Он открыл дверь веранды и пошел по дорожке, выложенной
декоративным камнем. Майуко как истинная японка всегда стремится помочь мужу и берет на себя все заботы по дому. Но иногда без участия главы семьи
не обойтись. Как, например, сейчас.
Женщина нажала кнопку, и динамик вежливо поинтересовался:
— Господин Андрей Воронов?
— Это его жена, —
отозвалась Майуко. — Он уже идет сюда.
— Очень хорошо, — обрадовался динамик. — Я из международной курьерской службы. Для него посылка, примите,
пожалуйста.
— Откуда посылка? — поинтересовалась женщина, откидывая створку в толстых стальных воротах размером с крышку чемодана — даже
габаритная посылка пройдет, а вот человеку пролезть будет проблематично.
— С Украины, — ответил динамик — и отключился с легким щелчком. Хотя,
возможно, это щелкнул и не динамик, а что-то внутри посылки. Квадратный короб размером с системный блок компьютера появился из проема — и упал на
траву, Майуко просто не успела подхватить его.
— Что же вы так неаккуратно? — пискнула она.
Но с другой стороны ворот никто не ответил, лишь
взревел мотор и завизжали протекторы невидимого автомобиля — водитель немилосердно жег резину о мокрый асфальт. Наверно, у международной курьерской
службы было много других посылок, и ее представители очень спешили вовремя доставить их получателям.
— Выброси это обратно! — закричал мужчина,
бросаясь к воротам. Но на его пути совсем некстати оказалась электронная собака…
Это его и спасло.
Страшной силы взрыв смял и разорвал на части
стальные ворота, словно картонку. Стена коттеджа, принявшая в себя удар взрывной волны, подалась внутрь, но устояла, чудом удержавшись на стальных
ребрах арматуры, — тот, кто строил этот невесомый с виду домик, позаботился о дополнительном запасе прочности. На улице наперебой завыли
автомобильные сигнализации, закричали люди, пытаясь выяснить, что случилось, и заодно громко сетуя по поводу стеклопакетов, выбитых из окон их
респектабельных домов…
Мужчина скрипнул зубами и столкнул с себя развороченное туловище американского транспортного робота, которого он и его
семья давно считали просто домашним питомцем — уж больно естественно, по-собачьи вел себя BigDog-3 по имени Скуби-Ду, запрограммированный на
адаптацию к любым условиям существования. При этом данную модель отличали повышенные показатели пулестойкости и взрывоустойчивости — нелишняя
предосторожность для военной машины, преимущественно занимающейся транспортировкой боеприпасов на поле боя.
Но расположенные под
влагонепроницаемым имитатором шкуры толстые бронепластины не спасли робота — многочисленные осколки мощного взрывного устройства полностью
разворотили его бок, оторвали две ноги и изуродовали электронную начинку. В каше из покореженного металла и разорванных проводов что-то искрило. В
двух шагах от Скуби-Ду валялась его оторванная голова, и чудом уцелевший динамик внутри нее скулил жалобно, хрипло и ненатурально.
Но мужчине не
было дела ни до изуродованного забора, ни до покосившегося дома, ни до электронной собаки, ни даже до собственного лица — большой участок кожи от
границы роста волос до самого подбородка был глубоко вспорот осколком, чудом не задевшим левый глаз…
Человек, буквально минуту назад бывший
счастливым мужем и отцом, стоял и смотрел на глубокую яму, образовавшуюся на том месте, где только что стояла его жена, одной рукой придерживая
рюкзак с сыном, а другой открывая створку бронированных ворот…
От его семьи не осталось ничего.
Даже лоскута одежды, даже капель крови на
подстриженном газоне, засыпанном землей и мелкими осколками декоративного камня. Тот, кто готовил взрывное устройство, хорошо знал как сделать так,
чтобы после активации его детища никто не смог опознать трупы. Хоронить было нечего… да и незачем. Нужны ли бессмысленные ритуалы тем, кто умер
только что быстро и страшно, — ребенку, его матери и его отцу? Который тоже погиб вместе со своей семьей, но по какой-то странной прихоти судьбы
зачем-то сохранил способность видеть, дышать и двигаться.
Но это все легко поправимо.
Человек повернулся спиной к яме и вошел в дом. Кровь,
капающая из глубокой раны на лице, залила его пиджак и рубашку, но он не обращал на нее внимания — мертвому все равно какого цвета его одежда.
В
гостиной горел камин, возле которого стояли две бутылочки с детским питанием — Майуко предпочитала совмещать полезное с приятным. Она любила
смотреть на огонь… примерно десять минут назад. А еще она любила своего сына и мужа…
— Я иду к вам, — сказал мужчина, опускаясь на колени перед
камином и нажимая на один из камней в его основании.
Камень тяжело подался внутрь, после чего монолитное с виду основание камина медленно выехало
вперед. Внутри него, словно в ящике длинной тумбочки, лежал длинный чемодан, небольшая кожаная сумка и объемистый сверток.
Мужчина достал сверток,
положил на пол и развернул тяжелую, дорогую ткань.
Внутри нее лежали два японских меча. Первый — тот, что подлиннее, — был богато украшен золотом
и драгоценными камнями. Второй, покороче, представлял собой полную противоположность нарядному собрату — черные ножны и такая же черная рукоять,
единственным украшением которой была рельефная кнопка-мэнуки, изображавшая знак инь-ян, пробитый самурайским мечом.
Мужчина достал из ножен
короткий меч.
Именно такими вакидзаси древние воины Японии совершали ритуальное самоубийство, если под рукой не было специального кинжала-
кусунгобу. Теперешний хозяин меча хоть и не был японцем, но считал себя вправе просить древнее оружие, имеющее собственную душу, оказать ему
последнюю услугу.
Клинок меча тоже был непроницаемо-черным, правда, на его поверхности можно было различить гравировку — дракона с жемчужиной в
лапе и цепочку иероглифов.
«Отнимая жизнь у противника, помни — это не самое ценное, что ты можешь у него отнять», — прошептал мужчина…
Когда-то
много лет назад он не смог понять, что имел в виду средневековый мастер, нанося на клинок эти слова. Как жаль, что понимание истинной мудрости
приходит так поздно… и так страшно. Неизвестный противник только что отнял у него тех, чьи жизни были намного ценнее его собственной, но при этом
сам остался в живых.
И это было неправильно.
Мужчина взглянул на ножны. На покрытой черным лаком поверхности дерева были выгравированы еще
несколько иероглифов — строка из стихотворения великого японского воина двенадцатого века Исэ Сабуро, начальника разведслужбы не менее великого
полководца Ёсицуне Минамото: «Того, кто встанет на пути синоби,[1] не защитят ками[2] и будды».
Рука, уже готовая вонзить в живот черный клинок,
осторожно вернула его в ножны. Мужчина понял — прежде чем он отправится следом за своей семьей, он должен совершить важное дело. «Когда уходишь
откуда-то, нужно закрывать за собой дверь и не оставлять мусора», — год назад сказал ему Призрак, белый синоби из клана якудзы Ямагути-гуми.