– К тому же его колкие замечания меня лично не касались.
– Я не хотел бы, чтобы ты думала о нас плохо. – Джулиан произнес эту фразу очень искренне. Он собирался сказать еще что‑то, но в этот момент к ним подошла Айрин, лицо у нее было очень взволнованное.
– Джулиан, – прошептала она. Труф вдруг вспомнила, что Айрин исчезла после того, как Эллис начал представлять гостей. – Джулиан, ты не знаешь, где Лайт?
– Разве она не в своей комнате? – ответил вопросом Джулиан.
– Я только что была там, комната пуста. Джулиан, я боюсь, не отправилась ли она снова бродить…
На лице Айрин Труф видела искреннюю заботу и тревогу. Днем Айрин говорила, что Лайт играет важную роль в деле, начатом Блэкберном, теперь же Труф чувствовала, что Айрин относится к Лайт как к несмышленому, непутевому дитяти.
– Я пошлю кого‑нибудь осмотреть все вокруг, – ответил Джулиан. – Она могла выйти с территории поместья незамеченной. Гарет, – обратился он к юноше.
– Не стоит беспокоиться, она здесь, – раздался глубокий бархатный голос.
В дверях показались мужчина и тоненькая, хрупкая девушка.
«Это, должно быть, и есть Лайт», – мелькнуло в голове Труф.
На Лайт была накидка и широкие брюки из прозрачного шелка. Глаз ее Труф не видела, но зато обратила внимание на длинные серебристые волосы. Казалось, они отражают падающий на них свет ламп и излучают поистине неземное сияние.
«Совершенно точно, неземное. Она похожа на экстрасенсов, какими их изображают в голливудских фильмах».
У Труф был весьма небольшой опыт работы с медиумами. Как шутили в институте, забота о них и их воспитание лежали целиком на Дилане и на профессоре Макларене. Труф знала не больше, чем остальные. В ее понятии медиумы были очевидно психически неуравновешенными людьми, чувствительными к излучению, испускаемому, по словам старых людей, «миром духов». В состоянии транса медиум играет роль проводника между иным и нашим миром. «Или делает вид, что играет», – прибавила Труф со свойственным ей профессиональным скептицизмом.
– Джулиан! – Глядя по‑детски открыто и доверчиво, Лайт подбежала к нему и крепко прижалась. – Извини, что я ушла, но я снова видела их. Я видела красного оленя и белую лошадь. И…
– А теперь ты поприветствуешь нашу гостью, – произнес Джулиан ласково, но твердо. Он положил руку на голову Лайт и посмотрел на Труф. – Лайт – наш медиум, но она очень часто отвлекается. Не так ли, малышка? – настойчиво спросил он ее.
Лайт энергично замотала головой. Голос ее и жесты были совсем как у ребенка, и Труф внезапно почувствовала потребность защитить эту девушку. Очевидно, она была не в себе, такие люди плохо адаптируются в нашем мире, они к нему просто не подготовлены.
– Я не отвлекаюсь, – возразила Лайт, не замечая Труф. – Я шла за красным оленем и белой лошадью, за ними бежал серый волк и черная собака. Красный, серый, черный и белый, это четыре сторожа у Врат, – возбужденно повторяла она своим тонким певучим голосом.
– Но тебе не нужно ходить за ними в лес, дитя мое. Находиться в лесу опасно, – глубоким голосом произнес вошедший с Лайт мужчина. Он говорил по‑английски с едва заметным акцентом, происхождение которого Труф никак не могла определить. Она посмотрела ему в глаза.
«И пала тьма, и не стало света и слова, но огонь вечный…»
Труф с трудом оторвала взгляд. Но отчего?
– Здравствуйте, я Труф Джордмэйн, – произнесла она с вызовом и протянула руку. Труф сама поразилась своей официальности.
Мужчина пожал ее так же официально.
