Они просили сделать доски
срочно. И обещали оплатить, как только он выполнит заказ.
- Так я отправил "Индустриас Марисол" на остров Ибица в Испании пять виндсерферов для соревнований. Они получили весь ассортимент: короткую
доску, скоростную, для слалома, для высокой волны и переходную. Все полностью оснащенные. Мачты, гики, блоки и тали, паруса, бортовые мешки. Они
уже покупали раньше мои "Фолконы", так что я не ждал подвоха. Виндсерферы срочно требовались им для европейских соревнований, поэтому они
предложили мне на треть больше, чем платили обычно. Я получил заказ вместе с условиями оплаты и отправил им доски. Агент "Индустриас Марисол"
позвонил из Испании и сказал, что чек будет на почте на следующий день. Я получил извещение из корабельной компании, что доски прибыли и прошли
таможню. Прошло две недели. Никакого чека. Я позвонил в "Индустриас Марисол", там никто не ответил. Послал телеграмму. Ничего. Я не знаю, кто
получил доски и забрал мои деньги. Цена этой партии больше десяти тысяч долларов.
- Как по-твоему, Фрэнки, что я могу для тебя сделать?
- Вернуть мне деньги. Мама сказала, что у вас там есть связи.
Я немного подумал. Теоретически случай Фрэнки и простой и сложный. Учитывая, что бумаги в порядке, он может обратиться с иском в испанский
суд и потребовать свои деньги. Испанская юстиция бывает медлительной, но работает вполне прилично.
Хотя, может, и не стоит заходить так далеко. Может быть, достаточно найти человека, чтобы он поговорил с ребятами из "Марисол", и все
станет на свои места. Никому не нравится вмешательство закона Может, всего лишь нужен человек, который скажет им: "Отдайте парню его доски или
вышлите деньги". Ведь люди в большинстве своем честные, просто рассеянные. И мне даже не придется заниматься этим самому. У меня есть Гарри Хэм,
который за меня поработает на Ибице.
- Не могу дать никаких обещаний, - сказал я. - Но мы проводим на Ибице одну из наших операций. Я посмотрю, что могу для тебя сделать.
Однако прежде чем я приступлю, мне нужен аванс.
- Сколько?
- Пара сотен будет хорошим началом.
- А если одна сотня, и пусть начало будет плохим?
Я согласился. Сто долларов едва ли покроют телефонные и телеграфные расходы. Но, черт возьми, мне нужен этот случай, чтобы поручить его
Гарри. Если я оставлю Гарри без работы, то потеряю своего сыщика. И тогда весь мой план рассыплется.
Я записал суть информации, полученной от Фрэнки. Сегодня вечером он отправляется на съезд поклонников виндсерфинга в Филадельфию, а через
два дня собирается вернуться в Орегон. Я пообещал поддерживать с ним связь и просил передать привет Рите.
После ухода Фрэнки я долго и мучительно раздумывал. Неужели это долгожданный сигнал? Не пора ли мне бросить Америку с ее странностями и
вернуться в МОЮ Европу сладостных воспоминаний? И это должна быть Ибица! Однако все же возврат казался невозможным. Дело Фрэнки не принесет
больших денег. Их не хватит даже для полета в Испанию. Хватит тратить время на пустые фантазии. Это дело должно быть передано другому сыщику
детективного агентства "Альтернатива".
Я вставил в машинку лист бумаги и напечатал письмо с инструкциями Гарри Хэму, моему человеку на Ибице. Но мысленно я был уверен, что он
придет, мой день.
2. МАТЬ
Мама живет во Флориде. Ей нравится, что я частный детектив.
- Ну, кого ты на днях убил? - хихикает она, когда я, как обычно, раз в полгода приезжаю навестить ее в Центр для престарелых "Золотые
Берега".
- Привет, Сэдди, познакомься с моим сыном, Хобартом, частным детективом, - представляет она меня своим друзьям.
Сэдди, тощая маленькая особа в бледно-желтом платье, испещренном пятнами, оглядывает меня с головы до ног.
- Привет, мама, ты же знаешь, что я не убиваю людей, - напоминаю я.
- Тогда из кого ты на днях вытряс мозги? - спрашивает она и задыхается от взрывов хохота. Моя мама, как любят здесь говорить,
расторможенная, то есть не признает условностей. В чем-то подобном всегда упрекал ее отец. Когда я навещаю его в доме для престарелых "Стоянка
южных ветров" в городе Кей-Ларго, тоже во Флориде, он каждый раз с надменным видом спрашивает о ней.
- Твоя мать, эта горлопанка, как она там? - говорит он.
- Подними трубку и узнай, - советую я ему. - Всего несколько сот миль отсюда, по дороге А1А прямо, никуда не сворачивая.
- Зачем ты мне говоришь, где она? Разве я не сам туда ее поместил?
- Ну и почему ты не хочешь позвонить ей?
- Послушай, бойчик, - ворчит он со своим фальшивым еврейским акцентом, - мне пришлось прожить с этой женщиной двадцать семь лет. Первые
восемнадцать, или, наверно, больше, - чтобы вырастить тебя, а остальные - чтобы заботиться о её воспаленных лодыжках. И наконец милостивый Бог
благословил меня идеей о доме для престарелых.
На самом деле все было вовсе не так. Это мама наконец решилась оставить его, заявив, что двадцати семи лет ядовитого остроумия и
постоянного "я-предвидел-все-неприятности" достаточно, большое спасибо, больше не надо. Особенно после того, как они так и не пришли к согласию,
какой дом для престарелых выбрать. Маме нравились "Золотые Берега", потому что там у нее было несколько подруг. К примеру, миссис Салазарри,
которая прежде управляла гастрономическим магазином в Эстерионе, штат Нью-Джерси, где мы тоже жили много лет. Миссис Салазарри решила уехать в
дом для престарелых после того, как ее мужа, Пепа, случайно убили во время потасовки двух молодежных банд. И к тому же "Золотые Берега"
расположены недалеко от Центра престарелых граждан Северного Майами, где вечером по средам бывают лотереи, соревнования по пинг-понгу, викторины
и прочие танцы-шманцы.
- Мне позвонить ей? - кричит папа. - Ты, наверно, спятил! Только начни разговаривать с этой женщиной - и снова попадешь на крючок.
Папа говорит рыболовными терминами. Он выбрал Кей-Ларго потому - вы уже догадались, - что хотел ловить рыбу. Серебристую мелкую бонфиш,
остроносую макайру и желтохвостку. Отец - высокий худой старик с очень загорелым лицом и широкой ухмылкой. Каждые два дня щеки у него обрастают
белой щетиной. Во все времена своей трудовой жизни портного и меховщика он брился каждый день. А теперь считает, что уже достаточно.
Симпатичные родители. Но они не очень-то помогли мне, когда я вернулся в Америку после почти двадцати лет жизни за рубежом. Однако это не
их вина. Никто не смог бы помочь.
Очень трудно и обидно быть новичком в собственной стране. И чуть ли не из чувства самозащиты я основал "Корпорацию альтернативных услуг"
(КАУ).