Справа раздавался храп, над кроватью орал
репродуктор, слева доносились приглушенные голоса.
Рустан снял ботинки, выключил радио и лег на кровать.
— Искать нужно в нижних горизонтах, — произнес баритон слева, — оттуда идет мощное
пси-излучение.
— Но, говорят, там эти.. как их... сильфии, — отозвался женский голос.
"Наверно, это парочка геофизиков, — подумал Рустан, — те, что прилетели позавчера" Он их
видел в кафе. У мужчины была густая шевелюра и мясистый нос. Женщина носила брюки и черную
размахайку. Волосы до плеч.
— Ерунда! — авторитетно сказал баритон. — С нашими средствами поражения...
"Дубина! — подумал Рустан. — Густопсовый дурак! Показать бы тебе сильфию!"
— Ты не жалеешь, что сюда прилетела?
— Нет, с чего-то ведь нужно было начинать. Только пахнет тут почему-то преотвратно.
— Аммиак. Атмосфера планеты содержит много аммиака, а очистка воздуха не на высоте. Ведь
настоящее освоение планеты еще не начато.
"Не на высоте! — Рустан захлебнулся от злости, вспоминая ходы сообщения. — Вот поживешь
тут, увидишь, какая это высота!"
— А мне кажется, что еще воняет кошками.
— Это меркаптан. Им пропитывают костюмы, когда выходят в зону. Сильфии боятся запаха
меркаптана.
— А ты уже все тут знаешь.
Раздался звук поцелуя. Рустан чертыхнулся и включил радио. "...основа телекинетического
управления состоит в абсолютно идентичной настройке длины волны пси-поля управляемого объекта
и управляющее субъекта. Максимальный эффект управления достигается при полном психическом
переключении на выполняемую объектом работу. Водитель антропоида должен не просто отдавать
команды, но и, пользуясь средствами обратной связи, мысленно воплотить себя в антропоиде..."
Рустан пощупал затылок. Он уже хорошо знал, что такое воплощение при помощи обратной связи.
"...Учитывая, что напряженность пси-поля падает пропорционально квадрату расстояния,
следует регулировать контур усиления в зависимости от интенсивности рецепторного
восприятия..."
Ишимбаев выдернул штепсель из розетки.
— Разгадка терапевтической активности веноцета практически решает проблему долголетия, —
урчал баритон слева. — Я лично являюсь сторонником биологической теории происхождения, хотя
утверждение о том, что веноцет — это окаменевшие личинки насекомых...
— О господи, и тут веноцет! — Он взглянул на часы, натянул ботинки и поплелся в кафе. В его
распоряжении оставалось около часа.
***
В кафе еще никого не было, если не считать Граве. Он, как всегда, сидел за столиком около
стойки.
"Счастливчик, — подумал Рустан, — два месяца на больничном!"
— Садись. — Граве придвинул ему стул.
— Чего бы пожевать? — Рустан раскрыл меню.
— Можешь не смотреть, — сказала буфетчица, — сосисочный фарш и кофе, больше ничего нет.
— Н-да, здорово кормите.
— Ты что, заболел? — спросил Граве.
— Нет, перерыв для ремонта.
— Завтра обещали подкинуть мяса, — сказала буфетчица.
— Завтра обещали подкинуть мяса, — сказала буфетчица. — На Новый год руководящий хочет
сделать котлеты с макаронами.
— Неплохо бы! — облизнулся Граве.
— И еще по рюмке спирта на брата.
— По рюмке! — хмыкнул Рустан.
— Если не нравится, можешь не пить, — сказала буфетчица, — охотники всегда найдутся.
Рустан молча жевал фарш.
Граве макал галету в кофе и откусывал маленькие кусочки.
— Ну, как выработка? — спросил он.
Рустан махнул рукой.
— Ну ее в болото! Осточертело мне все до тошноты!
— Романтик! — презрительно сказала буфетчица. — Я их здесь за четыре года повидала, этих
романтиков. Начитались фантастики, а тут, как увидят сильфию, по месяцу ходят с выпученными
глазами. Ты чего ждал, когда вербовался?
— Не знал же я...
— Ах, не знал?! Теперь будешь знать! И чего им только нужно? Сиди в мягком кресле да
командуй четыре часа в сутки. Постоял бы на моем месте за стойкой. А то — телекинетика!
Подумаешь, работа! Я тоже с удовольствием кормила бы вас телекинетически.
— Ничего, привыкнет, — сказал Граве.
— Пойми, Граве, — Рустан с трудом подбирал слова, — вот говорят, я лентяй. Может быть, и
лентяй, не знаю. Только... не по душе мне эта работа... Я ведь старый шахтер. Мне приходилось
и отбойным молотком и даже кайлом... но ведь это... совсем другое дело.
— Чудак! — сказал Граве. — Тебе что, приятней махать кайлом, чем водить антропоид?
— Приятней. Там настоящая работа и устаешь как-то по-человечески, а тут форменный... — он
осекся, бросив взгляд на буфетчицу.
— Нужно тренироваться, — сказал Граве. — Когда освоишься, поймешь, что за машиной тебе с
твоим кайлом не угнаться.
— Может быть, но ведь кайлом я чувствую породу. Она же разная, порода — здесь твердая, а
там мягкая. Работаешь, а сам соображаешь, где рубить, а где сама отвалится. — Рустан вздохнул,
взглянул на часы.
— Ладно, хватит трепать языком. Налей мне кофе.
Оставалось двадцать минут. Если бы кто-нибудь знал, как ему не хотелось идти на вахту!
***
За два часа температура внутри кабины упала ниже нуля.
Рустан включил отопление и набрал номер ремонтной.
— Да? — на этот раз голос был мужской.
— Я Ишимбаев с седьмого участка. Как там мой дружок?
— Какой дружок?
— Ну, антропоид. Диспетчер приказал...
— Ах, это вы, Ишимбаев?! Я уже пишу на вас докладную. Безобразие!
— Погодите, не орите в трубку. Мне сказали, что меньше двух часов...
— Я спрашиваю, где ваш антропоид?
— Как где? У вас. Вы должны были принять его на кольцевой галерее. Волна пси тридцать
шесть.
— Мы обшарили на этой волне половину галереи. Нет там вашего антропоида.
— Нет?.. Подождите, я выясню. — Рустан положил трубку.
Дело принимало совсем скверный оборот. За такие вещи по головке не погладят. Ведь если
разобраться, он не должен был уходить из кабины, не получив подтверждения от ремонтной.