Право слово, эти высшие силы (или кто там заведует вещими снами) могли бы быть более конкретны в своих предостережениях.
После моего предыдущего визита в Либерхоффе со мной произошло столько всяких событий, что казалось - прошло несколько долгих лет, и я в глубине души ожидал каких-то изменений хотя бы во внешнем облике городка. Мои ожидания разбились о суровую непоколебимость провинциального уклада жизни. По-прежнему невысоки были крепостные стены, служившие Либерхоффе чисто символической защитой от неведомого противника. По-прежнему пуст был ров, по случаю зимы превратившийся в две великолепные горки, с которых с радостными воплями и смехом скатывались на санках и прочих подручных средствах (а то и просто на собственном седалище) дети. По-прежнему вместо ворот дорогу перегораживала оглобля, у которой приплясывали два стражника с синими от холода носами и ушами. Рождественские ярмарки давно отшумели, до следующих праздников было еще далеко, потому к воротам вело мало следов, - похоже, у стражи сегодня был голодный день. Увидев нас, бедолаги так откровенно обрадовались, что я по совестился торговаться с ними и даже присовокупил к положенной мзде фляжку с перцовой настойкой - вспомнились мне долгие бессмысленные караулы в зимнее время, проснулась некстати ностальгия.
Провожаемые самыми искренними добрыми напутствиями оживившихся стражников, мы с Андрэ доехали до центральной площади, свернули на улицу Портных и далее, знакомым мне маршрутом, до улицы Маргариток. Иголка сама деловито протопала к знакомому дому, выкрашенному веселой желтой краской. Я ободряюще кивнул Андрэ:
-Фредерик и Мэрион живут здесь. Постучись - мне до молотка не дотянуться.
Гигант смущенно замялся:
-А вдруг они нам не обрадуются? Господин капитан, они про нас уж и забыли, поди! Сидят, чай пьют с пряниками или еще как культурно отдыхают, а тут - вот те нате - явились гости незваные.
Эх! Все-таки если кто с рождения не рос в знатной семье, потом хоть трижды королем стань, все равно той уверенности в собственной всегдашней правоте, что свойственна знати, не приобретет. Вот ведь стоит на крыльце законный монарх пусть маленькой, но очень гордой европейской державы. На крыльце, замечу, дома самых обыкновенных горожан.
И боится, что ему будут не рады.
И, возможно даже, прогонят прочь.
Иезус, Мария и все двенадцать апостолов в придачу!
Я не успел высказать все эти мысли вслух, как дверь внезапно открылась и Андрэ окатил поток грязной и, судя по густому пару, горячей воды.
-Я же говорил! - печально донеслось из облака пара. - Нам здесь не обрадуются.
-Ой! Вы кто?! - Выронив от неожиданности ведро, Мэрион застыла соляным столбом.
-Привет, Мэрион! - помахал я лапой, очень довольный, что нахожусь на спине Иголки. - Ты неподражаема! Ошпарить помоями монарха соседнего государства - вот это по-нашему!
-Конрад?! - Ведьма всплеснула руками. - Ты?!
-Собственной персоной! - Я залихватски подкрутил ус, принимая наиболее красивую позу, но в следующий момент оказался заключен в объятия и прижат к отнюдь не маленькой груди ведьмы. Проклятье! Ну почему я кот?! - Мэрион… ты… меня… задушишь…
-Паршивец! Ты почему за целый год даже весточки не прислал?! Мы с Риком уже не знали, что и думать! Ох, подожди, вот он услышит…
-Что я услышу? - пророкотал знакомый, профессионально поставленный баритон, и на крыльце показался Фредерик. - С кем ты разговариваешь, Мэри?
-Не узнаешь? - Мэрион бесцеремонно схватила меня за шкирку и выставила перед собой.
Брови бывшего паяца взлетели к начавшей редеть шевелюре.
-Конрад?! Паршивец! Ты почему…
-…за целый год даже весточки не прислал? - закончил я за него. - Глядя на вас, убеждаюсь в справедливости пословицы «Муж да жена - одна сатана»!
-П-п-простите великодушно, - прервал нас жалобный голос из продолжающей парить лужи. - Но н-н-не могли бы вы меня пустить в дом, хотя бы в сени. Вода очень быстро остывает, и мне х-х-х-холодно…
-Самсон?.. Тьфу! То есть Булыга! То есть, простите, ваше величество!
-Ан-н-ндр-р-р-рэ меня зов-в-вут, - пролязгал зубами король, на голове которого уже образовалась символическая корона из заледеневших волос. - П-п-пожалуйста, м-м-можно м-м-мне в-н-нутрь?!
-Конечно же! Заходите, ваше вел… э-э-э… Андрэ, заходи! И ты, Конрад! Проходите же! Мэри, проводи их, а я пока лошадь в конюшне устрою!
Если бы в прошлое мое посещение мне сказали, что дом ведьмы может быть еще уютнее, я не поверил бы. Тем не менее именно это ощущение возникло первым, стоило мне переступить порог. Мэрион обладала волшебным талантом доводить простые вещи до совершенства. Относилось это и к простеньким, но очень уместным цветочным обоям прихожей, и к домотканому половику на полу, и к теплым домашним туфлям, которые нам выдали немедленно, чтобы согреть ноги. Единственное поражение, которое претерпела Мэрион, - в ее запасах не нашлось подходящего халата для Андрэ. Фредерик, хоть и отличался завидной солидностью (а если уж без обиняков - изрядной толщиной), тем не менее в росте и в плечах уступал Андрэ. Так что пришлось моему государю кутаться в одеяло, пока его одежда сохла у камина. Впрочем, получив бокал с подогретым вином и кунжутное печенье к нему, Андрэ сразу забыл о неприятном приключении и впал в эйфорию.
Надо сказать, к тому моменту, как Фредерик вернулся из конюшни, я тоже пребывал в не менее блаженном состоянии от тепла и чашки горячего молока с румяной пенкой. И вот скажите мне - откуда человеческой женщине знать, что более всего любит обращенный в кота человек? Одно слово - ведьма!
-Ну про то, что ты стал королем Гремзольда, у нас только ленивый не знает, - хмыкнул Фредерик, окончательно утратив пиетет перед коронованной особой. Да и как, скажите на милость, не утратить его - пиетет этот самый, - когда «коронованная особа» сидит перед тобой, завернувшись в одеяло, и трескает печенье под горячий кагор? Вот так и уходит из мира трепетное отношение к власти… впрочем, может быть, и слава богу, что уходит!
-Смеялся весь Либерхоффе, - поддержала мужа Мэрион. - Но не со зла…
-Не со зла, - подтвердил Фредерик. - Просто уж больно забавно вышло. Вчерашний циркач и вдруг - король. Многие либерхоффские дамочки даже слезу пустили - те, которые помнят твои выступления у синьора Сароза.
Андрэ густо покраснел и поспешно набил рот печеньем. Да уж, синьор Сароз прекрасно разбирался в людях и недаром выпускал гиганта жонглировать гирями и рвать цепи в одних кальсес, да еще на три размера меньше, чем того требовала природа. Благодаря этому нехитрому трюку хозяин цирка неизменно имел аншлаг - дамы шли смотреть на «riesig Samson» - великана Самсона - по второму, и третьему, и даже пятому разу.
-А вот что было после - того мы и не знаем, - развел руками Фредерик. - До нашей глубинки все новости доходят с опозданием, да притом так перевираются, что не знаешь, чему и верить. Рассказывали, будто бы король Гремзольда отправился в Америку искать какие-то сокровища, а возвращаясь назад через Испанию, превратил великого инквизитора в свинью.