Подошвы башмаков гулко ударились об пол. По дну туннеля тек ручеек, и правая нога сразу промокла — подошва ее сильно отставала и шлепала при ходьбе. Крони отступил на шаг, прижался к стене и повел головой. Луч света скользнул по стенам с обрывками кабелей и растворился в глубине туннеля. Идти надо было налево, до большого зала.
Позавчера, после Чтения, они сидели с инженером и инвалидом с асбестовой фабрики. Инвалиду рассказывал о библиотеке его отец, который молодым участвовал в большой облаве на крыс и заблудился в туннелях нижних ярусов. Он блуждал там три дня и видел много странных вещей, о которых даже не смел вспоминать. И он видел ход в библиотеку за домами Предков.
— Мало шансов, — говорил тогда инженер, — что от нее что‑нибудь сохранилось. Крысы — раз. Влага — два. Непредвиденные обстоятельства — три.
Рази говорил четко, негромко, как положено инженеру, которого слушаются не возражая.
— Внимательно осмотри помещения, которые тебе встретятся, — говорил ему инженер. — Они нам могут пригодиться.
Уточнять инженер не стал. А Крони не спрашивал, потому что его незнание было велико.
Крони шел по туннелю. Вода под ногами была холодна, от нее поднимались запахи, и трубарь угадывал по ним, откуда собирался ручеек. Пахло стиральным мылом от квартальных бассейнов, кислотой, отработанным маслом, помоями. Крони представил себе, как ручеек собирается по каплям, сочащимся из трещин в трубах, и, спускаясь с яруса на ярус, находит путь к Бездне.
Сзади послышался шорох, словно капля воды скатилась по стене. Для другого — ничего не значащий звук в туннеле, наполненном шорохами и стуком капель. Но слух Крони сразу выделил его из сотни других шепотов города, и он прыжком развернулся, стараясь в то же время прижаться к стене.
За ним шла большая крыса. Она не спешила и, когда луч фонаря достиг ее, присела и стала ждать, пока Крони пойдет дальше. В движениях крысы была неприятная осмысленность.
Он пошел быстрее, он должен дойти до домов Предков. Крони не знал, что такое дома Предков, а инженер Рази сказал лишь, что центр города когда‑то, наверное, был именно там. Сравнительно близко от теплостанции и на надежной глубине. Рази подозревал, что город строился наоборот, не так, как сейчас. Грязные жили выше. Это было странно и даже нелепо, но Крони уже понимал, что странности города создавались людьми и, если ты теперь решил поверить кому‑то, то все, что знал раньше, можешь подвергнуть сомнению.
Маленький оборванный человек спешил по черному туннелю, луч фонаря делал его видимым в темноте, но отказаться от света было еще страшнее. Крысы, мокрицы, жуки, черви и привидения умели видеть без света. Крони, хоть и был куда лучше приспособлен к такому путешествию, чем другие, в полной темноте становился бессильным и беззащитным.
Крыса семенила сзади. Присаживалась и ждала, если Крони оборачивался. Крони кинул в нее камнем. Камень не долетел, и крыса только наклонила голову, словно догадалась, что камень не долетит. Так они и шли. Может, час, может, немного меньше.
И тут впереди забрезжил свет. Зеленый, тусклый, словно отражение в глубокой воде. Крони пошел медленней. Света в этих местах не должно быть. Теперь он жалел, что взял с собой сундучок. Пользы от него никакой, а бежать мешает. Крони положил ладонь на рукоять ножа, чтобы успокоиться, хотя понимал, что нож не спасет его от крыс. Впереди не только дома Предков. Там могли остаться души Предков, а тот, кто встретился с умершей душой, никогда не вернется назад. И Крони понял, как удивительно уютен его дом, и он уже не чувствовал раздражения против госпожи Ратни, которая защищала Порядок и не желала Крони зла.
Крони понял, что дальше идти нельзя. Никакой библиотеки нет. Инженер заманил его сюда, инженер обманул его, инженер просто сумасшедший. В мире нет ничего, кроме Города и Бездны…
Крони обернулся, размышляя, как вернуться назад, чтобы крыса в него не вцепилась.
