– Вас это, возможно, удивляет. Дело же в том, что отец у меня растерял все, что имел, а мать заботит единственно то, как пошикарнее обставить эти ее идиотские банкеты по субботам. А я живу на вшивую «сотку» в неделю за колонку сплетен в «Газетт».
Карлсен сочувственно хмыкнул. Лет десять назад он бы и на пушечный выстрел не подпустил этого молодого нагловатого типа с черной шевелюрой и чувственным ртом. Теперь же он лишь помалкивал и думал, как бы поскорее отвязаться.
– Вы хотите взять у меня интервью? – спросил он наконец.
– Конечно, это в самом деле было бы чудесно… – тон его, впрочем, указывал, что на уме у Сета нечто побольше. Он искоса, мельком взглянул на Карлсена. – Я могу на это рассчитывать?
Карлсен улыбнулся.
– Пожалуй – да. Но есть одно «но». Завтра в десять у меня пресс конференция в Институте Космических Исследований. Так что вашему редактору, может статься, лягут на стол сразу две статьи.
– Я понимаю. Потому и хочу быть первым.
– Вы считаете, выберут вашу?
– Возможно, если я представлю более интересный материал.
– Логично. И как вы собираетесь его подать?
– Ну, это… Такое что нибудь, чтобы на самом деле все отпали… – он принял тон восторженного школьника, беседующего со своим футбольным кумиром. – Разумеется, вы можете послать меня подальше, но уж от чего бы все и вправду «отъехали» – так это если б я пробрался в лабораторию и посмотрел на те создания.
Карлсен кашлянул.
– Да а, амбиций вам не занимать…
– А что? – Сет помрачнел: фразу он воспринял как несправедливый упрек. – Ведь видел же их Оскар Фиппс из «Трибьюн».
– Так он уж сколько лет знаком с директором.
– Да знаю я! Но – давайте уж напрямик – вы ведь тоже давний друг моей матери.
Улыбка Сета была многозначительнее слов. Карлсен с изумлением понял: парень то, похоже, уверен, что они с матерью любовники, да с давних пор. Может, он вообще считает его, Карлсена, своим доподлинным папашей. Чтобы как то сменить тему, он сказал:
– Думаю, этот материал едва ли для колонки сплетен.
– Разумеется, вот и я о том же. Давайте откровенно: автор такой белиберды – никто, ноль. А вот если бы мне взять у вас эксклюзивное интервью, да увидеть космическую лабораторию – я бы уже завтра, глядишь, писал статьи на серьезные темы.
Карлсен оглядел парк. Господи, глаза бы не видели этих лоботрясов, призывающих «говорить прямо». С другой стороны, Виолетта действительно вправе обижаться. Да что там, дать интервью ее оболтусу – и все, пускай отвяжутся…
– Так вы этим репортажем думаете создать себе реноме серьезного автора?
– Ну, как сказать – «думаю»… Если получится. – У Сета даже глаза посветлели: чует, что его взяла.
– Ладно, – Карлсен, вздохнув, посмотрел на часы. – Пойдемте.
– Как, прямо сейчас? – Сет пробовал свою удачу на ощупь, будто тонкий лед.
– Лучше сейчас, если желаете, чтобы статья была написана.
По пути к стоянке такси у Мраморной Арки Сет спросил:
– А можно будет еще и сфотографировать вас в лаборатории?
– Увы, нет. Это грубое нарушение. Фотографировать в ИКИ запрещено. Безопасность… и все такое прочее.
– Да, понятно.
Пока такси ползло в пробке от Парк Лейн до Уайт холла, время уже подошло к пяти, и начало смеркаться. Служащие административного корпуса, в основном, разошлись. Карлсена приветствовал старик швейцар.
– Этот молодой человек с вами, сэр?
– Да. Мы как раз наверх, в клуб. Швейцару следовало спросить у Сета карточку ИКИ, но он знал Карлсена уже двадцать лет и пропустил без вопросов.
