Всё, конец. Сила иссякает, доступ к Барьеру Миров наглухо перекрыт, а против двух, нет, даже трёх ватаг Янтарных Искателей четвёрке Несущих Зло - остаткам взвода - не выстоять…
…Горизонт залило жёлтым пламенем, в котором плавящимися свечами тают могучие горы. Они идут. Семь, девять, тринадцать… Ещё пятеро и ещё девять - третья ватага держится во второй линии, резерв по всем правилам военного искусства…
…Последний отчаянный бросок, ощущение магических пут, - резать! - медленно тонущая в потоке золотого огня фигура в чёрном с поднятым вверх клинком: погружается, распадается, умирает…
…Трое - нет, уже только двое, - против восемнадцати. Семнадцати - твой удар через изнанку измерения достигает цели, и тело Викинга рассыпается дождём золотых, быстро гаснущих капель-искр…
…Жёсткое лицо с холодными глазами, - то самое, в которое обратилась тяжкая туша бомбы, вдавливающейся в салон несущегося по ночному шоссе "оппеля", - и стремительно падающий на всю структуру Тонких Тел чёрного эска золотистый длинный клинок…
Последнее, текущее воплощение - Постижение Истины:
…Вой ветра над обледенелыми горными вершинами. Горы содрогаются от лавин, но в маленьком очаге убогой хижины огонь горит ровно, без дыма. Голос, проникающий до самой сути худого чёрного человека в рваном плаще, сидящего на пятках перед сложенным из камней очагом:
"Час пробил. Встань и иди. Мы проникли в этот Мир. Вспомни, кто ты есть, и исполни Предначертанное…"
…Громадный орёл с изогнутым клювом распростёр крылья над площадью, запруженной беснующейся толпой, и человек с одутловатым лицом и водянистыми глазами. Человек, которому надо подсказать, и которого надо направить. Адольф Гитлер - фюрер тысячелетнего Рейха…
Детонатор сработал, сероватая масса заполнявшего чрево бомбы тринитротолуола обратилась в вихрь ревущего жадного пламени…
Бомба взорвалась.
Дородный гауптманн любил пофилософствовать. Эта склонность особенно развилась у него после того, как французская пуля угодила ему в бедро на берегу Ла-Манша. Кость треснула, срослась как-то не так; он полгода провалялся по госпиталям, однако смог ходить без костылей, и даже был признан "ограниченно-годным к строевой службе". И служба эта вполне удовлетворяла гауптманна: лучше командовать ротой в тылу, чем батальоном в рядах действующей, пусть даже победоносно наступающей армии. Он свою кровь за Германию честно пролил, теперь очередь за другими. Во всём перст божий…
Послышался шум мотора, и гауптманн оторвался от созерцания ямы, на дне которой ещё дымились рваные куски железа - это было всё, что осталось от красавца "оппеля". Из подъехавшего "мерседеса" вышли трое в длинных кожаных чёрных плащах, и гауптманн, прихрамывая и поёживаясь от утреннего холодка и от чувства боязливого чинопочитания, поспешил с докладом: такое начальство ни в коем случае нельзя заставлять ждать.
– Что здесь произошло? - сухо спросил один из "чёрных плащей".
– Осмелюсь доложить, герр… - гауптманн замялся, поскольку знаков различия у прибывших видно не было, но тот, к кому он обращался, лишь пренебрежительно махнул рукой. - Авиабомба. Прямое попадание. Из штаба ПВО сообщили, что "томми" сегодня не прилетали, однако локаторы засекли несколько машин, подошедших с востока. Вероятно, русские.[8]Вон с того дорожного поста, - гауптманн указал на видневшуюся неподалёку полосатую будку, - видели автомобиль, слышали характерный свист падающей бомбы и наблюдали взрыв.
- Авиабомба. Прямое попадание. Из штаба ПВО сообщили, что "томми" сегодня не прилетали, однако локаторы засекли несколько машин, подошедших с востока. Вероятно, русские.
Во всяком случае, Гейзенберг понял, что сообщение в "Stockholms Tidningen" было заурядной газетной уткой (к тому же нафаршированной совершенно фантастическими цифрами), однако уткой, вскормленной чем-то вполне реальным - ведь подавляющее число бежавших от фашизма физиков обосновалось именно в Штатах. Америка богатая страна, и бомбы на её города не падают. Германию очень даже могут опередить…
Зимой, после битвы под Москвой, стало ясно, что блицкриг умер, и что перед Рейхом во весь рост встал призрак долгой и изнурительной войны на два фронта, перспектива победы в которой весьма проблематична. С этого самого момента в Германии начинаются усиленные работы над созданием "Wunderwaffe" - над всем, что так или иначе подходило (или хотя бы могло подходить) под категорию "чудо-оружия".