– Эй, Бисмир!
– Да, Снарки?
– Ты заметил, какая на нем форма?
– Заметил, – Бисмир понизил голос. – Вся пропахла потом.
– Я не о том. Посмотри на пошив.
– Ты прав. Печально, печально. Никакого стиля! Хотя бы золотой кант на воротнике…
– Да нет! Взгляни вот сюда! – Снарки указал на эмблему на рукаве Билла.
– Какой ты глазастый, Снарки! – Бисмир упер руки в боки; взгляд его не сулил Биллу ничего хорошего. – Это противник.
Билл громко застонал. Вот оно! Пожалуй, пора молиться. Знать бы еще, кому и как!
– Совершенно верно, – сказал Снарки. – Враг.
– Что будем делать?
– Делать?
– Ну конечно! Он – враг. Возьмем его в плен или что?
– А, вон ты о чем. Надо подумать. Устав с собой?
Бисмир расстегнул накладной карман на правой брючине комбинезона и достал книжку размером с карманную Библию. Он перелистал страницы, потом погрузился в изучение алфавитного указателя.
– На «враг» ничего нет, на «солдат» тоже. Хм-м…
Посмотрите на «пытки», мысленно предложил Билл.
– Может, «плен»? – подал идею Снарки.
– Сомневаюсь, – отозвался Бисмир. – Мы ведь гражданская оборона, пленение не в нашей компетенции.
Тем не менее он продолжил штудировать устав. Там не оказалось ни «плена», ни «ВП»,ни таких слов, как «допрашивать», «пытать», «шпионаж», «противник», «недруг», «супостат», «неприятель», «амаликитянин»– иных вариантов все трое, как ни старались, вспомнить не могли.
– Что ж, – проговорил Снарки, – похоже, нам не придется брать его в плен.
– И что?
– Значит, мы всего лишь позаботимся о том, чтобы вы получили надлежащую медицинскую помощь. Вы ведь хотите встать на ноги, правда?
– На ногу, – поправил Билл. Неожиданно у него мелькнула грустная мысль: «А если вторая водопроницаемая?!» Он попытался шевельнуть армейской стопой, но тут же убедился, что всякие попытки пока бесполезны.
Это движение зато вызвало интерес вырви-глазнийцев, которые склонились над Биллом и воззрились на его стопу.
– Хм-м, – произнес Бисмир.
– Да уж, – пробормотал Снарки.
– Любопытно, – заметил Бисмир.
– Весьма, – откликнулся Снарки.
– Это у вас оружие? – спросил Бисмир.
Билл не собирался рисковать. Не хватало еще, чтобы эти олухи отыскали в своем уставе правило, которым дозволялось бы забрать у него стопу!
– Ни в коем случае! Она совсем не опасна. Так, сувенир. Хотя передвигаться без нее, скажу честно, тяжеловато.
– До сих пор вы вообще не двигались, – проронил проницательный Снарки. – Ба, да тут полно всяких отделений! Интересно, что там внутри?
Он уже готов был извлечь нож с ядовитым лезвием, а Билл весь подобрался, решив во что бы то ни стало принять удар – то бишь лезвие – на себя, как позади завыла сирена «Cкорой помощи». Из подъехавшей машины выскочили двое санитаров, которые немедля достали носилки. К ним присоединилось двое других людей, в похожей форме, но с золотыми галунами.
И никаких медсестер! Сердце Билла упало. Он повернул голову и посмотрел в глаза Бисмиру.
– А медсестры?
– Увы, мой друг. Странно, мы запрашивали их особо. Верно, Снарки?
– Верно, Бисмир. Что поделаешь, война.
– Хорошо сказано, Снарки. Между прочим, солдат, ваши бомбардировки привели к громадным потерям среди населения, поэтому медсестры сейчас нарасхват. Но волноваться нечего.
Но волноваться нечего. Врачи, которые приехали, – одни из лучших. Сейчас я вас познакомлю.