Карлсен вставил свою магнитную карточку, вызвал лифт. Лестниц в здании ИКИ не было, чтобы никто не мог пройти через первый этаж без пропуска.
– Мы в клуб? – спросил Сет.
– Пожалуй. Перехватим чего нибудь.
– А может, сначала посмотрим лабораторию?
– Давайте, можно и так.
Когда шли по коридору. Сет сказал:
– Просто слов нет, как я вам за все благодарен.
Да уж, еще бы! Удовлетворение собственных желаний у парня, видно – непреложный закон.
Лаборатория, на первый взгляд, казалась пустой, но вот из зала экспонатов показался молодой лаборант. Карлсен узнал в нем одного из своих почитателей.
– Здра авствуйте! Пришли на фильм?
– Какой?
– С «Веги», репортаж. Получили сегодня утром.
«Вега», один из крупных космических крейсеров, взял курс на реликт с месяц назад. Такая махина может развить скорость пятнадцать миллионов километров в сутки.
– Славно! Что там за новости?
– В «Страннике» нашли еще одну пробоину, сэр. – («Странником» пресса окрестила реликт).
– Какой величины?
– Довольно таки солидная. Десять метров в поперечнике.
– Да ты что! Невероятно! – Карлсен готов был непроизвольно рвануться наверх, разузнать подробности, но вспомнил о Сете. Он представил молодых людей друг другу:
– Сет Эдамс. Джеральд… Забыл фамилию…
– Пайк, сэр.
– Ты уже уходишь, Джеральд?
– Минут через десять, сэр… а что? Может, чем то могу помочь?
– Да нет, ничего такого. Хотелось бы, чтобы кто нибудь показал мистеру Эдамсу лабораторию, пока я отлучусь наверх.
– Если вы спешите, – подал голос Сет, может, просто ограничимся одними пришельцами?
– Безусловно. Давайте. – Олоф завел журналиста в зал экспонатов. В противоположную стену не так давно было вмонтировано несколько ящиков саркофагов.
– Вы знаете, какие именно, Джеральд? – спросил Карлсен.
– Да, сэр. Я покажу.
Пайк выдвинул ящик, словно из комода. Внутри лежало мужское тело. Застывшие глаза пусто таращились вверх.
– Странно, – протянул Карлсен. – Мне кажется, сейчас он больше напоминает живого, чем тогда, в прошлый раз.
– Так он, бесспорно, и есть живой, – сказал Джеральд.
– Это точно? – быстро переспросил Сет.
– Абсолютно, – ответил за Джеральда Карлсен. – Иначе он бы уже разложился.
– Его можно привести в чувство?
– Если и да, то мы не знаем, как именно. Жизненное поле его тела по прежнему сильно – это и означает, что он жив. Со смертью поле исчезает полностью. Он в некоего рода трансе, но как привести его в себя – мы не знаем.
Джеральд Пайк выдвинул остальные два ящика. Нагие тела выглядели почти так же, какими запомнил их Карлсен, только лица были как у спящих.
Сет смотрел с восхищением; когда же заговорил, голос его сорвался, и, кашлянув, он начал снова:
– Красивые. – Подавшись вперед, он вытянул руку. – Можно мне?…
– Ничего, можно.
Сет легонько коснулся ладонью груди темноволосой девушки, провел вниз по животу, тронул мизинцем пупок. – Невероятно! – сиплым шепотом выдохнул он.
– Да, довольно смазливы, – кивнул Джеральд. Он видел эти тела каждый день. – Но, мне кажется, самое интересное лицо – у мужчины.
– Что нибудь известно об их возрасте? – спросил Сет.
– Вообще ничего, – ответил Джеральд. – Они, может, старше самого человечества.
– А какие методы вы используете, чтобы попытаться вернуть их к жизни?
– Это довольно таки сложно. Надо суметь создать лямбда поле путем опосредованной интеграции.