- Ты мудрая и предусмотрительная женщина, Клара. А теперь скажи мне, что я велел себе передать?
- С удовольствием, сир. Ключевое слово - «шазаам»! Услыхав это слово из древнего языка, Драмокл унесся просветлевшей памятью на тридцать
лет назад.
Глава 3
Тридцать лет отмотались обратно, словно кинолента, снятая наплывом. Юный Драмокл, двадцати лет от роду, сидел в своем кабинете и рыдал.
Только что он узнал, что отец его Отто, король Глорма, прозванный в народе Странным, погиб несколько минут назад при взрыве лаборатории на
спутнике Глорма Глизе. Взрыв произошел, по-видимому, из-за оплошности Отто, поскольку в лаборатории, да и вообще на Глизе, он был в тот день
один. Король ушел в мир иной эффектно, в блеске атомной вспышки, разорвавшей в клочья целый спутник.
Завтра о нем будет скорбеть весь Глорм. А через неделю состоится коронация и Драмокла провозгласят королем. Но несмотря на предвкушение
этой церемонии, Драмокл плакал, потому что любил своего непонятного и непредсказуемого отца. Горе боролось в его сердце с радостью, ибо перед
своим злополучным полетом на Глиз Отто провел с сыном задушевную беседу, в которой напомнил ему о королевских обязанностях и ответственности, а
потом неожиданно открыл Драмоклу, что ему уготована великая судьба.
Драмокла потрясло сообщение отца. Судьба всегда была его заветной мечтой. Теперь наконец его жизнь исполнится смысла и значения, а это две
самые ценные вещи, какими может обладать человек.
Мешало лишь одно препятствие. Как объяснил Отто, Драмокл не сможет сразу же пуститься в погоню за судьбой. Ему придется подождать, и
ожидание будет долгим. Тридцать лет пройдет, прежде чем настанет срок. Только тогда начнет разматываться нить судьбы Драмокла - и ни денечком
раньше.
Тридцать лет! Целая жизнь! И ему придется не просто ждать - ему придется хранить это известие в тайне до тех пор, пока не настанет время
действовать. Доверить столь важную тайну нельзя никому. Ни один человек не должен знать о ней, даже самые преданные друзья и советники.
- Будь оно все проклято! - проворчал Драмокл. - Если подумать, так я и себе самому не могу доверять. Я просто выболтаю все кому-нибудь по
пьянке или забалдев от наркоты. Я последний человек на свете, кому бы я доверил такой секрет.
Он задумался, непрерывно смоля сигареты и прикидывая разные варианты. В конце концов, решившись, он вызвал своего андроида-психиатра
доктора Фиша.
***
- Фиш! - резко сказал Драмокл - У меня в мозгу есть некая последовательность мыслей. Я не хочу их помнить.
- Нет ничего легче - мы запросто можем изъять мысль или даже целый набор мыслей, - сказал Фиш скрипучим голосом, характерным для андроидов,
несмотря на достижения технологии голосового синтеза. - Ваш почтенный батюшка Отто постоянно велел мне стирать из памяти имена бывших любовниц,
оставляя лишь даты их рождений, поскольку был человеком великодушным. Он также настаивал на забвении голубого цвета.
- Но я не хочу потерять свою мысль! - сказал Драмокл. - Это очень важная мысль. Я хочу вспомнить ее через тридцать лет.
- Это куда сложнее, - заметил Фиш.
- А ты не мог бы заблокировать мою мысль и дать мне постгипнотическую команду вспомнить ее спустя тридцать лет?
- Подобную методику я с успехом применял к королю Отто.
Он хотел думать о Гилберте и Салливане каждые шесть месяцев, не открывая мне причин
своего желания. К сожалению, тридцать лет - чересчур долгий срок для надежного постгипнотического внушения.
- Но что-то ты можешь сделать для меня или нет?
- Ну, я могу закрыть вашу память ключевым словом или фразой. Затем ваше величество отдаст ключ какой-либо достойной доверия персоне,
которая напомнит вам это слово по прошествии тридцати лет.
- Я могу доверить его воспоминателю. - Драмокл задумался. Хотя и не стопроцентно надежный, план казался приемлемым. - Какое слово ты
посоветуешь в качестве ключевого? - спросил он Фиша.
- Я лично выбрал бы «шазаам», - ответил андроид.
***
Драмокл порылся в «Галактическом желтом справочнике» в поисках надежного воспоминатория. Выбрав Кларин, он собственноручно отвел свою
космическую яхту в город Мерль и сообщил Кларе ключевое слово.
Вернувшись в Ультрагнолл, король вызвал Фиша еще раз.
- Теперь я хочу, чтобы ты запечатал мою память, как мы решили ранее, под ключевое слово «шазаам». Только прежде чем ты начнешь, я должен
обсудить с тобой еще один вопрос... Даже и не знаю, с чего начать.
- Не утруждайтесь понапрасну, мой король. Я уже привел все свои дела в порядок, поскольку, если я не ошибаюсь, вы намерены меня уничтожить.
- Откуда ты знаешь? - с удивленной усмешкой спросил Драмокл.
- Это элементарно, сир, для того, кто изучил ваш характер и уважает ваше стремление сохранить все в строжайшей тайне.
- Надеюсь, ты на меня не в обиде, - сказал Драмокл. - Я хочу сказать, ты ведь не такой, как живые люди, правда?
- У нас, андроидов, нет инстинкта самосохранения, - ответил доктор Фиш. - Позвольте мне лишь пожелать вам на прощание удачи на том
блистательном поприще, что вас со временем ожидает.
- Благодарю тебя, Фиш, - сказал Драмокл. Прилепив клейкий шарик из голубого пластика к воротничку андроида, он воткнул в него светло-
зеленый детонатор. - Прощай, дружище. А теперь приступай к работе.
Фиш включил наркопсихосинтезатор и приступил. (Драмокл не мог потом вспомнить своих последних распоряжений, поскольку велел Фишу
перезаписать их на более позднюю дату.) Фиш закончил. Драмокл встал с операционного стола в полной уверенности, что ему только что сделали
массаж, и ощутил желание срочно выйти на прогулку. Повинуясь постгипнотическому внушению, он удалился от лаборатории Фиша на сотню ярдов. Где и
услышал взрыв. Драмокл бросился назад и обнаружил, что доктор Фиш растерзан в клочья.
Король не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось взрывать такого безобидного андроида. Ему и в голову не пришло, что он совершил
это сам, поскольку взорванные андроиды не очень-то болтливы.
Доктор сделал свое дело на совесть, и Драмокл принялся править планетой, гадая по временам, каково же его истинное предназначение. Так
продолжалось ровно тридцать лет.
Глава 4
После того как память завершила свой бег, Драмокл откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления. Какая удивительная и неожиданная
штука жизнь, думал он. Всего лишь час назад он томился и страдал, и ничего не светило ему впереди, кроме докучного управления планетой, которая
прекрасно управлялась и без него.