– Подожди, Бисмир. Узнай сперва, как его зовут.
– Превосходная идея, Снарки. Как ваше имя?
– Билл, – биллкнул Билл. – С двумя «л».
– Ага, – проговорил Бисмир, – понял. А звание?
Билл числился заряжающим первого класса, но уже давным-давно ничего не заряжал. Те времена остались далеко в прошлом. Вот почему он решил воспользоваться званием, которое ему присвоили на срок пребывания в учебном лагере.
– И. о. капрала! – заявил он гордо.
– Замечательное звание! – похвалил Снарки.
– Что ж, – произнес Бисмир. – Позвольте представить. Доктор Джон Уотсон. И. о. капрала Билл. И. о. капрала Билл – доктор Уотсон. Доктор Уолтер Хьюсон, и. о. капрала Билл. И. о. капрала Билл – доктор Хьюсон. Полагаю, вы знакомы со Снарки, доктор Хьюсон? Снарки, доктор Уотсон. Доктор Хьюсон, Снарки. Снарки, доктор Уотсон.
Бисмир собирался начать церемонию по второму кругу, однако ему помешал Билл.
– Слушайте, у вас «Cкорая помощь»? Так чего вы не везете меня к какой-нибудь медсестре?
Бойцы гражданской обороны задумчиво уставились на Билла, затем переглянулись и дружно пожали плечами.
– Отлично. – Бисмир, похоже, был главным из четверых. – Во-первых, требуется предварительный осмотр пострадавшего. Окончательный диагноз, разумеется, будет поставлен в клинике. Да, именно так и следует поступить. Правильно? – осведомился он у Билла.
Билл прикинул, что в его же интересах не рассказывать вырви-глазнийцам о том, что собственные товарищи по оружию, попади он к ним в руки, вряд ли стали бы цацкаться с каким-то там и. о. капрала; ни к чему наводить противника на мысли, до которых он наверняка рано или поздно доберется сам. Чем меньше напоминать о пытках, тем на дольше они будут откладываться.
– Так точно! – ответил Билл.
– Оба врача осмотрят вас прямо здесь, – сказал Бисмир после непродолжительных раздумий. – Первым Уотсон, вторым Хьюсон.
– Что?
– Первым Уотсон.
– Кого?
– Вторым Хьюсон.
– Не знаю, не знаю, – Снарки почесал затылок.
– Третья лунка, – изрек Билл.
– Простите, что? – переспросил Бисмир.
– Да пришло что-то в голову, – объяснил Билл. – Вы не знаете, что это значит?
Вырви-глазнийцы принялись совещаться.
– Возможно, травма головы, – объявил наконец доктор Уотсон. – Давайте посмотрим, что там с ногами.
Глава 9
Несмотря на всю серьезность положения, в каком невольно оказался, Билл не мог не ощутить прилива патриотической гордости.
Если вырви-глазнийцы ни на что большее не способны, им не выстоять против доблестной имперской армии!
Если этот госпиталь – типичный образчик их военной машины, им лучше сдаваться прямо сейчас!
Билл огляделся. В палате, помимо его собственной, находилась всего одна койка. Гражданскому пациенту, который на ней спал, разрешалось уходить и приходить когда вздумается. К примеру, в настоящий момент сосед Билла бродил по коридорам, хотя должен был – как Билл усвоил то на личном опыте – лежать на кровати, стонать от нестерпимой боли и надеяться, что хирурги отрезали именно аппендикс, а не что-либо другое – скажем, не какой-нибудь жизненно важный орган.
Стены палаты были белоснежными, а вовсе не тошнотворно-горчичными, какими им полагалось быть по уставу.
Сквозь оконное стекло, на котором, кстати, не было решетки, виднелось нечто большое и зеленое – почти совершенная голографическая проекция живого дерева.
Билл тщательно обыскал подушку, но так и не обнаружил громкоговорителя, через который подавались бы команды побудки и отбоя, а также транслировались разные объявления.