Прочие столетия прошмыгнули, не сильно запечатлевшись в их мозгах. Мозгам не нужна унылая череда запоев, полевых работ, отсидок в тюрьме, рябых баб и сопливых ребятишек. Короче, сознание у этих витязей настроено так, чтобы отфильтровывать все, без чего можно обойтись. Иначе сидело бы в них сразу по десять различных личностей и это уже полная шизофрения...
Светлана, в отличие от других красоток, по обыкновению тупых и невежественных, оказалась смышленной и нахватанной не менее Дмитрия. А в чем-то ее преимущество было подавляющим. Светлана опустилась на низкую табуреточку, да еще умудрилась закинуть ногу за ногу. Коленки и все такое прочее мешали Галкину сконцентрироваться и взять ситуацию под контроль. Прекратился и присущий всякому интеллигенту внутренний монолог.
- Ммм, не будем переходить на личности... Но не могут же они щеголять в тех же самых шмотках, которые надели семьсот семьдесят лет назад.
- Те шмотки, конечно, давно истлели. А эти изготовлены точно по образцу тех, но с применением нынешних материалов, ниток, шнурков, стальных заклепок. Ремесленные навыки 13 века железно въелись в подкорку или даже спинной мозг этих семерых, однако не мешают обучаться тому новому, что может пригодиться сегодня.
Спор явно заканчивался победой Светланы, и Митя был вынужден был пустить в ход тяжелую артиллерию.
- На Земле не может быть людей, которым по 770 лет. Да и не должно быть. Это просто несправедливо по отношению ко всем остальным. В конце концов, смерть всех подряд косит, то есть уравнивает и богатых и бедных, и удачливых и неудачников. Все на отдых отправляются, корешки нюхать. И такого равенства у нас никто не имеет права отнимать! Вот и с крионикой ничего не вышло, замораживают "жирного кота", а отмораживают одну тухлятину.
- Сплошные лозунги. Коммуняка ты коммуняка, Дмитрий. Уже стал проповедовать светлое загробное будущее, где все равны.
- Да хоть загробное. Мне и представить тошно, как насядут толстомордые на ученых: вынь да положь нам бессмертие, не желаем больше помирать и гнить, как всякие лохи. И ученые, может, выложат, под страхом уничтожения в случайной автокатастрофе. Начальство в богов бессмертных превратится, а нами по-прежнему будут поля удобрять. Мне, значит, от профзаболевания программистов-неудачников, от рака мозга загибаться, и, перед тем как провалиться в минус-бесконечность, еще полюбоваться на свою бессмертную душу, превращающуюся в кучу говна. А кто-то сладенькую десятиградусную амврозию и сорокоградусный нектар будет тысячу лет вкушать, десять тысяч лет стругать детей на стороне и вешать ордена к себе на грудь?
Лицо Светланы стало жестче, как будто заострилось.
- Сочувствия к тебе ноль. Потому что ты завистливый. Думаешь, что семьсот семьдесят лет - это так здорово? А вдруг ты крупно ошибаешься. К библейским долгожителям все-таки господь Бог приходил, обрезаться требовал и ветхозаветные заповеди давал... А эти твои витязи, прожили почти восемьсот лет в условиях мрачной российской действительности, где периоды антинародных реформ неизбежно сменяются периодами народных лагерей и тюрем. Может, твои долгосрочные мужики уже блюют желчью от такой жизни, потому что лет семьсот как никто их по головке не погладит, не полюбит и не пожалеет.
В разгар дискуссии на кухню ввалился плечистый Еруслан и сразу стало тесно.
- А почему меня никто не любит не жалеет? Да потому что я старомодный, никаких нынешних танцев не знаю!.. Ну-ка сказывайте, до чего договорились за нашими спинами. А то, понимаешь, воду они пустили.
Весь вид Светланы показывал, что псы-витязи полностью ею приручены, совсем не страшны и даже несколько забавны.
- Ерусланчик, дорогой, мы, конечно же, договорились и с вами договоримся. Есть деловое предложение. Вам надо в Кирпичевский институт. Я вас туда отведу, богатыри святорусские.
- Какие речи приятственные, прямо не могу своим ушам поверить. А почто тебе это все надо, бесстрашная дева? - несколько удивился Еруслан.