Мужчина пожал ее так же официально. Труф едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Какая‑то страшная сила исходила от этого человека, ее ладонь трясло, а перед глазами закрутился калейдоскоп сюрреалистических картинок. «Зачем он здесь? Что он здесь делает в этой одежде? Это не его одежда, и он не должен быть здесь!»
– Это последний из нас, Труф, – сказал Джулиан. – Позволь представить тебе. Это Майкл…
– Архангел. – Высокий мужчина еще раз посмотрел в глаза Труф и отпустил ее руку. Видения исчезли, и она увидела, что у Майкла Архангела черные глаза, в которых почти не было заметно зрачков, и бледно‑оливковая кожа, как на картинах времен Возрождения.
– Мое имя лучше звучит на моем родном языке, греческом, – сказал он. – Но его давно переделали на английский манер, поэтому пусть уж оно таким и остается. Не стоит труда переделывать его вновь.
Труф попеременно смотрела на него и на свои пальцы. Они выглядели как обычно, только кончики их жег какой‑то слабый огонь. Этот человек – аскет, подвижник. Но откуда появилась в ней эта странная уверенность? Ведь до сих пор она ни разу не видела его.
– Архангел Майкл, генерал войска Господня, – насмешливо произнес Джулиан. Казалось, в голосе его звучит весь сарказм, на который Джулиан был способен. Труф удивилась, она думала, что он не умеет говорить с такой почти истерической издевкой.
– Да, тот самый, кто в последние: дни мира сбросит змея в бездну на веки вечные, – согласился Майкл. Он сказал это спокойно и уверенно, будто цитируя Катехизис.
– А пока он изучает мою коллекцию, – сказал Джулиан уже мягче. Освободившись от объятий Лайт, он направил ее к Айрин и для большей уверенности легонько подтолкнул девушку. – Подойди к Айрин, дорогая, она даст тебе чего‑нибудь выпить.
Лайт посмотрела на Джулиана, лучезарно улыбнулась всем, включая Труф, и ушла.
– Прошу прощения. – Майкл склонил голову и последовал за Лайт.
Джулиан задумчиво посмотрел им вслед.
«Ему почему‑то не нравится, что они находятся вместе, – подумала Труф и удивилась своей проницательности. – Но почему?» Она попыталась не обращать внимания на свою догадку и на то, что начинает мыслить интуитивно, поскольку именно отсюда берет начало уверенность, что внутренний голос всегда прав, и здесь же, в зоне интуитивного, прячутся, а затем всплывают на поверхность сознания и овладевают им заблуждения и иллюзии страшной и разрушительной веры в оккультное.
– Кто это? – спросила Труф Джулиана. Она понимала, что ее вопрос звучит наивно, но не могла не задать его.
– Один из моих старых школьных друзей, изучает коллекцию. Верящим в наше дело его не назовешь, – ответил Джулиан. – Но это и не скептик. Я бы сказал, что его стремление к нам еще не сформировалось.
Труф и Джулиан стояли почти в центре гостиной, остальные разошлись по комнате. Удобно расположившись на устричного цвета диване, Хиауорд беседовал с Фионой. Она сидела на подлокотнике, угрожающе близко придвинувшись к нему. Эллис, как Труф и ожидала, стоял у столика с шерри с очередным полным бокалом.
Удивительно, но Гарет присоединился к Майклу и Лайт. Рядом с Айрин сидел Доннер и что‑то с жаром доказывал ей. Или это Карадок? В голове Труф перепутались все имена.
«Со стороны ничего не заподозришь, ординарная семья Адамсов на вечеринке, – съязвила про себя Труф. – Кто эти люди на самом деле? – гадала она. – И с какой целью Джулиан собрал их? – Труф подозревала, что имена у них вымышленные, мало кого заставишь назвать своего ребенка „Карадок“ или „Хиауорд“. – Все правильно, если бы я занималась магией, я бы тоже выбрала себе псевдоним», – рассудила Труф.