И этого было достаточно, чтобы черный ореолвокругпламени
раздвинулся настолько, что в нем появилсянетолькотубус,ноивесь
ускоритель,точнаякопиятого,чтостоялунасвколодце...От
неожиданности я вскрикнул.
- Смелее, смелее, -торопливошепталГромов,-иначеиэтадюза
расплавится. Да не бойтесь же!
Феликс резко повернул ручку верньера.
На мгновенье черный ореол расширялся вокруг пламени во всю стену,ив
нем, как в гигантском зеркале, мы увидели наш колодец, яркие электрические
лампы на стенах, весь ускоритель,кабелииподнимающуюсявверхкрутую
лестницу, ведущую на площадку лифта. Мы увиделивесьмир,отраженныйв
бреши, пробитой в пустоте частицами, мчащимися со световой скоростью...
- Вот оно, окно в антимир... - восхищенно шептал Валентин, - инаего
границе вещество нашего мира аннигилирует с активе...
Он не успел досказать фразу. Экран ярко вспыхнул иблокировочноереле
сработало с оглушительным выстрелом.
Некоторое время мы стояли неподвижно, ошеломленные виденным...
- Кажется, живы, - пробормоталФеликс,ноуженетаквесело,как
обычно. - Давайте пробовать еще...
- Нет, вначале просмотрим кинопленку, - возразил Громов.
Спроектировав фильм на большой экран, мы могливдеталяхрассмотреть
все, что происходило в колодце во время эксперимента.
Теперь мы видели, что радиус черного ореола вокругцентрааннигиляции
не был постоянным. В такт с мерцанием пламени окно в ничто то расширялось,
то сужалось. При более высоких энергиях егокраятрепетали,колебались.
Затем мы увидели,чтоприпоследующемувеличенииэнергииореол,как
гигантская ирисовая диафрагма, резко расширился вовсестороны,обнажив
стены лаборатории. Это продолжалось одно мгновенье. Вдругярковспыхнуло
пламя и брызги расплавленного металла заполнили помещение...
- Одну секунду, верните фильм на семьдесят тысяч кадров назад.
Это был тревожный голос Громова.
Я, затаив дыхание, ждал, что будет... Феликс перемотал пленку.
На экране снова появилось отраженное Изображение нашей лаборатории.
- Остановите фильм. Воттак.Обратитевнимание.Напротивоположной
стене виднеется что-то белое... - Громов привстал и подошел совсемблизко
к киноэкрану. - Это бумага... Лист бумаги скакой-тонадписью...Что-то
вроде плаката. Я не помню, чтобы мы вешали усебякакие-нибудьплакаты.
Феликс, сделайте большее увеличение. Еще, еще...
Сердце у меня стучало, какотбойныймолоток.Наконец,белаяполоса
протянулась вдоль всего экрана. Теперь можно было без труда видеть, что на
бумаге была непонятная надпись.
Громовприложилкэкранулистбумагиикарандашомскопировал
написанное. Феликс включил свет, и мы собрались вокругпрофессора,чтобы
на просвет прочитать отраженную а зеркале фразу...
"Непревышайтеэнергиювтысячумиллиардовэлектрон-вольт.
Иначе
вспыхнет новая звезда".
Громов несколько секунд стоял неподвижно, а затем побежал.
Мы бросились за ним. У люка в колодец он остановился, как вкопанный.
- Назад, там все горит!
Этобылобыкновенныйземнойпожар,которыйпотушилиприпомощи
обыкновенной воды. Когда дым рассеялся, я,вкомбинезоне,сфонаремв
руках,опустилсявнизи,хлюпаяповоде,осмотрелобгоревшийзал.
Невыносимо пахло жженой резиной и горелымсмазочныммаслом.Стеныбыли
закопчены. С потолка свисали сорвавшиеся провода. А под самой лестницей на
поверхности воды плавал сморщенный комок сожженной бумаги.
Я осторожно взял его в руки и стал изо всех сил растирать, превращаяв
черный прах... На мгновенье я остро почувствовал, что совсем рядомтоже
самоеделаетдругойчеловек.Ярезкоподнялфонарьнадголовойи
пристально осмотрел колодец. Ничего, пусто,толькозакопченныестены...
Может быть этот другой человек и есть я?
Наверху меня ждал ВалентинКаменин.Егогубыскривилисьвгорькую
улыбку.
- Можешь нас поздравить, я имею в виду тебя, меня, Феликса,профессора
Громова, всю нашу лабораторию.
- С чем?
- С последним экспериментом в ядерной физике.
- Почему с последним?
- Приборы зафиксировали, что поток античастиц на целый порядок превысил
величину, указанную в Инструкции Академии наук. Дальнейшиеопытывэтом
направлении запрещены.
- А как же окно в антимир?
- Нужно искать обходный путь. Прямой путь опасен...