Коскинен видел, что тревога все еще владеет ей и хотел рассеять ее. Но язык его заплетался.
– Прости, – сказала она немного погодя, – но меня столько раз били и пытали, что я уже не могу поверить в Санта‑Клауса.
– Даже если папа Абрамс наденет белую бороду и войдет сюда? рассмеялся он.
Она хмуро улыбнулась и потрепала его по руке:
– Пит, ты очень необычный человек.
Послышались легкие шаги Ли. Коскинен поднялся и посмотрел на приближающуюся девушку. Он думал, что она так красиво и он несомненно влюбится в нее…
– Позавтракали? – спросила она. – Хорошо. Тогда идем со мною. Вы, разумеется хотите вымыться и спать.
– Только не спать, – сказал Коскинен. – ведь мы приняли возбуждающего.
– О, я забыла. Тогда я покажу вам наш дом и предложу какие‑нибудь развлечения.
– Ты так добра к нам.
Глаза Ли стали серьезными.
– Ты же друг Дэйва, Пит. Он много рассказывал нам о тебе. И ты уже успел сделать на Земле много хорошего.
– Я? Когда?
– Благодаря тебе уничтожен этот проклятый Кратер… и вероятно, китайцы, проникшие туда. – она тряхнула головой и волосы ее растрепались. – Я до сих пор не могу поверить, что это произошло.
– Это только случайность. Я спасался от агентов и…
– Идем. – она взяла его за руку и повела. Вивьена молча пошла за ними.
Эскалатор повез их наверх. Коскинен считал, что его номер в отеле и апартаменты вивьены В Кретаре – это верх роскоши, то то, что он увидел здесь, повергло его в изумление. Он минут пять осматривался вокруг, стараясь придти в себя. Затем, раздеваясь, он заметил цепь на своей шее. – Нужно снять ее, – подумал он, но тут же забыл об этом.
Переодевшись в свежий костюм, он вышел в соляриум, где его ждала Ли.
– Идем на улицу, подождем Вивьену, – продолжила она. – Сегодня такой чудесный день.
Они прошли на террасу и подошли к парапету. Ли облокотилась на парапет и смотрела на залив. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Ви остановилась на этом же самом месте, – вспомнил он.
Коскинен полной грудью вздохнул чистый воздух.
– Ты права, – сказал он. – На улице хорошо. Пожалуй на Марсе нам больше всего недоставало этого – земного воздуха, солнца, ветра.
– Но разве там не также?
– Ничего подобного. Днем воздух такой прозрачный, что кажется, что между тобой и горизонтом ничего нет. Вакуум. А ночь опускается внезапно. Никаких сумерек. Звезды загораются как яркие фонари. И тишина такая, что слышан скрип камней, сжимающихся от холода. Или пыльные бури, поднимающие облака пыли в древних долинах. А весна, когда в лучах жаркого солнца тают полярные … и потоки воды вновь оживляют леса – странные маленькие корявые деревья, тянущие к солнцу свои сучья‑щупальцы, на каждом из которых сидит лист длиной в целый ряд. И эти листья окрашены в самые разнообразные цвета зеленые, золотые, красные, голубые… и все они танцуют по ветру, как будто от радости…
– он очнулся от воспоминаний. – Простите, мне показалось, что я снова на Марсе.
– Ты хочешь снова туда вернуться? – спросила Ли.
– Да. Со временем. У нас там много друзей среди марсиан.
Дэйв тоже говорил об этом. А ты уверен, что слово друзья подходит к этому случаю?
– Мне трудно объяснить, но между нами и марсианами было что‑то, и теперь, когда прошло столько времени, я уже сам не очень понимаю, что же связывало нас.
– Я постараюсь понять, – сказала она. – Расскажи.
– Хорошо, – сказал он, внезапно охваченный энтузиазмом. – В следующей экспедиции обязательно должны быть женщины. Мы не могли провести новые исследования так как не представляли землю полностью.
Чтобы установить полные отношения с марсианами нужна полная ячейка человеческого общества – мужчина, женщина, ребенок. Видишь ли, они общаются между собой не только при помощи слова. У нас на Земле тоже есть много способов общения помимо слов, но все они не систематизированы, не развиты. Для марсиан общение – это функция всего организма. У них развит язык прикосновений, музыкальный язык, язык хореографии – и еще много языков. И они не являются эквивалентами друг другу, как наш язык слов и письменный язык. Но они перекрывают разные области описания объекта и поэтому, если они используются одновременно, ты можешь представить насколько полной можно описать объект.
Мы далеко продвинулись в изучении марсиан за пять лет. Но если мы хотим продвинуться дальше в следующей экспедиции, там должны быть люди разного пола, возраста, разных рас, культуры…
– Теперь я начинаю понимать, почему тебя любил Дэйв, – сказала она, – ты неисправимый идеалист.
– Он с удивлением взглянул на нее.
– Я не хотел, чтобы ты так подумала.
– Я очень хочу узнать все о Марсе, о том, что ты там делал, что изучал, что открыл. Дэйв там мало было дома, что я не успела расспросить его. Но мне хочется это знать. И когда‑нибудь самой оказаться на Марсе. Ты так живо описал мне Марс. Теперь я смотрю на небо, я вижу красную точку и знаю, что это МИР и дрожь охватывает меня.
Как будто передо мной раздвигаются границы вселенной. Спасибо тебе за это, Пит.
Его озадачило то, что они так быстро подружились, более того, в их отношениях появилось нечто интимное.
– Вероятно, это произошло потому, что мы находимся в стрессовой ситуации и наши защитные барьеры рухнули, когда мы почувствовали, что находимся среди друзей. И мы оба любим Дэйва, которого я знаю, как себя. – затем он забыл об этом. Все это такая ерунда по сравнению с красотой дня.
Внезапно Ли рассмеялась:
– Ты должен извинить меня, Пит. Но я входу в состав Комитета Защиты Мира и мы собираемся возобновить Ралли Освобождения, если тебе это что‑то говорит. Сегодня у нас встреча, а я не рискую именно в этом время вызывать к себе внимание тем, что не буду на ней присутствовать.
Он согласился с нею, хотя и с большим сожалением. И после того, как она ушла, он стал осматривать дом. В конце концов он забрел в грандиозный зал, который служил библиотекой. Хорошо, подумал он, здесь, по крайней мере я смогу убить время.
Вивьена уже была здесь и читала. Она была в белом платье и это напомнило ему тот вечер, когда он впервые встретился с ней. Ему стало стыдно, что он забыл о ней.
– О, – сказала она небрежным тоном, и ты здесь?
– Почему же ты не пришла к нам? – спросил он. – Мы уже решили, что ты легла спать…
– Нет, я выходила на террасу, но вы так оживленно беседовали, что я решила не мешать вам.
– Ви! Мы же не обсуждали никаких секретов! Мы просто болтали!
Ее губы сжались в улыбке:
– Разумеется, я знаю. Какие у вас тайны?
– Тогда почему же?
Улыбка погасла на лице Виьвены. Она отвернулась.
– Я знаю, что меня вышвырнули из своего класса, а я имею достаточно гордости, чтобы не делать вид, что ничего не произошло.
– О чем ты говоришь, Ви? – воскликнул он. – Ты же видишь, что тут об этом никто не думает, все относятся к тебе, как к другу!
– Возможно. Хотя я имела в виду не это. – ее тон резко изменился.
– Послушай, Пит.