Они могут становиться невидимыми, могут убивать на расстоянии, могут проникать куда угодно. Они здесь, рядом с нами, и они жаждут нашей крови - крови людей, нормальных граждан великой страны! Но мы - мы не сдадимся! Мы победим, как побеждали всегда и везде!
В стране вводится чрезвычайное положение, и отныне долг каждого законопослушного гражданина - немедленно сообщать обо всех подозрительных личностях по горячим каналам связи. Более того, любой гражданин отныне имеет право убить любого индиго на месте - этим он совершит величайшее благо для своей страны и всей нации. Мы истребим эту заразу на корню, пока болезнь не стала неизлечимой!
– Ну что, сестрёнка Мэй, - губы Серпенты искривила злая усмешка, - что я тебе говорила? Теперь ты мне веришь? А ты, обезьяноподобная тварь, - обратилась она к стереоизображению генерала, - ты хочешь войны? Так ты её получишь!
Город умер, не успев даже вскрикнуть от боли. И над мёртвыми Развалинами, до краёв напоёнными Проклятьем Адского Пламени, завыл ветер - Горячий Ветер Пустыни…
– Что с тобой? - встревоженный шёпот Мерседес вырвал Диего из чудовищного в своей осязаемости сна. - Ты кричал… Что ты видел?
Рохо помотал головой, стряхивая остатки кошмарного видения. Приснится же такое… Давненько к нему не приходили вещие сны… Тот мир, который он описал в своём романе, ещё какое-то время напоминал о себе, а потом мало-помалу начал блекнуть, пока не растаял без следа. Этот мир жил теперь только на страницах многократно переизданных книг Диего, но крик из будущего смолк, и Рохо не мог сказать наверняка, услышан этот крик или нет.
Мерседес задремала, прижавшись щекой к плечу мужа, но сам Диего не мог заснуть. Он промаялся с полчаса, стараясь не шевелиться, чтобы не потревожить уснувшую жену, но потом всё-таки потихоньку высвободился - Мерседес только сонно вздохнула, - встал, и, осторожно ступая, вышел из спальни. Пройдя на кухню, Диего сделал себе кофе и закурил, глотая тёмный обжигающий напиток. Чета Рохо давно уже жила не в маленькой квартирке, а в собственном доме на берегу Магдалены, и у Диего был в этом доме свой кабинет, и кухня была куда просторней той, в которой Рохо когда-то работал над своим первым романом, но старая привычка пить ночью кофе, сдабривая его вкус сигаретным дымом, осталась.
Увиденное во сне тревожило - уж больно реальным был этот сон. Диего допил кофе, подошёл к окну и привычно отыскал еле различимые в густой ночной темноте очертания гор - там, за рекой. И тут он вдруг явственно ощутил - что-то не так. И через секунду понял, что именно.
Когда Диего подносил сигарету ко рту, взгляд его скользнул по запястью, и… Там, на запястье, у основания большого пальца правой руки была татуировка - маленький синий якорёк. Эту татуировку пацан по имени Игорь Краснов сделал без малого полвека назад, в другой жизни и в другой стране. А сейчас этой татуировки не было - хотя она была на руке Диего ещё вчера вечером.
Не веря собственным глазам, Диего дотронулся пальцем до запястья - ровная загорелая кожа и ни малейшего намёка на синий якорёк! Шрам от ножа - памятка бурной молодости - был, а вот татуировки не было . "Вот так так, - подумал Рохо, - вот так так… Приплыли… И ещё этот сон - не связан ли он как-то с этим странным исчезновением?"
Диего закурил вторую сигарету и долго смотрел во тьму, силясь собрать суматошно мечущиеся мысли.
"Вот так так, - подумал Рохо, - вот так так… Приплыли… И ещё этот сон - не связан ли он как-то с этим странным исчезновением?"
Диего закурил вторую сигарету и долго смотрел во тьму, силясь собрать суматошно мечущиеся мысли. И только когда он выпил вторую чашку кофе, он понял, что надо делать, и даже обругал себя за тугодумие. "Эухенья! Кто, как не она, сможет дать чёткий и ясный ответ на эту загадку? Ведьма Эухенья - Эухенья Мудрая, как зовут её там, в Катакомбах…".
В Катакомбах было сухо - везде, и только здесь, у входа в Зал учеников, постоянно и равномерно капала просачивающаяся откуда-то вода. Каменная чаша была полна, но вода не переливалась через край. "Это Чаша Равновесия, - сказала как-то Миктекасиуатль, - сколько воды в неё добавляется, столько же испаряется за то же самое время. Гармония - нарушь её, и чаша либо переполнится, либо высохнет. А здесь, в этом Мире, равновесие покачнулось…" - "И в какую сторону?" - спросил её Диего. - "Мы иссыхаем - это хуже" - ответила ведьма, и Рохо понял, что под "мы" Эухенья имела в виду отнюдь не их маленькое сообщество, обосновавшееся здесь, в горах, а всё человечество. У них-то самих - у братства (или у секты, как иногда называли братство не слишком сведущие) - дело идёт скорее к переполнению…
– Кому многое дано, тот за многое в ответе. Шагая к горизонту, не забывай смотреть себе под ноги - не из боязни споткнуться, но чтобы не растоптать ненароком цветок или не сломать травинку. И не разрушай встреченное тобой только потому, что оно тебе непонятно или кажется некрасивым.
Диего присел в углу Зала, стараясь не привлекать к себе внимания. Миктекасиуатль нельзя мешать - она не просто плетёт вязь наполненных двойным смыслом слов. Старая bruja
Подростки слушают плавную речь старой женщины, а она очень внимательно изучает свечение их аур - как они воспринимают услышанное? Эухенье не нужны сканеры ауры - Рохо слышал об этих новомодных штучках, гринго вроде бы даже налаживают их серийное производство, - Миктекасиуатль обходится без них. И можно быть уверенным - если среди этих ребят есть истинно ценные , она их заметит - обязательно. За много лет знакомства с ведьмой Диего так и не понял, как она, что называется, видит человека насквозь. Понятно, что дар, но вот как этот дар работает… Хотя может ли человек объяснить, как он дышит, думает или творит? Можно, конечно, очень подробно описать процесс растворения в крови кислорода воздуха или рассказать обо всех видимых внутренним зрением оттенках биополя, но понимания от этого вряд ли сильно прибавится.