— Как насчёт тебя?
— Как, как! Мне крышка. С ней покончили, значит, и со мной тоже покончат. Плевать мне на Уль-Кому, плевать на Бещель, плевать на Ор — чтоб его! — кини. Это моё прощальное слово. Слышите стук колёс? Сейчас этот телефон вылетит в долбаное окно, и
Я прошёл босиком к окну.
— С ним всё в порядке, — сказала она наконец. — Злится.
Она была очень осторожна. Не могла решить, как ко мне относиться. Я слегка раздвинул тяжёлые шторы, выглянул наружу. Хотя была уже глубокая ночь, на улице виднелись несколько фигур, как всегда. Время от времени мимо проезжала машина. В столь поздний час труднее сказать, кто там местный житель, а кто иностранец, такой видимый днём: цвета одежд затемнялись в свете уличных фонарей, а ссутуленность вкупе с быстрой ночной ходьбой размывали язык тела.
— Я хотел ещё раз сказать, как сожалею о том, что случилось, и убедиться, что у вас всё в порядке.
— У вас есть что мне сообщить?
— Вы имеете в виду, поймали ли мы того, кто это сделал с вашей дочерью? Мне очень жаль, миссис Джири, пока нет. Но я хотел у вас спросить…
Я ждал, но она, хоть и не вешала трубку, ничего не говорила.
— Махалии когда-нибудь рассказывала вам, с кем она здесь виделась?
Она лишь издала какой-то звук. Выждав несколько секунд, я продолжил:
— Вы знаете Иоланду Родригез? И почему мистер Джири искал бещельских националистов? Когда совершил брешь? Ведь Махалия жила в Уль-Коме.
Опять раздался этот звук, и я понял, что она плачет. Я открыл было рот, но мог только слушать её всхлипы. Слишком поздно, окончательно проснувшись, я осознал, что если наши с Корви подозрения верны, то звонить, возможно, следовало с другого телефона. Миссис Джири не разорвала соединения, так что через некоторое время я её окликнул.
— Почему вы спрашиваете об Иоланде? — заговорила наконец она. Голос у неё окреп. — Конечно, я с ней знакома, она подруга Махалии. Разве она?..
— Мы просто пытаемся её найти. Но…
— Боже, она что, пропала? Махалия рассказывала ей обо всём, как на исповеди. Что, из-за этого?.. Её тоже?..
— Пожалуйста, не надо, миссис Джири. Уверяю вас, что доказательств чего-то плохого нет, она могла просто на несколько дней уехать. Пожалуйста.
Она начала было снова, но взяла себя в руки.
— В полёте с нами почти не разговаривали, — сказала она. — Муж проснулся ближе к концу и понял, что случилось.
— Миссис Джири, Махалия здесь с кем-нибудь встречалась? Что вы знаете? В Уль-Коме, я имею в виду?
Она вздохнула.
— Нет. Вы думаете: «Откуда её матери знать?» — но я бы знала. Она не рассказывала мне подробностей, но… — Она собралась. — Был там кто-то, с кем она проводила всё время, но он ей не настолько нравился, чтобы речь могла зайти о близких отношениях. Говорила, что это слишком сложно.
Говорила, что это слишком сложно.
— Как его зовут?
— Неужели вы думаете, что я бы вам не сказала? Я не знаю. По-моему, она познакомилась с ним через политику.
— Вы упоминали Лишь-Кому.
— Ох, моя девочка всех их сводила с ума! — Она коротко рассмеялась. — Ранила и тех, и других, со всех сторон. И даже объединителей, так они называются? Майкл собирался всех их проверить. Найти их имена и адреса в Бещеле было легче. Мы ведь там и находились. Он собирался всех их проверить, одного за другим. Хотел их всех разыскать, потому что… кто-то из них это и сотворил.
Я пообещал ей сделать всё, чего она хотела, и, потирая лоб, уставился на силуэты Уль-Комы.
Позже, но слишком уж скоро меня разбудил звонок Дхатта.
— Чёрт, вы всё ещё лежите? Поднимайтесь.
— Через сколько вы…
Было утро, не такое уж и раннее.
— Я внизу. Давайте поторапливайтесь. Кто-то прислал бомбу.
В Бол-Йеане, возле крошечного эрзаца почтового отделения, в расслабленных позах стояли спецы из уль-комской сапёрной команды, приземистые и неуклюжие в своей защитной одежде, жуя резинку и переговариваясь с несколькими испуганными и почтительными охранниками. Визоры у сапёров были подняты и под углом свисали надо лбами.
— Вы Дхатт? Крутая штука, старший детектив, — сказал один, глянув на знаки отличия Дхатта. — Можете войти.
Он посмотрел на меня и открыл дверь в комнату размером со шкаф.
— Кто её обнаружил? — спросил Дхатт.
— Охранник. Шустрый парень. Айкам Цуех. Что? Что? — Никто из нас ничего не говорил, так что он пожал плечами. — Сказал, что ему не нравится, какова эта штука на вид и на ощупь, вышел к
— Старомодно?
— Нет, просто без причуд. Но сделано красиво. Не только son et lumiere [18]— эту штуку сделали не затем, чтобы кого-то напугать, её сделали, чтобы кого-то грохнуть. И я вот что ещё скажу. Видите это? Очень направленно. Соединено с тегом.
В бумаге виднелись остатки тега — красной полоски на внутреннем конверте с надписью по-бещельски «Тяните здесь, чтобы открыть».
— Кто бы это ни сделал, весь взрыв пришёлся бы ему прямо в лицо и снёс бы его с ног. Но для других опасности почти никакой: если бы кто-нибудь стоял рядом, ему разве что понадобилось бы заново причесаться. Направленный взрыв.
— Эта штука разряжена? — спросил я у Таиро. — Можно мне её потрогать?
Тот посмотрел не на меня, но на Дхатта, который кивнул ему, поощряя к ответу.
— Отпечатки пальцев, — сказал Таиро, но пожал плечами.
Я взял с полки шариковую ручку и вынул из неё стержень, чтобы не оставить где-нибудь отметок.