Имелось и еще одно соображение: лесовики потому и собираются к Ковалям, что избегают шебутную молодежь. Установятся здесь свободовские
порядки — и эти сталкеры перестанут приходить на подстанцию, а без них какой смысл ночлежку держать в этакой глуши? В общем, подстанция оставалась
островком спокойствия.
У Ковалей на службе состояли шесть человек. Старший брат, Михаил, этой ночью был в отлучке — ходил к перекупщику, взяв с собой одного бойца,
так что сторожить подстанцию остались младший брат и пять охранников. Двое, дневная смена, отсыпались, сторожили трое: пара у ворот и третий на
вышке с прожектором. Младший Коваль, Николай, спал один на втором этаже административного здания, где хозяева устроили штаб-квартиру и склад.
Как сумели зарезать Николая, непонятно — толстенная дверь была заперта изнутри, ключ торчал в замке. Бойцы дрыхли на первом этаже и клянутся,
что никто не проходил, но это ничего не значит — спали же, не могли услыхать, если убийца тихонько прошел по лестнице. Постояльцы провели ночь в
бывших служебных зданиях, но, конечно, все тоже спали, никто за соседом не следил. Единственными, у кого было алиби, оказались бойцы ночной смены. У
ворот мужики дежурили вдвоем, ни один не отлучался. Теоретически третий мог спуститься по хлипкой лестнице с каланчи, но парни на воротах уверяли,
что обязательно услыхали бы, да и все охранники — люди надежные, работали на Ковалей давно, никогда с ними не ссорились...
Все это Пригоршня вполголоса поведал Хромому, пока шли от болота. Шаман делал вид, что не слушает, но ловил каждое слово. Он держался
настороже, пару раз поднимал руку — по этому знаку Пригоршня с Хромым замирали, тогда становились слышны отдаленный шум, треск веток, шелест
листвы... какие-то звери пробирались по редколесью. У сталкеров не было желания проверять, что за мутанты там бродят, они сворачивали и обходили
звериные тропы стороной. Когда на пути попадались аномалии, Шаман с его острым слухом вполне мог ориентироваться по писку ПДА спутников — а может,
обладал каким-то особым чутьем на опасности. Не разобрать.
* * *
На подстанции обстановка была мрачной — как и положено месту, где произошло преступление и под подозрением куча народу. Хромой, конечно,
догадывался, что так будет, однако не учел, какие люди собираются у Ковалей. По двору слонялись угрюмые типы — как раз такие, как описал Никита,
соль Зоны, причем не йодированная, а скорее каменная. Дремучие бородатые мужики, покрытые шрамами, в грязных мятых комбезах. Снаряга на них
выглядела как летопись сталкерских похождений; каждая складка, царапина, прореха, разрез — это памятная запись, рассказ о каком-то приключении. Ну и
настроение было соответствующее: сталкеры глядели друг на друга настороженно. Как-никак, один из них убийца. Охранники Ковалей демонстративно
поглаживали стволы и сурово хмурились, если кто-то из постояльцев приближался к воротам.
Когда явился Шаман, Михаил Коваль отбивался от пары сталкеров, требовавших, чтобы им открыли ворота. Михаил — массивный мужик, поперек себя
шире — от своих постояльцев внешностью не сильно отличался, такой же дремучий с виду, разве что борода кое-как подстрижена да одежда поаккуратнее.
Оно и понятно: хотя Коваль уже давно на вечной прописке и на большую землю не показывается, однако время от времени ему приходится иметь дело с
крупными перекупщиками, партнеры должны видеть, что он приличный мужчина, а не сталкер Петров какой-то.
По одежке встречают, по снаряге провожают.
Хозяин лагеря морщился и вяло отругивался, сталкеры наседали.
— Ты ж нас давно знаешь, ё-моё! — хрипло орал долговязый тощий Кирза. — Или ты чего? На нас, что ли, думаешь? Сколько лет! Мы у тебя сколько
лет кантуемся!..
— Не ори ты, не шуми с утра пораньше! — Морщинистый Стопка, разящий самогоном на весь двор, схватил напарника за локоть, а сам повернулся,
притирая Коваля к стене так, чтобы тот не мог ускользнуть. — Не, ну Миха, не, ну ты сам прикинь: у нас информация есть, верный человечек скинул.
Хороший хабар можно взять. Нам человечку нужно процент отдать? Нужно, я спрашиваю? О! А если он не только нам, а если мы припозднимся...
Вокруг толпились сталкеры — видно было, что они готовы под¬держать Кирзу со Стопкой и навалиться на Коваля всей братвой.
— Да не наседай, не наседай! — угрюмо отмахивался тот. — Брата моего какая-то падла зарезала, это ты понимаешь? Брата! — Голос Коваля стал
тверже. — Ты понял, Стопка? Пока убийцу не возьму, никто отсюда не уйдет! Я к вам со всей добротой, пока ворота на замке — ешьте, пейте, рубля не
возьму. Вы мои гости, ну?
— Информация у нас... — бубнил Стопка. Слово «информация» не вязалось с заскорузлым небритым мужиком, но сталкер повторял его с удовольствием.
— Нет времени нам здесь сидеть! — снова влез Кирза, хватая хозяина за плечо.
— Да отвали ты! — не выдержал наконец Коваль, скидывая руку. — Я ж к вам по-хорошему! Ни обыскивать не велел, ничего...
— А ты вели обыскивать! — взвился Кирза, нависая над кряжистым хозяином. — Ну, попробуй! Я тебе кто? Сопля зеленая? Да мы в Зоне сколько лет,
нас последний кровосос знает!.. Обыскивать он нас будет, ё-моё!
— Правильно, Кирза, скажи ему, — встрял сталкер помоложе, невысокий парень по кличке Дантист с кривыми черными зубами,
Охранники зашевелились, придвигаясь поближе. Тут с вышки крикнул дозорный:
— Идут! Шаман идет!
Шамана встретили с энтузиазмом.
— О, ну теперь будет дело! Шаман быстро разберется! — объявил Дантист, заглядывая великану в лицо. — Это ж сам Шаман, не какой-нибудь стручок!
Болотный затворник глядел поверх голов, и если даже похвалы были ему приятны, не подавал виду.
Коваль, растолкав спорщиков, пробился к нему:
— Шаман, слушай, тут такое дело...
Гость величественно поднял огромную ладонь:
— Ничего не говори: Мне огонь обо всем поведает. Брата покажи, хочу видеть.
Уяснив, что в его сторону никто не смотрит, Хромой ткнул локтем Пригоршню, который, развесив уши, прислушивался к разговору. Тот опомнился и
поспешно вставил:
— Михаил, вот это Хромой, я тебе говорил о нем.
— Этот, что ли, который мастак задачки распутывать? — Коваль оглядел сталкера с ног до головы и как будто остался недоволен.
— Это человек с компьютерами, — пророкотал Шаман, — не верь ему.
— Да мне, в общем-то, все равно. — Хромой пожал плечами. — Я сюда не напрашивался, могу и назад.