– Нет, нет, не извиняйтесь, вы как раз вовремя меня разбудили! Я сейчас принесу ведро…
– Наше ведро… У меня есть наше ведро… – Путешественник вылез из машины и позвал: – Альма! Альма!
Из‑за каменного столба ворот вышла крупная овчарка с белым треугольником на груди. Она торопливо бросилась к багажнику машины, ткнулась пастью в какие‑то зажимы, щелкнула ими и подошла к хозяину, держа в зубах помятое ведро. Путешественник прошел во двор и открыл кран. Альма поднесла ведро под струю воды, а когда оно наполнилось на три четверти, понесла его к машине.
Ведро было очень тяжелым для собаки, передние лапы ее дрожали от напряжения, но воду она не расплескала. Хозяин собаки налил воду в радиатор, наполнил большой термос. Собака вскочила на сиденье рядом с ним, машина тронулась. Я вышел на улицу и проводил ее глазами. «Честное слово, – сказал я самому себе, – но звонила мне тоже эта собака! Как только она дотянулась до кнопки?..»
Раннему звонку я был рад, так как сегодня предстоял очень хлопотный день.
Прежде всего нужно было по раньше поехать на работу, где мне обещали выдать отпускные деньги, потом заехать в питомник за гибридными семенами, зайти на почту, побывать в трех магазинах. Наскоро позавтракав, я вывел велосипед на улицу, запер ворота и поехал.
Велосипед бесшумно катил по тонкой дорожной пыли шоссейной обочины, изредка подпрыгивая на камнях. Минут через двадцать я уже был бы у цели, как вдруг впереди, у съезда на мост, увидел беспорядочное скопление машин. Путь был закрыт. Я подкатил поближе, и мне бросилась в глаза знакомая машина. Но в каком виде!
Налетев с размаху на придорожные бетонные столбики, она повалила три из них и замерла, как наколотый на булавку большой черный жук. Радиатор был разбит, земля вокруг – в лужицах из воды, масла, горючего…
Водителя уже вытащили из кабины, положили в сторонку на траву. Когда я подъехал, его бережно поднимали, чтобы перенести в стоящую рядом машину «скорой помощи».
– Что с ним? – спросил я у врача. – Он жив? Врач ничего не ответил.
– Как жаль, – вырвалось у меня, – такой крепкий парень! И вдруг…
– Вы что, знаете его? – спросил один из шоферов.
– Нет, но он утром у меня воду в радиатор доливал.
Меня окружили.
– Когда это было?
– Минут сорок назад, не больше…
Особый интерес к моему рассказу проявил высокий лейтенант милиции. Он провел меня к машине и широко распахнул дверцы.
– Где термос? – строго спросил он, – Он висел у него через плечо, на тонком черном ремешке…
Лейтенант бросился к уже отъезжавшей машине «скорой помощи» и спросил у врача про термос.
Тот отрицательно покачал головой.
– А что с собакой? – спросил я.
– С собакой? С какой собакой?
– Никакой собаки не было, никакой! – заговорили вокруг.
– Да эту ли машину вы видели? – спросил лейтенант.
– Была, была собака! – неожиданно произнес дочерна загорелый старик, подошедший к нам со стороны бескрайнего, уже убранного поля. – Была, сам видел… Как машина врезалась, так из нее пес как выскочит! И в зубах что‑то держал – флягу вроде какую, на ремешке… И бегом, бегом! Меня увидел, я вон где стоял, – старик показал рукой на стог сена, за которым раскинулась зеленая роща, – увидел меня и в сторону свернул. Вон куда побежал…
– На всякий случай я ваш адресок запишу, – сказал мне лейтенант. – И не заметили ли вы?.. Водитель как, пьян не был?
– Нет, не думаю… Утро раннее… Нет, не был.
Со стороны города раздался шум мотоциклетных моторов. В клубах РЫЛИ к нам приближалось несколько мотоциклов. Это были пограничники.
Они окружили машину, и майор‑пограничник сказал:
– Она! Смотрите на номер… Вот куда ее занесло!.. Протокол уже составили? – обратился он к толпе. – Где пострадавший?
– Увезли в город, – доложил лейтенант милиции. – Врач говорит – безнадежен… Все обмеры произвели, адреса свидетелей записаны, фотоснимки сделаны.
– К машине приставить охрану! – приказал майор. – Кто шофер грузовика?..
Ну‑ка, давайте трос, машину в кювет!.. И разъезжайтесь, товарищи.
Люди стали расходиться. Один из грузовиков уволок останки машины в неглубокий придорожный ров. И то, что произошло вслед за этим, очень трудно поддается описанию.
Едва разбитая машина тронулась с места, как перед моими глазами возник мой дом. Возник с такой ясностью, с таким обилием подробностей, что заслонил все окружающее. Мне казалось, что я могу пройти в глубь своего двора, к сараю.
Вот я иду по сосновым стружкам, устилавшим пол сарая… И я почувствовал запах смолы… Вот я возвращаюсь, что‑то ищу. Да, ищу!.. Я не могу, найти своего Сибиряка, худенькую голосистую собачку, доставшуюся мне от прежних хозяев. Да, да, Сибиряка нет… Меня что‑то тревожило с раннего утра… Но куда он запропастился?..
И я «бродил» по дорожкам своего сада, пока не споткнулся о что‑то, что было совершенно невидимым и что никак не могло лежать на совершенно ровной песчаной дорожке.
Я наклонился, ощупал землю, теплую, рассыпчатую, переплетенную корнями, с торчащими острыми соломинками. Я не видел эту землю, но внутренним глазом ощущал, представлял ее. Нет, я не дома, я, видимо, где‑то в поле, возле потерпевшей аварию машины, где‑то в поле… Да, да, грузовик дернул автомашину, и что‑то произошло… Уйти, уйти с этого проклятого места!.. А вот и солнце! Я не видел его, чувствовал только его тепло, но когда поднял голову, то диск солнца, темно‑красный и ярко очерченный, проглянул сквозь очертания тех предметов, которые я, казалось, видел, но которых в действительности вокруг меня не было. Я побрел прямо на этот диск солнца.
Шел осторожно, спотыкаясь на каждом шагу. Вот показалась роща, та самая роща, в которой, по словам старика, скрылась Альма. Роща появилась смутным пятном, но она была настоящей, не наваждением, как все остальные картины. Я резко повернул голову – и роща исчезла. Да, да, это настоящая роща! Вот она все яснее и яснее…
Я пришел в себя возле рощи. Мир снова стал на свое место. Теперь я видел все вокруг, видел далеко и ясно. Вот дорога, мост и разбитая машина в кювете. А вокруг люди… Они расходятся в разные стороны от моста. Нет, они не идут, они ползут… Я различил кружащегося на одном месте старика крестьянина.