Казалось, вот-вот полетят искры, ибо воздух был наэлектризован энергией духовного предназначения — пусть даже не исполненного, — и любви — пусть даже утраченной навсегда. Остро ощущался запах иронии. Вот она — роза его жизни, но он никогда не будет любоваться ее красотой. Никто не оценит ее аромат, и драгоценная роза увянет — так и не познав восхищенного взора, плененного ее красотой и природным изяществом.
Их контракт таил в себе огромные возможности, и от осознания этого его сердце сжималось, душа рвалась на части. Подавленный, он молча сидел на белом стуле в Доме Любви. Когда образ Элони начал меркнуть, Майкл Томас помимо воли закричал:
— НЕТ! Пожалуйста, не уходи! Пожалуйста! — Майкл чувствовал, что больше никогда ее не увидит. Хотелось побыть с ней: еще несколько минут.
— Майкл, дела не всегда обстоят так, как кажется, — вот такие прощальные слова… опять эта ангельская нелепица.
Великолепная и неотразимая женщина, потенциальная любовь Майкла Томаса растаяла перед его глазами, бросив на прощание лишь тривиальную фразу, которую он уже устал слушать. Вместе с ней растаяли и последние надежды на человеческую жизнь. Он наблюдал, как мечты о счастье с треском разбиваются о скалы так называемого духовного предназначения.
Объятый горем, Майкл словно окаменел. Он не мог пошевелиться. Несколько часов кряду Майкл Томас сидел, как статуя, глядя прямо перед собой в слабой надежде, что эта дивная сущность снова появится в том самом месте, откуда исчезла, — в месте, которое стало священным уже в силу того, что она там была. Он молил Бога, чтобы тот позволил ему провести с утраченной любимой еще хотя бы несколько минут.
День подходил к концу. Комната озарилась отблесками заката, затем померкла. Наконец все погрузилось во тьму, такую же непроглядную, как безлунная ночь за дверями дома или безотрадная тюрьма его сердца. Он сидел в тишине и во мраке, — самое подходящее место для того, кто потерпел полное и безоговорочное поражение. В душе совсем не осталось радости. Если раньше духовное путешествие дарило Майклу безмятежность и умиротворение, то теперь осталось только темное, болезненное, зудящее, тошнотворное, мучительное ощущение утраты. Совершенно истощенный этой душевной болью и осознанием невосполнимой потери, Майкл наконец задремал. Во сне он снова и снова видел мучительные сцены этой потрясающей и трагической встречи.
Сердце Майкла было разбито.
* * *
Рассвет нового дня залил комнату светом. Майкл обнаружил себя на стуле, где он провел всю ночь. Казалось, что он пробежал марафонскую дистанцию: все суставы ныли — но не от движения, а оттого, что он много часов просидел в одной позе. Он чувствовал, что нужно поесть, но голода не ощущал. Майкл заставил себя подняться со стула и пойти в свои покои.
Как обычно, на столе его ждала пища, и он поел — машинально, не замечая красоты вокруг себя и не ощущая вкуса блюд. Позавтракав, он направился в спальню, где стояла свежезастеленная кровать, на которой никто не спал. Он открыл шкаф. Там лежали дары, с любовью преподнесенные ему ангелами, в чьих домах он гостил и учился.
Майкл Томас ощутил в себе грустную мудрость. Ему вспомнился собственный вопрос к Белому: «Смогу ли я отличить, что является наивысшим благом для всех?» Теперь он понял, в чем смысл этого испытания. Все его существо взывало о том, чтобы немедленно вернуться на Землю. Для этого нужно только закрыть шкаф, выйти из дома и повернуть налево, а не направо. Он это знал. Тем самым он выкажет намерение прекратить путешествие и вернуться. Белый сказал, что такой поступок не сулит ни осуждения, ни вины, ни, естественно, просветления.
Майкл твердо знал, как будет правильно. Даже Элони сказала, что они все гордятся им. Майкл подумал, что ей, наверное, тоже очень тяжело на душе.
