– Девушка останется здесь, – предупредил Коскинен. – Вдруг ты решишь обмануть меня. А она такая же упрямая, как и я. – И Коскинен вылез из убежища.
Шеф СБ был в замешательстве. Он провел рукой по седым волосам.
– Во что ты играешь, Коскинен? Чего добиваешься?
– Сначала освобождения моих друзей.
– Но им грозит опасность!
– Не лги. Если есть опасность, то достаточно полицейского охранения. Так как ты все еще держишь ее у себя, то я могу предположить, что ты с ними уже успел сделать. А второе, что я хочу это то, чтобы вся информация о генераторе, была бы опубликована. Тогда никому не будет угрожать опасность и можно будет не держать их в тюрьме.
– Что? – Маркус был таким взбешенным, что агенты пододвинулись к нему. Он жестом отозвал их прочь и посмотрел на Коскинена. – Ты сошел с ума. Ты сам не знаешь, что говоришь.
– Так объясни мне.
– Ведь каждый преступник будет недосягаем для полиции…
– Но и каждый честный человек будет недосягаем для преступников.
Если разработать карманный вариант, то будет покончено с преступлениями против личности. Конечно, тогда будет труднее покончить с преступниками, но общество в целом выиграет больше.
– Может быть. Но произойдет еще кое‑что. Протекторат. Ты хочешь, чтобы снова произошла атомная война?
– Протекторат больше не нужен.
– Этот экран может выстоять против атомной бомбы?
– Пожалуй, нет. Во всяком случае, не против прямого попадания. Но более мощный генератор выдержит. Каждый город будет снаряжен генератором, который будет включаться при обнаружении ракеты в полете.
Правда, останется опасность взрыва бомб изнутри, но с нею проще бороться.
– В мире биллион китайцев, Коскинен. Биллион – ты можешь оценить эту цифру? Мы еще живем на земле только потому, что мы можем уничтожить их быстрее, чем они нас. Если наше оружие будет такое же, как у них, или слабее…
– О, тогда достаточно включить защитный барьер. И тогда орды, идущие через Берингов пролив будут тебе не страшны, если ты боишься их.
Их легко заставить остановиться – и без единого выстрела. Потенциальный барьер от генератора, установленного на дне моря…
***
Лицо Маркуса изменилось. Может он кое‑что понял? Надежда вспыхнула в душе Коскинена.
– Послушай, – продолжал он, – ты упустил самое главное. Война не только станет бессмысленной – ее будет невозможно начать. Чтобы организовать войну, нужно твердое правительство и послушное население.
А когда будет защитный барьер граждане страны будут чувствовать себя в безопасности и ни одно правительство, не удовлетворяющее их, не удержится у власти. Возьмем к примеру нынешнего диктатора Китая Ванга.
Буквально через месяц после появления барьера в Китае, Ванг будет вынужден скрыться под защитой собственного барьера, и китайцы будут ждать вокруг, когда он умрет от голода.
Маркус наклонился вперед.
– Ты понимаешь, что то же самое может случится и у нас?
– Разумеется.
– Значит ты стремишься к анархии?
– Нет. К свободе. Ограниченное в правах правительство и независимость индивидуума. Я хочу, чтобы каждый гражданин имел возможность сказать «нет», если он того желает, и чтобы он не боялся последствий. Разве это не идеал, к которому стремится Америка? Конечно, мир придется немного переделать, но это маленькая цена за возвращение к принципу Джефферсона: «Дерево свободы нужно время от времени орошать кровью патриотов и тиранов» – ты помнишь? Я лично считаю, что для сравнения достаточно только крови тиранов.
Коскинен понизил голос:
– Я понимаю, что очень трудно признать свою работу бессмысленной.
Коскинен понизил голос:
– Я понимаю, что очень трудно признать свою работу бессмысленной. работу, в которую ты веришь. Но при переходе мира в новое качество работы хватит всем. Ведь мир снова начнет жить, а не прозябать.
Маркус стоял неподвижно. Ветер шевелил его волосы. Коскинену очень хотелось, чтобы ветер Земли коснулся и его лица. Солнце опустилось ниже. Наконец Маркус поднял глаза и вздохнул:
– Ну, хватит, дело зашло слишком далеко. Если ты не хочешь сдаться, то тем хуже для тебя.
Коскинен хотел ответить, но не мог. Сожаление и гнев овладели им.
Он вернулся к Вивьене.
Вивьена включила лампу в бункере, где уже стало темно, а затем встала на колени перед контейнером, где находились припасы. Он покачал головой и сел. Слабость навалилась на него.
– Поешь, – настаивала Вивьена. – Конечно, это не тот ужин, что я обещала тебе…
– Как бы мне хотелось почувствовать капли дождя, – вздохнул он.
– Ты уже не надеешься увидеть дождь, – резко выпрямилась Вивьена.
– О, надежда у меня есть. Надежда – это все, что у меня осталось.
– Он откинулся назад и посмотрел на свои руки.
Вивьена закончила свою работу и ласково погладила его.
– Полежи немного, – сказала она.
Он не стал спорить и покорно положил голову ей на колени.
Сон обрушился на него, как удар.
– Дело не в этом, – ответила Вивьена, лицо ее было встревожено. Они притащили какую‑то машину.
Коскинен осторожно высунул голову из бункера. Яркие лампы отогнали ночь куда‑то далеко. Два громадных крана, как два динозавра возвышались над барьером. Вокруг суетились рабочие.
– Но что они собираются делать?
– Понятия не имею. Все, что у нас здесь есть, довольно много весит. Может они хотят нас перенести куда‑нибудь в более удобное для них место.
– Но, Пит… – Вивьена прильнула к нему. Он обнял ее за талию.
Немного погодя он ощутил, как страх покидает ее. – Ты совсем не боишься?
– Видит бог, нет, – засмеялась он.
Стрелы кранов начали опускаться. Невидимая оболочка была опутана цепями. И вот рабочий махнул рукой и стрелы начали подниматься вверх.
– О, кей, – сказал Коскинен. – Пора. – Он нагнулся над генератором, подкрутил ручку.
Поле расширилось. Цепи полопались и с грохотом упали на землю.
Краны качнулись. Коскинен вернул ручку в прежнее положение.
– Я мог бы опрокинуть эти чудовища, – сказал он. – но я не хочу причинять вреда рабочим.
– О, – дрожащим голосом сказала Вивьена, – ты великолепен.
Смятение вне барьера улеглось. рабочие отошли в сторону и на освещенное место вышел Маркус. Один.
– Коскинен, – раздался его голос, когда Пит включил переговорное устройство.
– Да? – Коскинен остался на месте. Он не хотел снова предстать перед Маркусом.
– Великолепная штука. Ты все еще хочешь сопротивляться?
– Да.
Маркус вздохнул:
– Ты не оставляешь мне выбора.
У Коскинена сжало сердце.
– Мне не хочется делать это, – сказал Маркус, – но если ты не выйдешь, я сброшу атомную бомбу.
Коскинен услышал возглас Вивьены. Его ногти впились в ладони.
– Ты не можешь, – крикнул он.