Аня слабо улыбнулась его шутке и, когда я только начал жевать (а я, между прочим, в последний раз в субботу, в два часа ел, а сейчас ночь с воскресенья на понедельник!), поинтересовалась:
– Андрей, а почему вы все время строите из себя каких – то вампиров?! Про кровь говорите… это у вас развлечение такое, да?
– Если бы, – вздохнул я, дожевывая булочку. – Просто мы на самом деле вампиры… видишь? – я осторожно приподнял пальцами верхнюю губу, дал ей полюбоваться и опустил руку.
– Издеваетесь?! – Обиделась Аня.
– Ага! – тут же вмешался в разговор Вовка. – Знаешь. Обожаю доводить людей! Когда они доходят до такой кондиции, что на соседей с топором кидаются, то у них уровень гемоглобина в крови повышается. Получается такая вкуснотища!!!
Хохмач хренов!
Он шумно облизнулся – Вовка не исправим!!! Но Аня, похоже, не привыкла к подобным шуточкам. Она закатила глаза и начала сползать на пол. Я едва успел подхватить её и прошипел сквозь зубы все, что думаю о Вовке, осторожно укладывая Аню на пол.
– А че я? Я, что, виноват, что она шуток не понимает?!
Я осторожно похлопал девушку по щекам:
– Ань, очнись
Она приоткрыла глаза и слабо поинтересовалась:
– А вы кусаться не будете?
Ну, по крайней мере, она поверила, что мы вампиры:
– Не, мы не кусаемся! – я поспешно начал её заверять.
– Ага, – поддакнул Вовка. – Мы не кусаемся – мы сразу глотаем!
Аня опять сползла в обморок.
Господи, ну что ж она такая нервная?!!
На это раз хлопанье по щекам ни к чему не привело. Я решил действовать кардинально:
– Вовка принеси воды.
– Андрей, у тебя уже приходы, да? Сам же говорил, что набрать не во что!
– А ты пофантазируй, придумай, что-нибудь! Ничего не сделаешь, голову оторву.
Вовка скептически хмыкнул, смерив меня взглядом, развернулся и направился в ванну.
Через пару минут оттуда раздался жуткий грохот и Вовка появился в комнате. Весь такой радостный, сияющий. В руках он держал отломанную раковину… сток он не затыкал, а просто завязал узлом…
М-мда, заставь дурака богу молиться… так у бедного Дракулы ни одной целой ванной комнаты не останется…
Я поднял с пола отпавшую челюсть и поинтересовался:
– А чем это ты так грюкал?
– Так она ж, зараза, к стене цементом приклеена была!
М-мда, картина достойная пера художника или кисти писателя… Тьфу, блин, наоборот! Короче, видок, конечно тот еще: Анюта – на полу, в обмороке, я на коленях рядом с ней и Вовка, застывший в позе мировой скорби, прижимая к груди оторванную раковину, наполненную водой.
И вот, в самый напряженный момент, когда Вован присел на корточки, чтобы я мог дотянуться до воды и побрызгать на Аню, раздался жуткий грохот, словно что-то ба-а-альшое такое врезалось в дверь (ту самую – непробиваемую). Дверь медленно упала на пол, а в проеме показался кто – то смутно знакомый. Кто – то, настолько знакомый, что Вовка выронил раковину. Слава богу, не опять мне на ногу. Я подхватил Аню, но раковина уже разбилась, вода разлилась по полу, несколько капель попало ей на лицо.
Она беспокойно мотнула головой, но в чувства не пришла.
Мужчина, стоявший у обломков двери (высокий, жгучий брюнет) брезгливо отступил на шаг (вода подобралась к его сапогам, грозила замочить плащ – черный, между прочим) и насмешливо хмыкнув, бросил:
– Н-ну, вы так и будите стоять… гм, сидеть… памятниками самим себе? Или может пойдем отсюда?
Я вскочил на ноги. Вот блин! Все брюки ниже колен – насквозь мокрые! «А ты чего ждал, Андрюшенька? – ехидно поинтересовался внутренний голос. – Постоял бы еще минут двадцать на коленях, может еще чего – нибудь намокло».
Вовка неспешно отряхнул ладони и бросил:
– Слышь, Черный плащ, а мы тебя везде ищем! А ты тут как тут! Как ты нас нашел?
Мужчина, хотя нет, это был парень лет двадцати шести, смерил Вована взглядом и бросил:
– Я всегда чувствую свою кровь.
Не, я, конечно, понял, что он подразумевал напиток из чаши, но Вовка был как всегда в своем репертуаре. Он широко распахнул руки и радостно воскликнул:
– Свою кровь?! Ну, здравствуй, папа!!!
«Черный плащ» поперхнулся и процедил, медленно наливаясь кровью:
– Если бы у меня был такой сын, я бы удушил его в колыбели.
– Жа-а-аль, – протянул Вовка. – А то мама рассказывала, что ты был разведчиком, погибшим при исполнении…
Вот брехло! Его отец был летчиком! Черный плащ недовольно поморщился и бросил:
– Так вы идете?!
– Идем, идем, – пробурчал Вовка. – Пошли, Андрюх?…
Мама всегда говорила мне, что бы я никуда не ходил с незнакомыми дядями и тетями:
– Пошли, – согласился я, – Только… Я хотел бы знать ваше имя, сударь…
Я хотел сказать последнее слово чуть насмешливо, но в последний момент почему – то передумал.
Парень изменился в лице. У него в глазах на несколько секунд вспыхнул… я бы сказал… испуг, но потом он совладал с собой, стал в горделивую позу a-la Zorro и слегка насмешливо заявил:
– А разве я не представился, господа? Прошу простить мне этот промах…
– Ближе к делу, – нетерпеливо оборвал его Вовка.
– Я – Влад Цепеш-Дракула Валашский.
Я чуть не выронил Аню… они, что, клонируются???
Даже Вовка мгновенно утратил все свое ехидство и только и смог просипеть:
– Правда?!
Дракула номер два надменно процедил сквозь зубы:
– У меня много недостатков, сударь, – м-мда, я еще не слышал, чтобы в такую короткую фразу вложили столько презрения! – но мое имя не покрыто позором лжи.
Интересно, а короче он это не мог сказать? Что – нибудь вроде «я в жизни не врал»?
– Андрюх, – задумчиво протянул Вовка, всем корпусом повернувшись ко мне, – как ты думаешь, он брешет?
– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Знаешь, я уже не удивлюсь, если в окошко влетит Питер Пен.
– Не – е, – заявил Вовка, – Питер Пен – это фантастика…
Похоже, господин Дракула не привык, чтобы о нем говорили как о мебели, не обращая внимания на его персону… Он, онемев от возмущения, переводил взгляд с меня на Вовку и только судорожно хватал ртом воздух.