Но крыса была не одна. Их было уже три, и они вели себя как загонщики. Только, в отличие от загонщиков, они не суетились, не кричали и не били в жестянки. Они ждали. И когда Крони сделал несколько быстрых шагов им навстречу, не дрогнули, а присели на задние лапы, голые хвосты их были напряжены и приподняты, как перед прыжком.
И Крони не осмелился идти назад. Вместо этого он повернулся и, наклонив голову, чтобы светить фонарем под ноги и не поскользнуться на мокрице, побежал к зеленому свету. Это было неразумно, но Крони не в силах был преодолеть страха и отвращения перед крысами.
Туннель оборвался неожиданно. Крони казалось, что еще долго бежать к зеленому свету, но свет обманул его. Свет был тусклым. Зеленым изнутри отсвечивала и мерцала стена. Стена была изъедена миллионами ходов, и зеленые светящиеся гусеницы, переползая по ходам, вылезая на поверхность стены, складывались в общее мерцание, настолько яркое, что в его свете были видны дома на улице и высокий потолок ее, со свисающими оттуда давно потухшими разбитыми светильниками. Потолок был покрашен когда‑то в голубую краску, лоскуты которой, падая вниз, устилали землю, словно маленькие озера.
Здесь можно было обойтись и без фонаря. К Крони вернулось спокойствие. Крысы куда‑то исчезли, видно, остались в туннеле.
Значит, инженер Рази был прав. Крони добрался до домов Предков. Дома, углубленные в скалу, выступали наружу облупленными фасадами. В некоторых окнах сохранились куски стекла. Стекло ценилось в городе дорого, и Крони решил, что на обратном пути возьмет несколько осколков: из них делали зеркала.
Крони подошел к двери ближайшего из домов и заглянул внутрь. Когда‑то пол дома был покрыт толстым слоем пластика, но, уходя, хозяева сорвали его, и осталась ржавая металлическая решетка. Передняя комната была велика. Крони никогда не приходилось бывать в такой большой комнате. По стене, стараясь скрыться от луча света, ползла мокрица.
Крони знал: если люди жили где‑то, то, как бы тщательно они ни собирали свои вещи, уезжая, как бы ни жгли и ни разоряли их жилище враги, в нем всегда найдутся следы человеческого пребывания. И если Крони сталкивался в своих обходах с местами, где жили люди, он осматривал их внимательно, потому что забытое или ненужное много лет назад могло сегодня дорого стоить. Когда‑то было больше металлов и стекла, когда‑то умели делать хороший, крепкий пластик. И не ценили этих вещей.
Осторожно ступая по решетке, чтобы не провалиться в подпол, и светя время от времени вниз, Крони пересек комнату и вошел в следующую, вырубленную в скале. В углу под решеткой что‑то блеснуло. Крони нагнулся. Посыпанный ржавой трухой, скалился череп. Когда‑то здесь случился взрыв, проломивший решетку, и человек упал внутрь. Крони откатил череп в сторону и поднял стальную каску. Она почти не проржавела. Посередине ее был гребень с насечками и впереди длинный прямой козырек. Крони напялил каску. Она была чуть велика, и из остатков подкладки торчали острые винты. Крони вытащил из чемоданчика молоток, загнул им винты, потом подложил в каску тряпок. Так надежней.
Он посветил вниз, но ничего больше, кроме горстки костей и обрывков изгрызенного тряпья не увидел. На всякий случай он присел, спустил ногу и разгреб носком кости и тряпье. И не зря. Там лежал большой широкий нож. Такой нож должен стоить бешеных денег. Крони никогда не расстанется с таким ножом. Его надо спрятать в надежном месте, чтобы не увидели агенты.
Крони почувствовал, что в спину ему кто‑то смотрит. Он обернулся. В дверях стояло привидение. Высокое, голубое, светящееся безликое привидение. Крони охнул, потерял равновесие и упал, ударившись локтем о череп. Крони знал, что умрет, потому что его отыскал бывший хозяин пустого дома, злой дух, видеть которого нельзя.
Но ничего не произошло. Темно. Тихо, фонарь погас. Хорошо если выключился, а не разбился. Без фонаря не выберешься отсюда.
Нога болела. Прихрамывая, Крони пересек по решетке переднюю комнату и выглянул из дверного проема.