Радиус камеры - двадцать метров, радиус камеры сто семьдесятметров...
Триста пятьдесят метров, тысяча четыреста метров...
Ну и чудовища!
А сколько времени и кропотливоготруданужнобылопотратить,чтобы
построить такие ускорители-динозавры. Я рассматривалсхемыифотографии
старых ускорителей ядерных частиц, и меняохватывалочувствожалостии
сочувствия к тем, кто шел к познанию структурывеществатакимтернистым
путем.
Впрочем, в науке всегдатак:мыснисходительноулыбаемсяпривиде
первого неуклюжего радиоприемника, не думая о том, что без этогопервенца
невозможна была бы миниатюрная крошкавкорпусечасовнамолекулярных
деталях, которая сейчас поет у меня на руке.
Ученые того временипо-настоящемугордилисьсвоимидетищами!Тонны
металла ивнушительныегеометрическиеразмерыприборовприводилисьв
качестве доказательства научной зрелости разработчиков и конструкторов.
- Смешно, правда? - сказал склонившийся над схемойсинхрофазотронана
100 миллиардов электрон-вольт Валентин Каменин.
- Нисколько. Без этих штук идея доктора Громова никогда бы не родилась.
Именно на этих машинах были обнаружены частицы сотрицательнойэнергией,
которые использовал Громов.
- Частицы с отрицательной энергией были известны из теории давно. Нужно
было бы только хорошенько подумать...
Валентин всегда считал, что "нужно было бы только хорошенько подумать",
и всю современную цивилизацию можно было бы создать еще в каменном веке.
- Ты знаешь, чем я занимался последний год?
- Чем? - без интереса спросил он.
- Я просмотрел журналы по теоретической физикезапоследнюючетверть
столетия. Оказалось, 99 процентов, напечатанных в них статей, -чистейшая
научная фантастика,тасамая,которуютакнедолюбливаютикритикуют
физики.
Валентин поднял на меня удивленные глаза.
- Да, да.Настоящаянаучнаяфантастика,нотолькозамаскированная
математическими формулами и уравнениями. Каждая статья -этопридуманная
теоретиком модель физического явления. Он обрабатывает ее математическии
получает различные следствия. Другой теоретик придумывает другую модельи
получает другие следствия.Итакдалее.Каждыйизнихсчитаетсебя
представителемточнойнауки,потомучтоонфантазируетприпомощи
математическогоаппарата.Новедьизвсехтеоретиков,которые
рассматривают одно к то же явление природы, правым окажется только один, а
остальные - всего лишь фантазеры!
- Любопытно, - улыбнулся Валентин. - К чему это ты мне рассказываешь?
- А к тому, что теоретик может на бумаге доказать все, чтоугодно.Но
этого мало. Нужно чтобы его предсказания сбылись.Нужнобылонетолько
предсказать, но и найти частицы с отрицательной энергией.
Мы спустились в колодец, где наши ребята заканчивали монтажускорителя
на две тысячи миллиардов электрон-вольт.
По сравнению с "динозаврами"это
был крохотный прибор. Он стоял посрединекруглогобетонированногозала.
Остроконечный тубус из графита выл направлен в толстую стенку, закоторой
простирался слой грунта.
- Какую мы возьмем мишень? - спросил я профессора Громова.
- Классическую. Парафин.
- Почему?
-Мыпосмотрим,какбудутрассеиватьсяэлектронынаэлектронах.
Любопытно, имеет ли электрон внутреннюю структуру...
Я прикинул в уме, какая для этого нужна энергия,кмнесталонепо
себе.
- Эх, ребята! Заработает наша машина, и через несколькомиллионовлет
где-нибудьвсозвездииГеркулесаастрономыневедомойпланеты
зарегистрируют появление сверхновой звезды-карлика!
Сказав это, наш вакуумщик Феликс Крымов спрыгнул скамерынаполи,
вытирая масляные руки марлей, подошел к Громову.
- А что, Алексей Ефимович, такое может быть?
Алексей Ефимович задумчиво покачал головой.
- Но откуда у вас такая уверенность? Еще никто не пытался проникнутьв
объем пространства с линейными размерами меньше кванта длины!
- Мы будем увеличивать энергию частиц постепенно. Кстати, какработает
система плавной регулировки энергии?
- Работает отлично. Только я непредставляю,откудавызнаете,где
нужно остановиться. Если говорить по-честному, мы работаем методом проби
ошибок. А кто знает к чему могут привести ошибки.
Громов молчапокинулколодец,поднявшисьналифтевлабораторию.
Чувствовалось, что старику от этого разговора стало не по себе. Как-тоон
обронил неосторожную фразу:
- Ядерщики - народ, идущий на риск.
Никакого энтузиазма эта "романтикариска"средимолодыхсотрудников
лаборатории не вызвала. Более того, один из нас, Володя Шарков, надругой
день подал заявление об уходе "в связи с переходом на другую работу".
- Не хочу я возитьсяввашейдьявольскойкухне.Взрывайтесь,если
хотите.
Мы не устроили ему никаких торжественных проводов, потомучтоонбыл
элементарным трусом. Многие годы физики вонзали остриепознаниявсамое
сердцематерии,иостановитьсянаполпутиозначалобыпозорную
капитуляцию... Но после этого случая все мы сталикакими-тоосторожными,
подтянутыми, сосредоточенными, какальпинисты,пробирающиесяпоузкому
ледяному карнизу над пропастью. Вот почему Валентин Каменинупорнорешал
своиуравнения,пытаясьнайти"устойчивоерешение".Феликс,какон
говорил,"стиралсостенывакуум-камерывселишниеатомы",Галина
Самойлова и Федор Злотов ежедневно ещеиещеразпроверялинадежность
системы управления и блокировки. Свою настойчивую, скрупулезную работу они
называли"утреннейзарядкой"...Аятщательнопросматривалработы,
выполненные настарыхускорителях,пытаясьобнаружитьхотьнамекна
опасность.