И все же она поощряла его идти дальше. Он знал, в чем наивысшее благо для всех. Повернув налево, он будет служить только себе, удовлетворяя собственную жажду любви. Белый предупреждал, что способность Майкла отличать истинное от ложного обострится, и это так. Он не сомневался, какая дорога верная, но его непреодолимо влекла другая. Сердце настойчиво взывало, чтобы он уступил и пошел назад. От этого никому не будет вреда, а Майкл сможет продолжить свою жизнь и отыскать Элони. Им будет хорошо на Земле.
Он взял карту, прижал ее к груди и, закрыв глаза, вспомнил свое пребывание в синем доме. Он медленно облачился в доспехи и насладился ощущением силы, которое они ему дают. Майкл вознес хвалу Богу и поблагодарил Его за этот драгоценный символ. Он взял в обе руки щит и прижал его к груди, всей душой ощущая, что он для него значит. Затем Майкл повесил щит на доспехи, где он не мешает в походе, но в случае необходимости всегда оказывается под рукой. Словно воин, готовящийся к сражению, он выхватил меч и сделал несколько размашистых выпадов для разминки. Острие со свистом рассекало воздух. Он вспомнил церемонию в оранжевом доме. Вспомнил, что символизирует этот меч. Затем он воздал хвалу мечу и бережно заправил его в ножны. Майкл расправил плечи и решительно вышел из комнаты.
Белый ждал у дверей. Увидев меч, щит и доспехи, ангел сразу понял намерения Майкла. Улыбнувшись, Белый поклонился воину, молитвенно сложив руки перед собой, — но Майкл так и не понял, сколько почтения было в этом жесте. Ангел спросил:
— Майкл Томас с Чистым Намерением, как ты себя чувствуешь?
— Это очень трудно, Белый. Ты был прав. Я и не думал, что может быть настолько тяжело. До сих пор неприятно вспоминать… но я знаю, что уместно и правильно. Пожалуйста, проведи меня, я хочу уйти отсюда. Этот дом не навевает приятных воспоминаний.
— Так и должно быть, — Белый отвернулся и повел Майкла к выходу. На ходу он сказал, не оборачиваясь: — Путь еще не закончился, мой друг. — Ангел уже парил по широкому коридору, ведущему к двери.
— Я знаю, — подробностей Майкл, конечно, не знал, но интуиция подсказывала, что ему предстоит еще много сделать и пережить по дороге, хотя остался всего один дом. И опять интуиция его не обманывала.
Пока Майкл надевал туфли, Белый стоял у самого порога. Майклу не очень нравились воспоминания, связанные с белым домом. Он был рад, что уходит отсюда, так что Белый правильно предсказал его ощущения. Ангел знал, что чувствует Майкл, и не осуждал его за это. Нет, он испытывал благоговейный трепет перед этим человеком. Остальные ангелы не ошиблись: Майкл отличался от прочих людей. Возможно, он сможет… если, конечно, сумеет пройти последний участок пути. Его интуиция достаточно сильна, а решимость еще сильнее.
Майкл обулся и на несколько шагов отошел от крыльца. Остановился и стал лицом к двери. Белый обратился к нему, стоя у самого порога, поскольку выйти наружу не мог:
— Майкл Томас с Чистым Намерением, нет большей любви, чем эта: когда мужчина приносит в жертву свое сердце ради блага мира. — Белый улыбнулся Майклу и медленно закрыл дверь. Последние слова он произнес едва слышно, когда дверь уже почти захлопнулась: — Не все так, как кажется. Увидишь. Увидишь. Тебя горячо любят…
Майкл медленно и устало побрел по тропинке, ведущей к дороге. Этот дом не стал его любимым, к тому же Майкла уже начала утомлять фраза, которую тут так часто повторяют. Ему казалось, что этот белый дом высосал у него уйму сил, но на самом деле Майкл получил здесь намного больше, чем в других домах. Он долго стоял у белых ворот, поглядывая то налево, то направо. Наконец он открыл ворота, вышел прямо на середину дороги и застыл. Затем он повернулся налево и закрыл глаза, изо всех сил удерживая себя от того, чтобы сделать шаг. Он совершил импровизированный ритуал.