Они были похожи на ожившие творения величайших скульпторов Древнего Рима.
- Кто эти люди? - спросил Фауст у Аззи.
- Философы, - ответил тот. - Вы сможете вести с ними беседы о природе и сущности вещей и явлений, о причинах и следствиях, об истории
племен и городов и о тысяче других вещей. Их широкая образованность послужит прекрасным дополнением к вашему блестящему уму. А теперь посмотрите
вон на ту белую башенку, увенчанную куполом - чуть левее фонтана, возле которого прогуливаются гости, видите? Она стоит отдельно от дворцового
ансамбля.
- Да, вижу. Это здание...
- Сокровищница Раздола. Одна из крупнейших в мире. Там есть настоящие диковины: изумруды и алмазы самой чистой воды, небесно-голубые
сапфиры и красные, как кровь, рубины, изумительный жемчуг - его собирали в течение многих столетий, кубки и чаши из нефрита, изделия искуснейших
ювелиров и старых мастеров чеканки, и много других редкостей.
Фауст прищурил глаза и посмотрел куда-то в сторону:
- Там, на горизонте, что-то темнеет... Похоже на огромное облако пыли, которое движется по холмистой степи.
Аззи взглянул туда, куда указывал доктор:
- Не обращайте внимания.
- Но все-таки, что это такое?
- Если вам непременно хочется все знать, извольте: это передовые отряды турок.
- Они тоже из замка Раздол?
- Боюсь, что нет. Они рыщут здесь в поисках добычи, словно стая голодных волков, уничтожая все на своем пути. Но замок Раздол они оставят в
покое.
- Но что я буду делать, если они все-таки нападут на меня? - озабоченно спросил Фауст. - Тогда мне уже не помогут ни сказочные богатства,
ни счастье, обретенное в волшебном замке...
- Панта рей<<29>> - так, кажется, говорят у вас в подлунном мире, - пожал плечами Аззи. - Однако не бойтесь, я не оставлю вас в беде. Я
могу построить для вас не менее прекрасный замок, и даже целый город в любом месте, где вы только пожелаете. Как видите, я обладаю ничуть не
меньшими способностями, чем джинны из арабских сказок. Даже большими -мне подвластно само время. Я могу перенести вас в любую эпоху. Если вы
хотите прогуляться по древним Афинам, побеседовать с Платоном или поспорить с Аристотелем - пожалуйста, я могу это устроить. А может быть, вам
будет интересно посетить Древний Рим, встретиться с Цезарем или с Виргилием?
- Ваше предложение очень заманчиво, - задумчиво произнес Фауст, - но как насчет того, чтобы вернуть меня на мое законное место в
Тысячелетней Войне меж силами Света и Тьмы?
- Я мог бы вам в этом помочь, - ответил Аззи, - хотя и не по моей вине вы вышли из игры. Это была глупейшая ошибка Мефистофеля, чересчур
самонадеянного Князя Тьмы. У него есть обширные связи в обоих мирах, но - увы - он не обладает столь необходимыми для современного демона
качествами: коварством и дальновидностью. Тем хуже для самого Мефистофеля, ибо я намерен преподать ему хороший урок. Но сначала мне нужно будет
уточнить некоторые детали. Война уже объявлена, а Силам Света и Тьмы может не понравиться, если кто-то вмешается в их внутренние дела, расстроив
тщательно продуманные планы великих духов из двух соперничающих между собой миров. Но я полагаю, что при благоприятном стечении обстоятельств,
шепнув пару словечек нескольким важным особам, я сумею вернуть вас на ваше место, убрав Мака Трефу.
- Вы сделаете это? - воскликнул Фауст.
- Да. По крайней мере, попытаюсь, - сказал Аззи. - Но при одном условии.
- При каком же?
- Вы должны дать самую торжественную, самую ужасную клятву, которую вы знаете, что будете повиноваться мне во всем. Особенно это касается
тех дел, которые так или иначе связаны с Тысячелетней Войной меж силами Света и Тьмы. Вы будете делать только то, что я вам скажу... Фауст гордо
выпрямился:
- Мне подчиняться вам? Мне, Фаусту? Да кто вы такой? Я доктор разных наук, всемирно известный алхимик, а вы? Какой-то нечистый дух, даже не
назвавший своего полного имени! - На месте мудреца и знаменитого ученого я бы не стал обзывать нечистым духом того, кто предлагает вам выгодную
сделку, - обиделся Аззи. - Это всего лишь ярлык, который навешивают на нас, демонов, не слишком сведущие в подобных вопросах смертные. Кроме
того, я не вижу никакого бесчестья в том, чтобы подчиняться демону. Многие люди делают это почти всю свою жизнь!
- Люди - может быть. Но не Фауст! - надменно ответил ученый доктор. - Кстати, позвольте узнать, зачем вам вообще нужна такая клятва?
- Затем, что у меня есть свой собственный план. Если все пойдет так, как нужно, вы сможете занять свое место в истории, а я - то место в
иерархии духов, на которое давно претендую. Но, как я уже сказал, вы должны во всем меня слушаться. Соглашайтесь же! Я не буду слишком суровым
начальником. Вы сами сможете убедиться, что умный человек и с дьяволом договорится! Итак, закончим бесполезный спор, давайте лучше подпишем
договор.
Фауст надолго задумался. Искушение было слишком велико. Быть повелителем замка Раздол гораздо лучше, чем быть профессором алхимии в
краковском университете, кто же станет спорить! По земным меркам это означало небывалый, головокружительный взлет. Этот демон мог превратить его
в сказочно богатого человека. Этот демон мог исполнить его давнюю, заветную мечту - побывать в Древней Греции и в Древнем Риме (в молодости
Фауст был буквально помешан на античности). Но мысль о том, что придется повиноваться Аззи, была противна ученому доктору. Какое-то странное
внутреннее ощущение, похожее на дурное предчувствие, удерживало его. Дело было даже не в том, что во всех своих поступках Фауст предпочитал
руководствоваться своим собственным мнением (которое, к слову сказать, нередко расходилось с общепринятыми взглядами), а в том, что его вся его
свободолюбивая, гордая натура протестовала против того, чтобы подчиняться духу, который по всем существующим в мире законам должен был служить
ему самому. Какая-то ловушка чудилась доктору в таком обмене ролями, не предусмотренном древними правилами сложной и тонкой игры между демонами
и людьми, установленными еще в те незапамятные времена, когда в самый первый раз дьявол соблазнял человека.
- Я не согласен на ваши условия, - наконец ответил он.
Аззи вздохнул:
- Жаль. Но послушайте, ко всем земным благам, которые я пообещал вам, я могу добавить воплощение Вечной Женственности, тот идеал, который
на протяжении многих веков ищут, но не могут найти поэты, художники и просто мечтатели, грезящие о возвышенной и тонкой красоте души и тела. Я
имею в виду не простую женщину, а несравненную Елену Троянскую<<30>>.
- Елена меня не интересует. У меня уже есть девушка.
- Но ей далеко до Елены Троянской!
- Я уже сказал вам, что эта женщина меня не интересует.