Наверняка фельдшер со "Скорой".
– Кто тут пострадавший? – зычно взывал врач.
– Сбежал, – коротко бросил Кис через плечо.
Он поехал в отделение, где написал, как того требовали правила, заявление. Отчетливо понимая, что грабителя не найдут никогда.
Дежурный опер, которому поручили проводить проверку по его заявлению, был еще той, старой закалки. Он разразился длинным монологом, не давая Кису вставить ни слова.
– Ты что же делаешь? Ты же не лох последний, сам с Петровки не так давно уволился! С такими деньгами один по улице поперся! Не знаешь разве, что у нас завал с уличными грабежами? Мы не то что их раскрывать – мы их штамповать не успеваем! Ты у меня уже за дежурство пятый, а время только к обеду! И что мне теперь прикажешь делать? Спасибо тебе за очередной висяк сказать? Да меня завтра с утра начальник как котенка носом будет во все это дерьмо окунать! А не дай бог, убийство! Тогда твой рывок недели две никто из ящика не достанет! Да что мне тебе объяснять, сам все понимаешь...
– Понимаю, не кипятись... Но тут другое. Кто-то точно знал, что именно у меня в портфеле лежит.
– С чего ты взял?
– Ну, сам сообрази: напал он на меня за сто метров от банка, причем на переходе: то есть, он не мог даже знать, сверну ли я в сторону банка. Тем не менее, он выбрал меня! Странно, не находишь? Далее. Такие разбойники грабят обычно женщин, – у них куда легче сумку с плеча сдернуть. Однако он всех женщин, что шли передо мной, пропустил. Продолжать?
– Хех... Ладно, убедил.
– Вот и хорошо. Так что посоображай на этот счет... Я заяву написал, теперь тебе решать – под попу положишь или искать будешь... Дело, понятно, почти дохлое, но если все же сумеете найти гада, то я вам хорошо заплачу. В частном порядке.
Алексей мало верил, что бывшим коллегам удастся что-нибудь сделать. Сказал так, для очистки совести...
Как сообщить об этом Александре – он даже не представлял. Более полумиллиона долларов улетучились в прямом смысле по воздуху, в одно мгновенье. Годы трудов – в одно мгновенье...
Пропали не просто деньги – пропало новое жилье для их семьи; пропала Сашина однокомнатная квартира на проспекте Мира и дача Алексея... Как сказать об этом Александре?! Научите меня кто-нибудь – как сообщать о подобных вещах?!! Да не какому-то там потерпевшему, а любимой женщине?! Которая ждет ребенка – вашего ребенка?!!
Он решительно не знал, как об этом сказать. И не сказать было нельзя. О нет, не от повышенной честности, отнюдь! Если бы Кис мог, он бы непременно утаил от нее эту жуткую правду!
Да только как ее утаишь, когда сделка расстроилась и никакой квартиры у них теперь не будет...
Делать нечего, он сказал.
– Не нравится мне это... – отреагировала Александра.
– Было бы странно, если бы понравилось...
– Я не о том. Плохо начинается моя беременность... Дурной знак. Может, прервать, пока не поздно?
– Саша, ты что?! В самом деле, неужели ты веришь в эту чепуху?
– Это наблюдения, мои личные. Если что-то не заладилось с самого начала – значит, ты не в ту сторону пошел, не по тому пути. Иными словами, тебе это и не надо делать... Или еще время не пришло.
– По-моему, это слабость, Саша. Извини. Она хмуро посмотрела на него.
– Ты просто не понимаешь... Ты не веришь в знаки.
– Саша, какие, к черту, знаки? Ты Кастанеды начиталась?!
– Это мой собственный опыт!
Алексей понял, что сейчас они поссорятся. Он заставил себя успокоиться, прогнать неуместное раздражение. Вдох-выдох, сбрасываем негатив.
– Я понимаю тебя, – произнес он раздумчиво. – Ребенка мы с тобой не планировали.
– Ребенка мы с тобой не планировали. Беременность пришла поздновато и случайно. И хотя и ты, и я – мы оба мгновенно решили, что так тому и быть, ты все-таки иногда задаешь себе вопрос, правильно ли сейчас решаться на роды... Да?
Она ответила не сразу, но все же ответила:
– Да.
– И сейчас это негативное событие наложилось на твои сомнения. Ты решила, что это знак против. Потому что в твоем мозгу есть какие-то сомнения, какие-то не до конца разрешенные аргументы против. Так?
– Так...
– Саша, я ничего не понимаю в знаках. Кастанеда на меня навеял глубокий сон при чтении. Так что я в этом вопросе полный профан. Придется тебе самой делать выводы. Но вот скажи мне: мы с тобой предохранялись, верно?
– Да.
– Мы считали, что ребенок, наш с тобой общий ребенок – это мимо, это мы проехали, поезд ушел. Так?
– Да.
– И вдруг, несмотря на все меры, ты забеременела. Теперь скажи – это знак или нет?
Она молчала.
– Подумай. Ты этому обрадовалась. И я тоже. Вопреки всему. Так это знак или что?
– Наверное...
– Как будто ребенка нам бог послал. Или кто там заправляет нашими судьбами? Лично у меня было именно такое чувство...
– У меня тоже...
– И вдруг такая неприятность, ограбление. Огромная неприятность. Это удар для меня и для тебя, спору нет. Но скажи, Саша, когда ты заболеваешь, то ты принимаешь это как знак? И смиряешься с судьбой, которая намекнула тебе, что кранты? Или ты все-таки идешь к врачу и пьешь таблетки?
– Алеш, ну что ты глупости говоришь... Конечно, иду к врачу! И пью таблетки...
– Ага, значит, ты не считаешь, что болезнь – это знак судьбы и пора помирать?
– Ладно, сдаюсь. Ты прав.
– Тем более что мы с тобой живы, здоровы, и наш малыш ведет себя на пятерку...
– Да...
Она вдруг расплакалась, уперевшись лбом в его плечо.
– Ну что такое? – ласково спросил он. – Что не так?
– Все так... Я люблю тебя... ты очень хороший...
– Это повод для слез? – усмехнулся Алексей.
– Нет, – Александра хлюпнула носом. – Для любви...
– Вот и отлично. Значит, выбрасываем всякие глупости из головы?
– Да...
– А над остальным я постараюсь поработать. Если этот божок, который, прорвавшись через все наши предохранительные защиты, подкинул нам ребенка, то он нас и не оставит. Он должен работу довести до конца! Люди это плохо умеют, но зато боги на то они и боги, чтобы быть совершенными! Согласна?
Александра улыбнулась сквозь слезы.
– Бог, – продолжил Алексей, – он же не при советской власти воспитан, чтобы быть халтурщиком! Он не повесит пиджачок на спинку стула, а сам рванет по магазинам, делая вид, что ушел на каких-то ничтожных пять минут... – Он пытался удержать ее улыбку, не дать ей ускользнуть, не позволить Саше вернуться к тем словам, с которых начался их разговор. – Бог – это что-то такое высшее, верховное, умное, всезнающее и всевидящее... Правда? И, следовательно, подарив нам ребенка, он будет нас опекать и дальше... Он должен нам помочь, Саша!
Алексей очень хотел, чтобы она ему поверила. Она оторвалась от его плеча, вытерла глаза и нос и, всхлипнув напоследок, спросила:
– Как ты думаешь, ты сможешь найти грабителя?
– Постараюсь.
– Ты всегда находил, Алеша... – Она с надеждой посмотрела на него.
Алексей не выдержал этот взгляд – девочка, ожидающая чуда. Он отвернулся. Он не мог пообещать ей чудо. Он же не бог.