Может быть, Ливингстон и Стэнли казались для сравнения слишком далеким эталоном путешественников, но в своих кремовых шортах и сетках, предохранявших от жары грудь и спину, в модернизованных пробковых шлемах с вмонтированными в них миниатюрными рациями их нынешние последователи действительно походили на участников сафари в приключенческих фильмах двадцатого века. Запавшие щеки и крутые морщинки на лбу Капитана и совсем уж колоритная голландская бородка Библа, окаймлявшая бронзовое от загара лицо, дополняли впечатление.
– Вместе или разделимся? – спросил Библ.
– Вместе, – решил Капитан, – рация пригодится в пожарном случае.
Раздвигая упругие большелистые ветви, протискиваясь в тенетах вечнозеленых кустов, за которыми торчали уже описанные Малышом и Аликом высоченные мачты эвкалиптов, Капитан и Библ добрались наконец до другой полянки и прислушались. Из‑за кустов доносились даже не звуки какой‑то членораздельной речи, а просто вскрики, вопли, хрип, свист и хохот. Осторожно спрямив закрывающий дорогу кривой двухметровый лист, наши путешественники так и замерли на месте. Перед ними открылся наконец обитаемый уголок гуманоидного мира Гедоны.
Их было около десятка спортивного вида юношей, почти голых и загоревших до смуглости жителей тропиков. Из одежды на них были только сандалии без креплений с неизвестно как прилипшей к ноге подошвой и вполне земные пляжные плавки небесно‑голубого цвета. Лишь двое предпочли темно‑синие и, может быть поэтому, оказались в конфликте с голубоплавочниками. Тесно‑тесно, спина к спине, отражали они их яростное нападение. Дрались «хлыстами», сверкавшие змейки которых то удлинялись, то укорачивались, смотря откуда и куда был направлен удар. Любопытно, что удары не оставляли на коже заметных следов, но каждый меткий «нахлыст» вызывал или гримасу боли, или подавленный крик, а иногда кто‑нибудь из нападавших отбегал и, гримасничая, растирал пораженное место. Капитан заметил, что, встретившись в воздухе, лучистые шпаги раскалывались, срезая друг друга, и удары не достигали цели, но никто из участников схватки не использовал этот прием, стараясь прежде всего «накрыть» противника. В отличие от лохматых «младенцев» все они были аккуратно подстрижены и чисто выбриты, но внешне спортивный лоск не заслонял так и распирающей их первобытности.
– Звери! – сквозь зубы выдохнул Капитан, еле сдерживая накипающий гнев.
Юноши действительно дрались с молчаливой свирепостью, как волки в земных заповедниках, и только вой да хохот сопровождали избиение сопротивлявшихся.
Наконец один из них упал, и тотчас же две серебристые молнии накрыли спину другого. Но он устоял, ответив ударом на удар и в свою очередь сбив с ног двухметрового гиганта в голубых плавках. «Голубые», взвыв по‑волчьему, участили удары.
– Звери, – повторил Капитан, уже готовый вмешаться в схватку.
– Дети, – остановил его Библ. – Не вмешивайся, это не наша игра.
– Почему игра? – удивился Капитан.
Но ответил не Библ, а старший из «голубых», видимо вожак группы, и ответил… по‑русски.
– Хватит. Две дюжины ударов. Я сосчитал.
«Голубые» остановились. Кто‑то крикнул:
– Он и от трех дюжин не сдохнет!"
– Не по правилам, – сказал вожак. – Пусть идет.
«Голубые» расступились, пропуская силача в синих плавках. Шаги его, неуверенные и медленные вначале, понемногу крепли и убыстрялись. Под конец он прыгнул и исчез за кустами.
Двое из оставшихся рванулись было за ним, но вожак снова остановил их:
– По правилам игры положено догнать его по другой дороге и снова встретить лицом к лицу. Догоните – добьете. Я жду здесь.
Догоните – добьете. Я жду здесь.
Оставшись один, он подошел поочередно к лежавшим без сознания юношам и перевернул каждого лицом к солнцу. Все они казались странно похожими друг на друга, как для земного европейского глаза кажутся лица монгольского типа. Но в этих не было ничего азиатского – голубые глаза, прямой нос и овал лица напоминали землянину скорее скандинавский или англо‑саксонский тип. Лишь приглядевшись, можно было заметить различия, не очень определенно и резко выраженные и только подтверждавшие первоначальную мысль о сходстве. И Капитан и Библ почти одновременно нашли объяснение: перед ними был отборный, физически полноценный и генетически наиболее совершенный вид гедонийского гуманоида.
– Может, я ошибаюсь, – не очень уверенно произнес Капитан, – но мне показалось, что они говорили по‑русски. Чушь зеленая.
– Они вообще не говорили, – сказал Библ.
Капитан усмехнулся:
– Значит, прямое мысленное общение. Попался, старый дурак, на удочку знакомых слов.
– Мы просто переводили их мысли в привычные нам слова, – пояснил Библ.
– Сначала мне казалось, что я слышу, а потом обратил внимание, что губы у них не движутся. Возможно, у них вообще нет речи, как системы связи.
– А крик?
– И зверь кричит.
– Но зверь не мыслит.
– С глубиной этой мысли мы уже познакомились.
– Проверим лично. Есть шанс, – сказал Капитан и, раздвинув кусты, вышел на поле боя.
С молниеносной реакцией «голубой» обернулся и рассек «хлыстом» воздух. Но пробковые шлемы и шорты незнакомцев повергли его в такое изумление, что он совсем по‑детски разинул рот.
– Кто… вы? – «услышал» Капитан и ответил уклончиво:
– Мы издалека.
– Почему ты водишь с собой ребенка? – крикнул на Библа гедониец.
– Он не ребенок.
– Разве у вас в школе ходят небритыми?
– Ходят. – Капитан продолжал игру.
– Так ведь он же единицы теряет.
– Что?!
– Ты что – идиот? Биты. Не понимаешь?
– По‑моему, он сказал «биты», – сквозь зубы проговорил Капитан, не глядя на Библа.
– Биты, точно, – подтвердил тот. – Он имел в виду именно биты: у нас для этого нет других терминов. Условные единицы информации. Сначала он и сказал: единицы.
– А сколько ему лет? И при чем здесь информация?
Библ только плечами пожал.
– Почему вы оба жужжите? – спросил гедониец.
– Мы не жужжим, мы разговариваем.
– Что?
– У них нет такого слова, – шепнул Библ. – Подберите другое.
– Мы общаемся. Ты разве не слышишь?
– Когда общаются, думают. И не слышат, а понимают. А я слышу: бу‑бе‑бо, та‑ти‑ту… – передразнил гедониец. – Жужжание.
– А сколько тебе лет?
– Полтора года.
Теперь изумились Библ и Капитан.
– Врет? Или у них другая система отсчета?
– Если мы услышали «год», значит, он имел в виду год. Может быть у них год другой?
– Судя по роже, ему лет двадцать, не меньше.
– Опять жужжите.
– Давно в школе? – спросил Капитан, дипломатично обходя коварный вопрос о жужжании.
– С детской площадки. Скоро полкруга. А ты сколько?
– Столько же.
– А что у вас на голове?
– Форма, – придумал Капитан.