- Есть хорошая задумка насчет... но все ж таки меня там не было уже два года. А нужен человек, который был там еще вчера. И я знаю, где где его взять.
- Нужен, так возьмем. - бездумно произнес Еруслан.
8. Отмывание кровью
Зазвонил телефон и инспектор Никодимов поежился. Он ждал плохих новостей. И не просто плохих, а таких, что никуда не годятся. И его ожидания полностью оправдались.
- Тут еще один сеанс иглоукалывания случился. Бери литр нашатыря и дуй на улицу Конецкого. Я сейчас тоже туда, - сообщил глава следственной группы Квакин.
- Куда конкретно? - сухо произнес Никодимов, пытаясь унять сердцебиение. Сердце стало шалить недели с две, после резни в кафе "Три богатыря"...
- Офис фирмы "Каракорум Экспресс", это рядом со стереокиношкой.
Знал Никодимов эту фирму. Через нее отмывали свои бабки кирпичевцы.
Через десять он был на месте. Искать долго не пришлось. Около входа в здание стояло оцепление и толпились зеваки, значит разнеслись уже вести... Удивить сейчас кого-либо трудно. Но кто-то сумел отличиться.
Фирма занимала трехэтажное здание, и трупы лежали не кучно, а по разным помещениям. Никодимов не удержался от мысли, что сделай один к одному музей восковых ужасов, и не было бы отбоя от посетителей.
На первом хозяйственном этаже - повар, убитый с помощью замороженного твердого как сталь цыпленка. Еще один покойник в кладовке, где на него штабель новых компьютеров рухнул. На втором оффисном этаже - пара трупов в коридоре, один разрублен чуть ли не пополам, другой смотрит застывшим взглядом на собственные внутренности. Двое погибших в кабинете директора: тело под столом, в корзине для бумаг башка, сам шеф пригвожден к столу длинным ножом. Один сотрудник фирмы погиб на унитазе, не успев даже спустить воду. На третьем этаже еще двое кровью умылись, у одного лицо лежит на ксероксе, который выпускает и выпускает ее цветные отпечатки. Плюс сотрудник, покинувший помещение через окно. Итого - десять тел, вернее то, что от них осталось. И ни одного огнестрельного ранения.
Итак, налицо фирменный стиль банды, которую в милиции окрестили "псы-витязи".
- Кто-нибудь уцелел? - спросил Никодимов у омоновского лейтенанта, который со своей группой прибыл первым на место резни - минут десять после того, как из окна дома на прохожих свалился с диким воем и сломал себе шею сотрудник фирмы.
- Прохожие говорят, что из дверей вышло и уселось в две автомашины семеро странно одетых людей, причем не слишком торопливо. С ними был мешок, в котором возможно находилось тело. Мешок они в багажник сунули. Еще один бандит сел на трамвай.
- По штатному расписанию в фирме работает двенадцать человек, но кого-то из постоянных сотрудников возможно не было на месте, в то же время в здании могли находится посетители, - сказал следователь Квакин, листая какие-то заляпанные кровью бумаги.
Всегда-то Квакин его опережает, с горечью подумал Никодимов, ему остается только поддакивать. Поэтому и ездить ему всю жизнь на газике как простому оперативнику, а не на хонде, как руководителю следственной группы.
Эксперт вытащил нож из очередного трупа и показал Никодимову.
- Ух ты, классный, под старину, это тебе не кухонный секачок. сказал быстро сунувший свой нос Квакин. - Одна насечка чего стоит, руны древнескандинавские. Метал травленный и рукоять с костяной инкрустацией на уровне музея, орнамент в зверином стиле, перешедшем от скифов к славянам...
Вот зараза, начитанный, нахватанный, с неожиданной злобой подумал Никодимов.
- А вот стрела с третьего этажа, прямое попадание в горло. эксперт помахал пакетиком.
- Ну-ка, ну-ка, дай глянуть. - Квакин поцокал языком, разглядывая диковинное средство убийства. - Сделана очень филигранно. Ах ты, перышки как вставлены, словно птичке в попку, а наконечник прихвачен растительными волокнами... И что ты думаешь об этих псах-витязях, Михаил?
- Что думаю.