятом в полном распаде сознания.
-Кстати. Динамика психических заболеваний в двадцать первом веке?
-Прирост в тысячу шестьсот процентов с две тысячи двадцатого по пятидесятый год, примерно пятилетнее плато с незначительными годовыми колебаниями, затем медленное снижение к концу века до трехсот пятидесяти процентов…
-Подтверждается этим наша версия?
-Возможно. Хотя есть и другие объяснения.
-Объяснения есть всегда.