Но на рассвете что-то грохнуло, вспышка была такая, что я думала, ослепну. А потом я очутилась здесь.
— А еще что-нибудь помнишь? — настаивал Васька. — Ну, там, как город назывался, родителей, подружек…
Катерина помотала головой:
— Нет, помню, что-то было, но… будто на самом деле этого ничего не было. И еще что-то помню, только рассказать не могу, потому что слов таких
не знаю.
— А зачем ты здесь, тоже не знаешь? — Мобила отхлебнул из фляжки.
— Наверное, такая у меня судьба, — отозвалась девушка.
— Планида, как говорит Ведьмак, — важно подтвердил Васька. — Против судьбы еще попереть можно, а против планиды — пустой номер. Впрочем, здесь
все старые номера пустые.
Мобила с грустью посмотрел на навек замолчавший телефон, выключил его и спрятал в карман.
Они долго сидели, слушая звуки вечерней Зоны, далекие автоматные очереди, кашель бандитских обрезов, невнятные стоны и поскуливание слепых
псов, рыдающий хохот голодного кровососа…
Вдруг со стороны блокпоста послышалась автоматная стрельба, потом тяжело забубухал крупнокалиберный «Корд». Стреляли в сторону прохода на
Болота, стреляли зло, не жалея патронов, стреляли радостно, потому что как-никак, а все-таки развлечение.
— Мобила, Берет, — раздался голос Бей-Болта. — Возьмите еще двоих и выдвигайтесь на шоссе. Вести отвлекающий огонь, самим под пули не лезть.
Это Лебедев из «Чистого Неба», он недавно связывался со мной через ПДА.
Сталкеры молча, пригнувшись, побежали в сторону дороги. Через некоторое время послышалась частая автоматная стрельба, потом динамик на вышке
блокпоста принялся гулко и бездарно материться и орал так до тех пор, пока разозлившийся Берет не влепил в него пулю из «винтореза».
Стычка продолжалась минут пятнадцать, потом выдохлась, пулемет смолк, только на шоссе нестрашно хлопали одиночные выстрелы, да пули на излете
лопотали по листве мутировавших каштанов и кленов, растущих вдоль дороги.
Через час в лагере появился профессор Лебедев в сопровождении нескольких сталкеров с ярко-синими нашивками на рукавах потрепанных костюмов.
— Ну и где ваша мутантка? — деловито спросил профессор. — Полагаю, вы ее держите в надежном месте?
Бей-Болт смущенно показал на девушку в оранжевом научном комбинезоне, развешивающую постельное белье на проводе, натянутом между двумя врытыми
в землю жердями.
Профессор недовольно поморщился и сказал:
— Вы, конечно, представляете, чем она может быть, и все-таки…
— У меня тут изолятора не предусмотрено, — сухо сообщил Бей-Болт. — Если хотите, можете забрать ее к себе.
— У нас, между прочим, тоже специальных помещений для содержания мутантов не имеется. Вообще-то, если она порождение Зоны, то никакой изолятор
не поможет. Говорят, она появилась у вас сразу после выброса?
— Не сразу. Через три дня.
— Гм… Выброс был какой-то странный, у нас одного бойца на открытой местности накрыло, так он часок без сознания провалялся, и все.
Через три дня.
— Гм… Выброс был какой-то странный, у нас одного бойца на открытой местности накрыло, так он часок без сознания провалялся, и все. Казалось бы,
слабый выброс, а по приборам получается наоборот — весьма и весьма неординарный. И гон после него был так себе, мутанты вялые, некоторые вообще
развернулись и двинулись обратно к центру. Что ж, у нас имеется экспресс-лаборатория, буквально из ничего собрали, так что какие-то анализы мы
сделать сможем, а уж последуют ли из результатов анализов определенные выводы — там видно будет. С «Янтарем» связывались?
— Да. Они весьма заинтересовались. Только сами добраться до нас не могут, заняты чем-то, а вести девицу через половину Зоны сейчас некому.
Ведьмак было согласился, да куда-то пропал. А новичка я послать не могу. И девку погубит, и сам сгинет. Сахаров, простая душа, хотел вызвать военный
вертолет, только я не согласился, от военных из-за Периметра ничего хорошего ждать не приходится. Заберут объект, а нас на всякий случай зачистят. К
местным-то воякам мы привыкли, у них нас вывести силенок маловато, да и под пули подставляться неохота. А летуны — те народ лютый, ему что сталкер,
что монстр — сверху все едино.
Лебедев посмотрел на предполагаемую мутантку, сражающуюся с запарусившей на ветру простыней, потер подбородок и с завистью заметил:
— Ишь ты, на простынях спит, это ж надо! — опомнился и продолжил: — Ну… что, собственно, можно сказать. На первый взгляд, она обыкновенная
девушка. Лет восемнадцати. Красивая. Да-с! Послушайте, Болт, выделите мне какое-нибудь помещение, чтобы развернуть экспресс-лабораторию. И через
полчасика пригласите ко мне вашу — как вы ее называете? Гимназисткой? Вот именно, гимназистку. И одежду ее принесите, ну, ту, в которой она, так
сказать, возникла. Надеюсь, ее не стирали? Сама постирала? Очень жаль, ну, ничего не поделаешь.
Экспресс-лабораторию развернули в подвальчике посредине поселка, выкинув оттуда всяческий мусор и прочие пустые бутылки. У входа в подвальчик,
занавешенного чистым байковым одеялом, встали два сталкера в необычных комбинезонах со вставками синего цвета, вооруженные старенькими «калашами» с
вытертыми деревянными ложами. Судя по снаряжению, жила группировка «Чистое Небо» небогато.
Девушка в апельсиновом костюме послушно спустилась в подвал, где ее ожидал накинувший поверх комбинезона сталкера невесть где добытый белый
халат профессор Лебедев.
Васька-Мобила курил, поминутно сплевывая в чахлый костерок. Берет и оклемавшийся после встречи с бандитами Гвоздь сидели на ящиках от тушенки,
ожидая результатов обследования.
— Да нормальная она деваха, — сказал наконец Берет. — Я в прицел видел, как она у бочки с водой умывалась, так, по-моему, женщина как женщина.
Все у нее в порядке, все на месте. Только на мой вкус слишком уж тоща. Я, когда срочную служил, к одной продавщице в самоволку бегал — вот это была
женщина! Сплошная нежная плоть, можно сказать, а посередке душа, как косточка в персике.
— И такая же ядовитая, — не удержался неделикатный Гвоздь.
— Это ты завидуешь, — мирно отозвался Берет. — Тебе-то, поди, и вспомнить-то нечего?
— Как это нечего, — вскинулся Гвоздь.