А ты семь лет носу не показывал. Загордился. Ну как же ‑ звезда московского телевидения. На звонки мои не отвечал. Списал меня из друзей? Полет у меня творческий не тот? Ну кто я такой ‑ администратор верхневолжского пошиба. А я вот следил за тобой издалека ‑ радовался за тебя. Как та твоя передачка?то называлась? «Природа вещей»?
– Да. Из?за нее?то все и началось. Все мои неприятности.
Того, что получилось, не ожидал никто. Передача была научно?популярной ‑ место таковой было, на первый взгляд, скорее на канале «Культура». Вел передачу седой благородный господин в плаще ‑ этакий русский Шерлок Холмс. Начал он с постановки некоего вопроса и теперь вел собственное расследование, докапываясь, откуда ведут происхождение шестеренки в настенных часах. Несмотря на явную скучность и несовременность предмета расследования, в течение сорока пяти минут действие развивалось настолько неожиданно и разнообразно, что оторваться от экрана было невозможно. Размахивая полами плаща, ведущий переносился в различные страны и эпохи, показывал пальцем на какие?то предметы, говорил что?то негромким, но хорошо поставленным голосом. В конце передачи случайный телезритель, захлопнув рот, обнаруживал, что первый вопрос благополучно решен, но это не имеет никакого значения, потому что появились еще три нерешенных вопроса, подстегивающие его неудовлетворенное любопытство. Кроме того, имело место совершенно необъяснимое скопление у телеящика остальных членов семьи ‑ от сопливых недорослей до слепоглухонемой прабабушки ‑ гуманоидов, принадлежащих к различным и несовместимым возрастным и социально?экономическим слоям.
Мнение пожизненно объевшихся телекритиков было добродушным и почти единодушным ‑ передача в общем?то «никакая», но канон выдержан и интерес зрителей должен наличествовать. В газетах промелькнули упоминания, диапазон которых простирался от «интеллектуальной жвачки» до «безыскусного оживления заведомо мертворожденного».
В газетах промелькнули упоминания, диапазон которых простирался от «интеллектуальной жвачки» до «безыскусного оживления заведомо мертворожденного». Н.Н. Краев не отвечал на звонки, заперся в монтажной и изготавливал второй выпуск передачи. Шеф загадочно улыбался и потирал ручки.
Секрет удовлетворенности шефа выявился уже через неделю. Рейтинг второго выпуска превысил рейтинг первого в двадцать раз и сравнялся с передачей «Что? Где? Когда?». Коля хмуро кивал на поздравления. В «Антенне» поместили смазанную цветную фотографию седого ведущего в рубрике «Рекомендуем посмотреть». А в российских учреждениях, как государственных, так и частных, представители различных социальных групп обсуждали новые шесть вопросов, неизвестно каким образом оставшиеся нерешенными. Самым острым и неразрешимым был вопрос: «Почему в швейной иголке есть дырочка?»
В это же время появились признаки интереса к Краеву. Интерес почему?то в основном высказывался циничными хмырями в шершавых пиджаках ‑ специалистами по пиару. Коля никогда не занимался рекламой ‑ не хотел соваться в область производства синтетической субстанции для промывки мозгов. Всех хмырей, которые ловили его за рукав в коридоре и предлагали поместить на плаще ведущего рекламу мастики для паркета или сангигиенических прокладок, Николай посылал к шефу. В результате плащ удалось отстоять в невинной незапятнанности, но в передачу была введена дополнительная рекламная вставка.
Широко известный в московской телевизионной среде М.Ж. выманил Краева на чашечку кофе, пообещав подкинуть творческую идейку. Для Коли это было Удивительно и ново ‑ обычно идейки выцыганивали У него. Откидывая умеренно длинные волосы томным жестом, М.Ж. сказал: «Слушай, Ник, тут у одной фирмешки энджой случился. Они ‑ дилеры по трейду, не очень крупные, но на конечностях стоят. И тут немчура, которая ихний продакшн ляпает, решила на наш рынок двинуть. Промоушн им нужен путный, ну ты понимаешь. В плане массы. Бабки неплохие на это дело кидают. Ты сейчас в топе, Ник. Созерцал я твой релиз. Не поверишь ‑ понравилось. Есть возможность срубить капусту. Приличную капусту. Быстро и без огласки».
«Типа?» ‑ поинтересовался Краев. Его подташнивало ‑ то ли от бессонной недели, то ли от трех чашек непривычно дорогого кофе и, уж безусловно, ‑ от М.Ж.
«Понимаешь, эта немецкая компаха, она ‑ эксклюзивный изобретатель своего товара. В этом весь ключ…»
«Эксклюзивный изобретатель? ‑ Краев недоуменно качнул головой. ‑ Это как понимать?»
«Ну, короче, они изобрели свой товар там, в Германии. Пятьсот лет назад еще. Технология там специальная, ручная сборка, вековые традиции германского качества и прочая бодяга. Но в этом ключ! Они первые товар сделали, понимаешь? Остальные ‑ жалкие подражатели. Значит, делаем так. Твой ведущий задает вопрос. Типа, откуда это ведет происхождение? Демонстрирует товар ‑ родной, немецкий. Расследование. Выясняется ‑ изобретено немцами, основоположник фирмы ‑ такой?то. Фамилия. Вот и все! Никакой открытой рекламы, заметь! И честно, между прочим! Потому что изобретено на самом деле этой фирмой. А дальше ‑ наше дело. Мы начинаем свой промоушн товара ‑ по стандартной схеме. На твою передачу не ссылаемся ‑ все шито?крыто. Но уже и так все знают товар, потому что тебя смотрят все. Двадцать штук гринов ‑ твои! Из них три штуки отдашь мне».
Краева тошнило все сильнее. Нажил, наверное, себе язву желудка со всей этой телепахотой. Пивка разве что? «Будвайзера».
«Что там за товар?» ‑ спросил он, прикрывая рот рукой.
«Ну эти… Ерши. Для чистки унитазов. Эксклюзив. Германское качество. Тебе?то не все ли равно?»
Краева вырвало. Вырвало наконец?то. Он блевал, опустив голову и широко расставив ноги, чтобы не запачкать ботинки. Метал харчи и давился от смеха одновременно.